Не ложись поздно

Она издала сухой, почти беззвучный смешок. Ее темные глаза сверкнули.

— Позволь я введу тебя в курс дела, — сказала она, наклонившись ко мне поближе.

— Сидеть с ребенком, верно? — сказала я. Внезапно я обратила внимание, что до сих пор этого самого ребенка не видела и не слышала. В доме царила тишина, не считая тихого тиканья больших квадратных часов на каминной полке. К тому же, я не видела никаких игрушек — вообще никаких признаков того, что в доме живет ребенок.

— Это немножко больше, чем сидеть с ребенком, — сказала Бренда, откидываясь в кресле. — Начну, пожалуй, с самого начала. Недавно я получила новую работу, и рабочий день у меня, скажем так, ненормированный.

— То есть, вы работаете допоздна? — уточнила я.

Она отбросила хвост волос за плечо.

— Да. Три дня в неделю меня не бывает дома до девяти или десяти часов вечера. Так что… в этом-то все и дело, Лиза. Мне нужен кто-то, кто забирал бы Гарри после четырех, три дня в неделю.

— А сколько лет Гарри? — спросила я.

— Не то восемь, не то тридцать пять, — пошутила она, снова издав этот суховатый, еле слышный смешок. — Вообще-то он душечка. Ты его полюбишь. — Она побарабанила пальцами по подлокотнику. Я обратила внимание на ее длинные, идеально ухоженные ногти, покрытые темно-красным лаком.

— Гарри нужно забирать из дома моей сестры, — продолжала она. Махнула рукой. — Это в нескольких кварталах отсюда. Моя сестра Элис обучает Гарри на дому, а педагог она замечательный.

— Хорошо, — сказала я невпопад. Она ждала от меня ответа, а я не знала, что сказать. Услышав скрип, я оглянулась на дверь.

Бренда вздохнула.

— Лестница старая, — сказала она. — Как все старички, кряхтит и стонет. Ты привыкнешь. Я давно внимания не обращаю. Уж я и плотников приглашала, а они сказали, мол, в старых домах вечно что-нибудь смещается да скрипит.

Я посмотрела на лестницу. Перила были выточены из полированного черного дерева. Ступеньки не были покрыты ковром.

— Итак, ты забираешь Гарри в четыре, — продолжала Бренда. — Приводишь его домой. Помогаешь ему делать уроки. Иногда Элис перегружает его домашним заданием, забывает, что ему только восемь.

— А Гарри хорошо учится? — спросила я.

— Он прилежный, — отвечала она. — Он очень любознателен. — Какое-то время она молча пережевывала резинку, не сводя с меня глаз. — После уроков ты должна будешь покормить его ужином. Потом нужно его чем-то занять. У него есть игровая приставка, он ее очень любит. Может играть часами.

— Звучит весело, — сказала я.

— Около восьми укладываешь его спать. И ждешь, пока я не вернусь домой к девяти или десяти. — Она снова наклонилась ко мне и положила ладонь на мое запястье. — Не слишком для тебя поздно, Лиза?

— Нет, — сказала я. — Вряд ли. Я смогу делать домашнее задание после того как уложу Гарри.

Она кивнула.

— Если будешь хорошо справляться, я буду щедро тебе платить. Признаюсь начистоту: я уж отчаялась найти кого-нибудь подходящего. Плачу триста долларов в неделю.

Ух ты! Я сперва даже не поверила своим ушам.

— Триста долларов в неделю? — переспросила я.

Она опять кивнула.

Это здорово решит наши денежные проблемы, подумала я. Мы ни в чем не будем нуждаться, пока мама не вернется на работу. Наконец-то мне хоть в чем-то улыбнулась удача.

— Как тебе мое предложение? — спросила она, дернув выбившуюся прядку волос.

— Отлично, — сказала я. От радости хотелось скакать до потолка. Мне уже не терпелось сообщить маме хорошие новости. — Отлично.

— Гарри послушный и самостоятельный, — сказала Бренда. — Он не помешает тебе делать домашнее задание. Ты в каком классе, Лиза?

— Начальный старший, — сказала я.

— Уже присматриваешь себе колледж?

Я замялась.

— Ну… у нас с мамой последнее время черная полоса. Боюсь, мне понадобится проработать где-нибудь по меньшей мере год, прежде чем я смогу оплатить учебу.

Она кивнула, глядя мне прямо в глаза, будто изучая.

— Что ж, надеюсь, эта работа придется кстати, — сказала она. — Ты полюбишь Гарри. Иногда он немножко куксится, зато с ним почти не бывает хлопот.

Я снова оглядела гостиную. Я по-прежнему не видела ни малейших следов того, что здесь живет восьмилетний мальчуган.

— Могу я увидеться с Гарри? — спросила я. — Он сейчас дома?

— Он из тех детей, которым необходим строгий режим, — сказала Бренда. — Я стараюсь укладывать его пораньше. — Она поднялась из кресла и разгладила юбку. — Пойдем наверх. Я вас познакомлю.

Я последовала за ней к лестнице. Старые ступеньки скрипели и стонали под ногами, когда мы поднимались на второй этаж.

Комната Гарри располагалась в самом конце длинного, тускло освещенного коридора. Тоненький ковер был буквально изодран в клочья. В ванной тихо капала вода.

Дверь Гарри была закрыта. Мы подошли к ней, и Бренда тихонечко постучалась.

Ответа не последовало.

Она медленно приоткрыла дверь. К моему удивлению, в комнате стояла кромешная тьма. Хоть глаз выколи.

— Гарри, ты здесь? — тихо позвала Бренда. — Гарри? Ты здесь?

16

Тишина.

Потом вспыхнула лампа, и я увидела мальчугана, сидящего на постели и хлопающего глазами спросонок.

Первой моей мыслью было: «Какая прелесть!».

Он был круглощекий, со светлыми, взъерошенными волосами над широким лбом. Щурясь от света лампы, я разглядела, что у него огромные голубые глаза и очаровательная, просто ангельская улыбка.

Казалось, он совершенно не удивился появлению в своей комнате незнакомки. Бренда подошла к кровати. Несмотря на то, что вечер выдался теплый, Гарри был одет во фланелевую пижамку, разрисованную персонажами «Звездных войн».

— Гарри, это Лиза, — сказала Бренда.

— Ты не спал? Почему ты сидишь в темноте? — вырвалось у меня.

Он смахнул со лба волосы.

— Я люблю придумывать себе кино, — сказал он. У него оказался забавный скрипучий голос.

— Я тоже люблю кино, — сказала я, желая ему понравиться.

— А ты любишь страшные фильмы? — спросил он.

— Не так чтобы очень, — призналась я. — Слишком пугаюсь.

— Я тоже, — сказал он, подперев пальчиком подбородок. — Не люблю пугаться.

— Лиза будет сидеть с тобой, пока я на работе, — сказала Бренда, разглаживая его полосатое одеяльце. — Ты рад?

Гарри вытаращил глазенки.

— А ты будешь петь со мной мою любимую песенку? — спросил он.

Я моргнула:

— Твою любимую песенку? А какую?

Он улыбнулся:

— «Малютка-паучок».

— Что? Да она же совсем детская! — сказала я.

Его улыбка померкла.

— Нет, если о настоящем паучке, — произнес он своим скрипучим голосом.

Ничего не пойму.

Я повернулась к Бренде.

— Что он имеет в виду?

— Гарри любит выдумывать шутки, не правда ли, Гарри?

— Не совсем, — буркнул он.

— Стало быть, Лиза будет забирать тебя от Элис и заботиться о тебе, пока я на работе.

Гарри перевел взгляд своих небесно-голубых глаз на меня.

— Можно я буду ложиться поздно? Можно?

В его голосе была такая отчаянная надежда, что я не удержалась от смеха.

— Ну что? Можно? — допытывался он.

— Не знаю, — сказала я. — Там посмотрим.

Он воздел кулачки над головой, словно одержал сокрушительную победу:

— Да-а-а!

— Пора баиньки, — сказала Бренда, нежно погладив его по голове. — Никакого больше придуманного кино, ладно? Спи.

— Ладно. — Он опустил голову на подушку. — Спок-нок, Лиза.

— Спокойной ночи, — ответила я. — До скорого, Гарри.

Мы вернулись в коридор. Бренда притворила за нами дверь.

— Ну что, берешься? — тихо спросила она.

Я кивнула.

— Да. Не могу представить, чтобы хоть кто-нибудь отказался от Гарри. Он же просто ангелочек!

Вслед за ней я направилась к лестнице. Но на полпути Бренда вдруг обернулась и схватила меня за запястье.

— Послушай, — произнесла она шепотом. — Не позволяй Гарри ложиться поздно. Я серьезно. Ему это очень вредно. Ни в коем случае не позволяй Гарри ложиться поздно.