Не ложись поздно

17

Нейт осторожно поцеловал меня. Я сильнее прижалась губами к его губам. Обхватив за голову, я удерживала его и целовала, пока оба мы не начали задыхаться. Я отстранилась, взъерошив пальцами его волосы.

— Досказывай, — попросил он, потершись лбом о мою щеку.

Мы обнимались на диване у камина в моей гостиной.

— Значит, мать просила, чтобы ты не позволяла мальчику поздно ложиться, — сказал Нейт.

Я кивнула.

— Да. Сказала, чтобы ни в коем случае. А я такая: почему нельзя? У него что-то со здоровьем?

— А она что сказала? — допытывался Нейт.

— А она говорит, нет, со здоровьем у него все нормально. Просто ему необходимо больше спать, чем многим детям. Мол, он становится ужасно вредным и ни на чем не может сосредоточиться, если не поспит как минимум восемь часов. Правда странно?

— Хотел бы я дрыхнуть восемь часов, — вздохнул Нейт. — Братец у меня «жаворонок». Ровно в полседьмого он прыгает мне на кровать, чтобы разбудить меня, просто так.

— Тебе, пожалуй, следует его прикончить, — сказала я.

Нейт засмеялся. Он вообще находит меня остроумной. Он притянул меня к себе, и мы снова стали целоваться. Когда позвонили в дверь, мы оба вскочили, будто нас застукали за чем-то нехорошим.

Я пригладила волосы и поспешила к двери. Вошли Айзек и Сэралинн.

— Прошу со мной не разговаривать. Настроение ни к черту, — с порога предупредил Айзек.

— Что ж, и тебе тоже привет, — промолвила я. — Пришел устроить нам всем такое же?

— В точку, — сказал он. — Мне одному хандрить, что ли?

— Он никак не заткнется насчет своей группы, — сообщила Сэралинн. — Уж как я его просила сменить тему. Умоляла, заклинала, а он…

— Кто-нибудь, избавьте меня от страданий, — запричитал Айзек. — Нет, правда. Пристрелите меня, чтоб не мучился. — Он плюхнулся на диван рядом с Нейтом.

— Айзек, в чем дело? — поинтересовался тот.

На это Айзек поднял кулак — да как даст ему по ляжке!

— Больно?

Нейт вскрикнул и шарахнулся на другой конец дивана.

— Еще как. Ты что, сдурел?

— Вот так сейчас и бедной моей головушке, — простонал Айзек.

Нейт потирал ногу.

— С каких это пор у тебя на плечах появилась головушка? — прорычал он.

— У нас в субботу вечером концерт, — сказал Айзек, пропустив его выпад мимо ушей. — Ну, помните, в «Оранжерее». Между прочим, за деньги. И знаете что? Нас осталось всего двое — я и тот лентяй из дома напротив, который не знает, с какого конца держать палочки.

— Печальные новости, — сказал Нейт. — Напомни мне не встречаться с тобой в субботу вечером. — Он не переставая бросал на Айзека испепеляющие взгляды. Я опасалась, что он вспоминает, как Айзек поцеловал меня в гараже.

У меня не было сомнений, что Нейт видел нас. Тем не менее, он до сих пор не сказал мне ни слова по этому поводу.

Айзек заворчал и отвернулся от нас троих. Уткнувшись лицом в ладони, он бормотал себе под нос проклятия. Любит он трагические жесты.

— Можем мы поговорить о чем-нибудь другом? — возмутилась Сэралинн. — Как прошел твой первый день в школе, Лиза?

— Нормально, — сказала я. — Все были очень добры. Я так рада вернуться! Меня не раздражали даже тупые шуточки мистера Тревелайна.

— Он считает себя остроумным, — сказала Сэралинн. — Берет, наверное, свои приколы из книжек для детского садика. «Что сказало яблоко земле? Шмяк!»

— Вообще бессмыслица какая-то, — пробурчал Айзек.

— Я надеялась, Лиза еще побудет дома. — Мы дружно обернулись, когда в комнату вошла мама. В здоровой руке она несла высокую синюю вазу с желтыми тюльпанами. — Не хочу, чтобы она слишком перегружалась. Ей нужно время, чтобы как следует восстановиться.

— Это была идея доктора Шейн, — огрызнулась я. — Я вернулась в школу, и хватит переживать.

Последнее время я обнаружила, что постоянно срываюсь на маму. Никогда раньше она не была паникершей. Напротив, из всей семьи она была самой спокойной и невозмутимой. Но после катастрофы она переживала по любой мелочи, и видела все исключительно в черном свете.

Я хотела поправиться и жить дальше. Я не собиралась складывать лапки и переживать из-за любой ерунды.

Мама поставила вазу на кофейный столик и несколько минут возилась с тюльпанами.

— Лиза уже рассказала вам о своей новой работе? Для нас это такая хорошая новость! Тем более, я пока не могу вернуться на работу из-за вот этого. — Она повертела загипсованной рукой.

— Из Лизы получится замечательная няня, — сказала Сэралинн. — Этот ребенок — настоящий счастливчик. Он…

— Но Улица Страха… — перебила мама, покачав головой. — Ну не знаю.

— Мама, хватит, — сказала я. — Хватит меня отговаривать. Это тоже идея доктора Шейн, помнишь? Она считает, что я справлюсь. Дай мне попробовать. И потом, с каких пор ты сделалась суеверной?

Мама вздрогнула. Мой вопрос явно ее задел. Но мне было все равно. Я открывала новую главу в своей жизни, и нуждалась в поддержке, а не сомнениях.

Чуть позже все разошлись по домам. Айзек сказал, что будет упрашивать своих друзей вернуться в группу. Нейт наспех чмокнул меня в щеку и сказал, что с радостью подбросит до новой работы завтра после занятий. Сэралинн просила позвонить позже, если она мне понадобится.

Я вернулась к себе в комнату, чтобы почитать кое-что из заданного на уроках английского. Но не успела я найти тетрадку с заданием, как зазвонил телефон. Номер на определителе оказался незнакомым, но я все равно ответила.

— Алло?

— Лиза? Это Саммер Лоусон.

Саммер Лоусон? Я не сразу вспомнила ее. Высокая, рыжеволосая девица, посещавшая вместе со мной занятия по политике, очень симпатичная, с точеными, как у супермодели, скулами, всегда увешанная множеством побрякушек и бус, с длинными серьгами в ушах. Вся такая из себя видная и стильная.

Саммер Лоусон. Мозг работал, пытаясь вспомнить что-то еще. Ах да, она была подружкой Нейта. Еще до меня. Из-за чего они расстались? Я понятия не имела.

— Привет, Саммер, — сказала я. — В чем дело?

Повисло долгое молчание. Потом она ответила. Ровным, холодным голосом:

— Ты в курсе, что у тебя крупные неприятности?

— Чего-чего? — спросила я. — Какие еще неприятности?

— Лиза, — сказала она, — ты хоть что-нибудь знаешь о Нейте?

— Что? Я… честное слово, не понимаю, о чем ты, — пробормотала я.

— Ну так узнаешь, — сказала она.

Громкий щелчок отбоя завершил разговор.

18

На следующий день, после уроков, я слегка волновалась, нервничала из-за новой работы. Поднимаясь по дорожке к дому Брендиной сестры, я увидела в окне Гарри. Солнечные лучи играли в его волосах, отчего он буквально сиял, как настоящий ангелочек.

Нам будет весело, сказала я себе.

Дом Элис был маленький, квадратной формы, выкрашен белой краской, с зелеными ставнями на окнах. К торцевой стене был прислонен гоночный велосипед. Весенние цветы в огромных горшках, стоявших по обе стороны крыльца, не распустили еще бутоны.

На другой стороне улицы какой-то мальчишка кидал о скат крыши своего дома теннисный мячик и ловил, когда тот скатывался. В ветвях дерева, росшего на соседней подъездной дорожке, застрял красный воздушный змей.

Я поднялась на крыльцо, и дверь тут же распахнулась. Элис встретила меня дружелюбной улыбкой и жестом пригласила войти. Внешне она казалась постаревшей копией Бренды. Ее лоб и щеки избороздили морщины. В коротко стриженных темных волосах пробивалась седина. Одета она была в бордовый спортивный костюм, а в руке держала томик «Гарри Поттера».

— Очень рада знакомству, Лиза. — Мы обменялись рукопожатием. Рука у нее была теплой и мягкой. — Бренда мне все о тебе рассказывала. Я так понимаю, с Гарри ты уже познакомилась.

Гарри подбежал ко мне и принялся дергать за руку.

— Можно мне сегодня лечь поздно? Можно?

Я засмеялась. Элис нахмурилась и покачала головой.