Странствующий цирк вампиров

Совсем не одно и то же.

Уж точно. Плот был раем, а это была преисподняя. И даже если бы собака магическим образом исчезла, я был уверен, что раны Слим начнут кровоточить, как только мы спустимся на землю.

Она и так потеряла много крови.

И потеряет еще больше по дороге домой.

Что, если она потеряет ее слишком много?

Я повернул голову и, сморгнув пот, посмотрел на Слим. Ее голова покоилась на скрещенных руках. Глаза закрыты. Ее лицо было покрыто каплями пота, в нескольких местах стекавшего тонкими струйками. Короткие волосы приобрели цвет бронзы и прилипли колечками в голове и лбу. От лба к подбородку тянулись три тонкие красные царапины.

Мне неожиданно захотелось поцеловать эти царапины.

И, может быть, еще эти крошечные мягкие кудряшки, упавшие к левому уголку ее рта.

Пока я смотрел, Слим открыла глаза. Моргнув несколько раз, она приподняла брови:

— Уже пора идти?

— Час еще не прошел, — возразил Расти.

— Я просто задумался, — ответил я.

— Смотри, чтобы голова не заболела, — поддел Расти. Короткий отдых улучшил его настроение — но не остроумие.

— Я не знаю, как мы пойдем отсюда домой, — сказал я.

— Я тоже, — сказал Расти. — Стоит нам спуститься, и собака сожрет нас на ужин.

— Я не про собаку думал.

— А стоило бы.

— Не о собаке речь. Мне не нравится, что нам придется идти до дома. У Слим, скорее всего, опять пойдет кровь.

— Велика беда, — сказала Слим.

— Может быть, и велика.

— Не так уж сильно она идет, — возразила она.

— Я думал, что будет лучше,если кто-то из нас сходит за помощью.

— Ну здорово, — проворчал Расти.

— И что? — спросила Слим. — Пришлет за мной скорую? Забудь. Какая-то пара порезов…

— Больше, чем пара.

— Да все равно, ничего особенного. Я не желаю, чтобы за мной присылали чертову скорую!

— Вообще-то, я думал о том, чтобы сбегать в город и попросить кого-нибудь подвезти меня сюда на машине. Или даже взять машину самому. В любом случае, надо отвезтитебя домой.

Слим слегка дернула верхней губой:

— Даже не знаю…

— Ты хочешь нас здесь бросить? — уточнил Расти.

— Я вернусь через час.

— Черт, через час! Я не хочу торчать здесь целый час.

— Поспи.

— А что, если что-нибудь случится?

— Я буду тебя защищать, Расти, — громко пообещала Слим, отвернувшись от него.

Он бросил на нее сердитый взгляд.

— А что делать с собакой?

— Пока вы сидите наверху, она не сможет…

—  Этоя понимаю. Что будешь делать ты?Думаешь, она просто позволит тебе уйти?

Я нахмурился.

— Я с ней разберусь.

— Да? Ну, удачи…

Он сказал это с сарказмом, но я ответил: «Спасибо». — и поднялся на ноги. Подойдя к самому краю крыши, я перегнулся через вывеску «ПИВО — ЗАКУСКИ — СУВЕНИРЫ», почти коснувшись ее коленями, и посмотрел вниз.

Собака, сидевшая у стены, неожиданно прыгнула на меня и ударилась о стену ларька.

— Думаю, она просто тупая, — сообщил я.

— У тебя есть какая-то идея? — спросила Слим.

— Не совсем.

— Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Я оглянулся на нее, чувствуя приятное тепло.

— Спасибо.

— Эта тварь тебя прикончит, — простонал Расти, сидя на крыше.

Собака снова бросилась на стену, отскочила от нее и упала в пыль.

Я слегка стукнул по вывеске коленом. Хотя и казалась крепкой, она была прикреплена к крыше деревянными скобами, сделанными из планок два на четыре дюйма. Приложив некоторую силу, я бы мог оторвать одну из скоб — получилось бы что-то вроде дубинки, может быть, даже с гвоздями.

Но была одна проблема.

Отец выучил меня, что нельзя ломать чужую собственность. Даже если это рассохшаяся вывеска на заброшенном ларьке посреди поля Янкса.

Это не просто неправильно, это незаконно.

Если отец когда-нибудь узнает, что я разломал чужую вывеску, чтобы сделать дубинку для того, чтобы поколотить бродячую собаку…

— Что ты делаешь? — поинтересовался Расти.

— Ничего.

— Помощь нужна? — тут же спросил он.

Слим начала смеяться, но потом застонала от боли и умолкла.

— Ты как? — обернулся я.

— Бывало и лучше, — она слегка скривилась и добавила: — Но бывало и хуже.

— Ты не беспокоишься за эту псину? — спросил я.

— Смеешься?

Я пожал плечами:

— Ну, может, ты большой любитель животных.

— У всего есть пределы, — сказала она.

— Значит… ты не очень расстроишься, если с собакой случится что-то нехорошее?

— Что, например? — спросила она.

— Ну, что-нибудь по-настоящемуплохое.

— Не думаю, — произнесла она, взглянув на меня в упор.

Кивнув, я заметил, что Расти смотрит на меня немного странно. Его брови как будто хмурились, но в глазах было безумие, а на губах играла улыбка.

— Что? — спросил я.

— Что ты собираешься делать?

Я пожал плечами и подошел к краю, где заканчивалась вывеска. Внизу наблюдавшая за мной собака шла следом за мной. Когда я остановился, замерла и она.

— Пошла вон! — снова закричал на нее я.

Она залаяла, прыгнула, ударилась о стену и попыталась взобраться наверх. Когда она рухнула на бок под стеной, я прыгнул.

По плану я должен был приземлиться на собаку обеими ногами.

Раздавить ее.

Уже в воздухе я услышал короткий беспокойный скулящий звук, как будто она догадалась, что сейчас произойдет.

Я приготовился к тому, что подошвы моих кедов врежутся в ее грудную клетку — может быть, с влажным хлопком, когда вывалятся ее внутренности.

Но у собаки было достаточно времени, чтобы убраться с моего пути.

Ей это удалось. Почти.

Вместо того, чтобы приземлиться прямо на собаку, я одной ногой ударился о землю, а второй припечатал ее хвост.

Псина взвыла.

Я шатнулся вперед, но сумел остаться на ногах. Восстановив равновесие, я оглянулся. Собака бежала прочь, скуля и завывая, поджав зад и спрятав хвост между задних лап, как будто опасаясь нового нападения.

— Вот так, получай! — заорал Расти с крыши.

Собака села, извернулась и принялась изучать свой хвост.

— Я постараюсь вернуться как можно скорее, — крикнул я.

Мой голос, видимо, привлек внимание собаки. Она забыла про хвост, обернулась и уставилась на меня единственным глазом.

— О нет, — прошептал я.

Она снялась с места как спринтер с низкого старта.

— Черт! — завопил Расти. — Давай! Беги!

Я побежал как сумасшедший.

Где-то позади меня Расти вопил:

— Эй ты, шелудивый кусок дерьма! Иди сюда!

Я оглянулся.

Собака, уже догонявшая меня, повернула голову на голос.

Расти запустил в нее кроссовкой.

Собака залаяла на него — точнее, на летящий предмет.

Кроссовка упала на землю в паре метров от животного, — не ближе, — подняв облако пыли. Но все равно собака повернулась и залаяла в том направлении.

Расти бросил вторую кроссовку.

Собака оглянулась на меня, взрыкнула, засекла вторую кроссовку (которая все равно не долетела бы до нее по меньшей мере пять футов) и побежала к ларьку, чтобы возобновить осаду.

Глава 8

Опасаясь, что собака передумает и погонится за мной, я бежал изо всех сил, пока не достиг леса. Там я остановился и снова посмотрел назад.

Собака уселась перед ларьком, лая и виляя хвостом, как будто она загнала пару белок на дерево.

Расти помахал мне с крыши, медленно поведя рукой туда-сюда над головой как большой сонный ребенок.

Я точно так же махнул в ответ.

Слим, видимо, стоявшая на коленях за вывеской, держась за нее одной рукой, другой тоже помахала мне.

У меня в горле застрял комок.

Я яростно замахал в ответ и прокричал: «Скоро увидимся!»

А голос в моей голове прошептал: «Да неужели?»

Но кто станет обращать внимание на этот голос? Мы слышим его постоянно. По крайней мере, я — а вы нет? Когда кто-нибудь, кого вы любите, выходит из дома, вам не начинает казаться, что вы больше его не увидите? Летя куда-нибудь на самолете, вы не думаете: «А что, если он упадет»? Сидя за рулем, не представляете себе грузовик, выехавший на середину дороги, и ужасную аварию, в которой погибают все, кто находился в машине? От таких мыслей на пару секунд возникает мерзкий тошнотворный страх. А потом вы говорите себе, что ничего не случится. И, как правило, ничего не случается.