Судья

Первая: мои похороны взваливает на свои плечи Ира. Она тоже с ребенком, но неплохо зарабатывает в офисе этого мелкого ублюдка, Баринова. У нее должно остаться что-то от моих денег. Я указал это в завещании, такова моя воля, так что на этот счет не смей беспокоиться ни секунды.

Второе: есть у меня предчувствие, что мой уход повлечет за собой цепочку роковых событий, которые заставят тебя покинуть Холмы. Когда мужчина умирает, на женщину вечно сваливаются какие-то неожиданности. Куда ты поедешь? Скорее всего, в Новгород, будешь снимать комнату. Даю тебе адрес и телефон одной женщины, по имени Татьяна Антипова (или Волкова, теперь хрен разберешь). Очень хорошая женщина. Самоотверженная, отзывчивая, с пламенным сердцем. Список ее достоинств бесконечен. Свяжись с ней — она не откажет тебе в помощи! Это, может быть, единственный человек в мире, в котором я уверен. Эта женщина обязательно станет тебе верным, надежным другом в любой беде.

Что еще сказать? Хочется, чтобы ты встретила мужчину, который станет тебе поддержкой и опорой, но я не верю в эти сказки. Я не идиот. Я не стану желать тебе этого. Не потому, что хочу навеки привязать тебя к моему трупу (наоборот — забудь меня как можно быстрее, меня не было, и точка). Просто я убежден, что мужчина сейчас не облегчит, а осложнит твою жизнь. Потому я советую тебе остерегаться мужчин, пока ты не встанешь на твердую почву.

Но, если тебе повезет (а вдруг?), пусть этот кто-то любит тебя так, как не смог я. Желаю тебе быть любимой. Желаю счастья. Я всегда желал тебе счастья.

Твой жених,

Павел.

P.S. Да, вот еще что…»

Инна, плача, приложила письмо к губам.

Автобус уносил ее из родного города в пугающее будущее.

Последующие два года стали для Инны, как метко заметил Павел, «форменным адом». Она узнала, что такое жизнь в коммуналке на четыре семьи. Узнала, сколько ненависти может вызывать одинокая женщина с младенцем, который орет по ночам, мешая спать соседям за стенкой. Узнала, что такое нищета, когда еле хватает денег на баночки с детским питанием. Узнала, каково выполнять самую черную, неблагодарную, унизительную работу. Узнала, что такое презрительные взгляды, которыми награждают тех, у кого нет денег и власти. Познала отчаяние одиночества среди людей, которым нет до тебя никакого дела, и которые были бы рады, если бы ты умерла.

Да, это был ад. Иногда, среди ночи, когда Вероника посапывала в коляске (у Инны не было денег купить кроватку), она могла подумать. Тогда вспоминала, что когда-то была богатой наследницей, и горько усмехалась. Не проходило и дня, чтобы она не задумалась о самоубийстве.

Но даже в этот ад проникал луч надежды, который спасал Инну в трудные моменты. Она смотрела, как спит ее девочка, и понимала, что может жить дальше. Она вспоминала, что сама сделала выбор. И еще — доброта людей. Инна была поражена, узнав, сколь добрыми могут быть люди. Всякий раз, когда она стояла на краю бездны, ее неизменно поддерживали — деньгами, продуктами, словом или улыбкой — те, от кого она вовсе этого не ожидала.

Инна выжила. Своими силами. К женщине, которую ей порекомендовал в письме Павел, она не обращалась. Что-то мешало — гордость или страх. Но они все равно встретились.

На годовщину смерти Павла Инна приехала в Высокие Холмы. Остановилась у Иры, и вместе с ней поехала на кладбище.

У могилы Павла они издалека увидели стройную женщину лет тридцати пяти, с темно-русыми волосами и холодно-печальным взглядом голубых глаз. Женщина, спрятав руки в карманах серого плаща, серьезно смотрела на надгробие.

Когда они приблизились, незнакомка кивнула, сдержанно улыбнувшись.

— Здравствуйте, я Татьяна Антипова.

— Инна Нестерова, — она пожала Тане руку.

Ира, представившись, сделала то же самое.

Наступила пауза. Таня молча рассматривала Инну. Инна подметила, что в уголках ее глаз уже явно обозначились морщины.

— Кем вы приходились этому мужчине? — спросила Таня хриплым от волнения голосом.

— Я была его невестой, — сказала Инна, глядя ей в глаза. Таня повернулась к Ире.

— А вы?

— Павел был моим другом.

Таня на миг будто растерялась. Взглянув на фото усопшего, со слабой улыбкой повернулась к Инне.

— Я не знаю, стоило ли приходить сюда.

— Стоило. Павел часто рассказывал мне о вас. Он любил вас. И корил себя за то, что поступил с вами плохо.

— Корил? Зря. Я даже не вспоминала о нем. Он ни разу не обременил себя извинением.

Инну удивило ожесточенное выражение на лице Тани. Видимо, удивление отразилось в ее взгляде. Лицо Тани смягчилось.

— Впрочем, мы здесь не для того, чтобы ссориться у могилы усопшего. Что бы ни случилось между мной и Павлом, вы здесь не при чем. Вы живете здесь, в Холмах?

— Раньше жила. Но теперь я живу в Новгороде, с дочкой.

Взгляд Тани стал задумчивым.

— С дочкой, — она вскинула подбородок. — Это его дочь?

Инна кивнула.

— Давайте встретимся, когда вы вернетесь в Новгород.

— Хорошо. Но давай будем на «ты». Так удобнее.

Таня, улыбнувшись уголками губ, кивнула.

Две недели спустя они договорились пообедать вместе в уютном кафе.

Инна пришла первой, и успела заказать кофе, прежде чем в дверях появилась Таня. Заметив Инну, она кивнула, и направилась к ней через зал, глядя перед собой. Шла словно по прямой линии, не замечая никого, кроме Инны. Одна из официанток чуть не врезалась в нее вместе с подносом.

Таня выглядела очень эффектно в строгом черном костюме и белой блузке. Темно-русые волосы рассыпались по плечам.

«Так вот, значит, какую женщину любил Павел», подумала Инна со смесью восхищения и неприятия. Неприятное чувство объяснялось тем, что Таня была совсем на нее не похожа. Инне с трудом верилось, что можно любить двух столь разных женщин. Эта чужая, немного холодная дама была частью прошлого Павла. Глядя на нее, Инна впервые по-настоящему осознала, что Павел — другой человек, и у него была своя, неведомая ей жизнь.

Инна подготовилась к обычным фальшивым объятиям, поцелуям и наигранной радости. Но Таня, бросив «Привет», отодвинула стул и села за столик.

Сделав заказ, она спросила:

— Ну, как твои успехи?

— Нормально.

— Справляешься?

— Да.

— А дочка? Здорова?

— Здорова.

— Молодец, — кивнула Таня. Взгляд ее снова стал задумчивым и каким-то растерянным.

— Как он умер? — спросила она невпопад. Инна сказала правду:

— Он отдал за меня свою жизнь.

Таня нахмурилась.

— Он тебя бил?

— Нет, — соврала Инна.

Она поспешила сменить тему.

— А ты? Чем занимаешься?

Таня поведала, что ушла от мужа, уличив в измене. Однако суд принял изумительное решение: оставить детей с отцом.

— Волков отказался отдать мне сыновей, — сказала Таня, глядя Инне прямо в глаза. В ее глазах горел холодный огонь. — Мне даже нельзя с ними видеться. И вообще, я должна обходить его дом по кривой. Сволочи… Но я своего добьюсь. Подам апелляцию в Верховный суд. Посмотрим, как Волков отвертится. Даже если я проиграю процесс, он у меня разорится на судах.

Последняя реплика дала Инне понять, что Таня не только сожалеет о невозможности видеть детей, но и одержима жаждой отомстить бывшему мужу.

— Невероятно, — сказала Инна. — Как такое возможно?

Таня, поколебавшись, сказала:

— Дети выбрали отца.

Она была видимо уязвлена. Но снова Инна не могла понять — причиной тому ее любовь к детям, или досада проигравшего. Но нельзя было не посочувствовать Тане, которая ничем не заслужила подобного унижения. И нельзя было не восхититься ею: как гордо она держится! На ее месте Инна билась бы в истерике.

— И что дальше?

Таня пожала плечами.

— Что дальше? Дальше жизнь. Мой брак был ошибкой, как и деторождение. Павел — тоже. Лить слезы и жевать сопли ночь напролет я не намерена. Я выдумала себе дело, полна сил и энергии. Еще не вечер!

Инна восхищенно взглянула на Таню. Хотя не вполне поняла разницу между силами и энергией.