G.O.G.R. (СИ)

- Му-у-у-у!!! – быком заревел преступник, после очередной попытки Садальской развязать ему язык.

- Чёрт! – выплюнула Маргарита Садальская.

- Му-у-у-у! – поддержал её Интермеццо.

Муравьёв молча нацарапал в протоколе всего одну строчку: «На допросе с гипнотизёром преступник блеет и мычит».

- Мне надо выпить кофе!!! – громовержцем громыхнула выведенная из терпения животным поведением преступника Маргарита Садальская и покинула камеру Николая Светленко, громко хлопнув дверью. Оттолкнув милиционера-охранника, она понеслась вперёд по коридору. Там она и столкнулась нос к носу с Серёгиным. Пётр Иванович специально её разыскивал – хотел, чтобы она посмотрела на Грибка.

- Маргарита Модестовна… – начал Серёгин.

- Мне надо выпить кофе! – рявкнула Маргарита Садальская в лицо Петру Ивановичу и унеслась на крыльях молний, словно фурия.

«Ну вот, и эта взвинтилась, – уныло подумал Серёгин, глядя, как Маргарита Садальская быстро удаляется, высекая каблучками-шпильками искры из бетонного пола. – Точно, придётся делать третий запрос в Киев…».

Не выведенный из транса Коля продолжал мычать и блеять. Муравьёв ничем не мог ему помочь, и поэтому он сделал только то, что вышел из камеры и сказал обиженному Садальской милиционеру-охраннику запереть дверь. Из-за железной двери по коридору эхом разносилось:

- Ме-е-е-е! Бе-е-е-е! Му-у-у-у! Ме-е-е-е! Бе-е-е-е! Му-у-у-у!

В коридоре Муравьёв встретил Серёгина. Увидев составленный старшим лейтенантом протокол очередного допроса Светленко, Пётр Иванович покачал головой и невесело пробормотал:

- Да уж, теперь я понял, почему она такая взбешённая была. Как бы, не уволилась, а то Киев нам точно не вышлет третьего «оккультиста».

- Она его даже из транса не вывела, – сказал Муравьёв, кивнув головой назад, где в камере остался в животном состоянии Коля. – Так и продолжает мегекать, «Бемби». Я думаю, она успокоится и спасёт его, а то мне даже его жаль.

====== Глава 124. Все упирается в... Зайцева?? ======

На то, чтобы покрыть расстояние от посёлка Кременец до Калининского РОВД, Валерия Ершова потратила три часа и девятнадцать минут. Она вбежала в кабинет Серёгина, стряхивая с пушистой шапки и с воротника куртки мокрые комки снега. Во второй половине дня опять похолодало, подмёрзли лужи, а низкие серые облака начали плеваться огромными хлопьями сырого снега.

- Я не опоздала? – спросила она, запыхавшись – наверное, бежала бегом.

- Нет, нет, вы как раз вовремя, – успокоил её Серёгин.

Да, Валерия Ершова подоспела вовремя – потому что Маргарита Садальская только что пришла в себя после неудачи с Интермеццо. Нахлебавшись кофе – она в буфете проглотила не меньше, чем четыре чашки – «колдунья» «улетела» в отведённый для неё кабинет и заперлась там. Все три часа, пока Ершова тряслась по автобусам, Маргарита Садальская что-то там себе медитировала и курила некие благовония – Казаченко, когда проходил мимо её кабинета, слышал, как оттуда доносятся какие-то песнопения, и из-под двери сочится запах лавандового масла. Кажется, сейчас ей стало лучше – она уже покинула «затворническую обитель», причесалась и, наверное, собирается приступить к работе. Муравьёв хотел пойти к ней и напомнить про оставшегося в «нирване» Светленко – из-за его мычания и блеяния можно подумать, что в милиции занимаются разведением рогатого скота разной величины – но побоялся. А вдруг Маргарита Садальская ещё не до конца успокоилась и «заколдует» его самого?!

Валерия Ершова «Поливаевского мужика» не узнала. Она посмотрела на его фоторобот и сразу же его отвергла:

- Нет, это не Геннадий, Геннадий был другой.

И Пётр Иванович по спокойному лицу Ершовой даже не мог догадаться, что по настоящему её мысли звучали так: «Этот портрет ещё больше похож на Геннадия, чем предыдущий… Только я, почему-то не могу об этом сказать!».

Когда Серёгин предложил ей поработать с гипнотизёром – Валерия Ершова сразу согласилась, потому что хотела побыстрее избавиться от не своей воли, которая не давала ей и слова сказать про «милиционера Геннадия». С некоторых пор Валерия Ершова начала думать, что её загадочный знакомый Геннадий вовсе никакой не милиционер, а… Придумать, кем бы мог быть Геннадий у Валерии Ершовой почему-то не хватало фантазии. Валерия Ершова видела Геннадия только один раз – когда он спас её от киллеров Чеснока и отвёз к родителям в Александровку. Затем же Геннадий канул в неизвестность, и в ней растворился, не проявляя «признаков жизни» уже, наверное, полгода.

Петру Ивановичу показалось, что Маргарита Садальская приняла Валерию Ершову куда охотнее, чем приняла бы Грибка. Не ожидая никаких подвохов и сюрпризов, крашеная брюнетка Садальская предложила достаточно робкой Ершовой присесть на мягкий стул и расслабиться. Несмотря на свою робость, Ершова была любопытна. Она быстренько уселась на предложенный стул и предоставила свои мозги в распоряжение «врача-оккультиста» Маргариты Садальской. Маргарита Садальская делала свою работу – она отправила Ершову в состояние сомнамбулы и подсунула ей под руку лист бумаги и ручку.

- Нарисуйте портрет вашей классной руководительницы, – потребовала Маргарита Садальская в качестве проверки.

Валерия Ершова схватила ручку и начала елозить по бумаге. Буквально минут через десять на чистом листе возникло симпатичное женское лицо, правда, слегка подпорченное химической завивкой и неподходящей формой очков.

Серёгин сидел тут же, в кабинете, наблюдал за действиями «оккультистки» и думал о том, что после Ершовой нужно будет знакомить её с Грибком, хочет она этого, или нет.

- Прекрасно! – Маргарита Садальская взглянула на рисунок Ершовой и убедилась в том, что настроила её на нужную «волну».

Подсунув Валерии другой лист, Садальская распорядилась:

- А теперь – рисуйте Геннадия. Геннадия рисуйте, – Маргарита Садальская наклонилась к «подопытной», заглядывала ей в глаза, словно пришелец из страшной фантастики, зомбирующий человека.

Ершова снова схватила ручку и принялась чиркать по белизне чистого листа. Она не блеяла и не мычала, а легко и просто изобразила некое лицо. Всё! Можно считать, что коварный выборочный гипноз, который так тормозит следствие, побеждён и развеян!

Серёгин с нетерпением потянулся через стол и схватил «шедевр» Валерии Ершовой. Рисунок выполнен на уровне архитектора. Интересно, заканчивала она что-то, или нет?

Глянув на портрет «милиционера Геннадия», Пётр Иванович просто не поверил собственным глазам! Нет, это был не Тень, не Мильтон, не вампир, и не дьявол. С нарисованного простой синей шариковой ручкой портрета на Серёгина взирал ни кто иной, как… Сергей Петрович Зайцев, следователь Калининской районной прокуратуры!

Вот, оказывается, кто такой «милиционер Геннадий»! А они с Сидоровым связались с этим пьющим Поливаевым, ловили вместе с ним «чертей»… Даже портрет его «мужика» по отделениям рассылали, в надежде на то, что где-нибудь отыщется такой сотрудник, а ведь его не существует в природе! «Милиционер Геннадий» – это Зайцев!

Маргарита Садальская косилась на Петра Ивановича каким-то странным недобрым взглядом и незаметно усмехалась «в усы». Ошарашенный новым и неожиданным «появлением» в этой запутанной истории Зайцева, Серёгин её взгляд не замечал, а разглядывал портрет «кисти» Ершовой, словно лишний раз желая убедиться в том, что её «Геннадий» – действительно, Зайцев.

Валерия Ершова смогла с помощью «оккультистки» покинуть «нирвану» и переселиться обратно, в реальный мир. Узрев на столе свои рисунки, она изумилась и выдохнула:

- Это что, я нарисовала?

- Да, это ваши рисунки, – подтвердила Маргарита Садальская.

- Но… я никогда не умела рисовать… – пробормотала Ершова. – Я даже белочку в школе, и то на тройку нарисовала…

Серёгин решил проверить качество работы Маргариты Садальской, показал Ершовой нарисованный ею портрет Зайцева и спросил:

- Это Геннадий?

- Да, это он! – с видимым оживлением воскликнула Валерия. – Он, Геннадий!