Шип (СИ)

Лиза встала как всегда затемно и пошла воевать с природой. Со снегом сподручнее бороться сразу, не дожидаясь, когда люд повалит на работу и всё затопчет. Дома стояли ещё тёмные, аллеи пустые. И только Лизина лопата, чиркающая об асфальт, да луна, вмороженная в холодец облаков, нарушали ночное спокойствие.

Начинало светать. То там, то тут, в чёрных прямоугольниках домов появились светлячки окон. Замаячили первые прохожие, пошёл транспорт. Город просыпался, стряхивая с себя ночную дрёму.

Лиза потянулась. Дорожка, слава Богу, закончилась, можно возвращаться в тёплую койку и досыпать. На автомате Лиза отправилась к своему подъезду. Уже открывая дверь, заметила прикреплённый к ней клочок бумаги.

- Вот сволочи! - ругнулась вполголоса, - только выходила, и ничего не было. Ведь знают прекрасно, что запрещено объявления расклеивать, где попало.

Лиза сорвала листок и, не читая, сунула в карман ватника.

Снова она достала эту бумажку только на второй день, когда случайно залезла в карман, и хотела её выкинуть. Но урны рядом не оказалось, и Лиза машинально пробежала текст глазами.

Что-то снова больно стрельнуло в затылке. Уже подзабытая с лета злость разлилась жаром по всему телу. Давненько Лиза не испытывала этого чувства. После встречи с нерадивой женой моряка и запоздалого осознания содеянного, она силой заставила себя больше не ходить в тот сквер. Беременных вообще обходила десятой стороной. А тут такое...

Лиза комкала в руке обрывок и не знала, как поступить. Вот, дожились! Ну и времена! Текст не шёл из головы, стуча в виски: "Скоро рожать. Кормить нечем. Отдам новорождённого хорошим людям за небольшое вознаграждение". И телефон.

Рука сама потянулась к тумбочке и нащупала упаковку гвоздей. Они терпеливо лежали там, в глубине ящика, один к одному, ожидая своего часа и исполнения предначертания.

+ + +

Старший лейтенант Штефогло был недоволен собой. Мало того - он испытывал недовольство ко всем, всему миру! Так хорошо начиналось, расследование шло медленно, но как по маслу. Во всяком случае - по годами обкатанной и апробированной колее. И - бац! - застопорилось на этой библиотекарше, сарынь её на кичку. Он спинным мозгом, всем телом от пальцев на ногах до кончика языка чувствовал, что она имеет к маньяку самое прямое отношение. Но доказать это так и не удалось. Перевернули её квартиру, рабочее место. Опросили всех знакомых и сотрудников - НИЧЕГО! Прочехвостили и перелопатили весь местный криминальный бомонд - полный голяк, если не считать несколько попутно раскрытых мелочёвок. Мистика какая-то! Откуда-то ведь эта психованная знала об убийствах? Не инопланетяне же ей об этом нашептали? А держать её вечно, увы, права не дано, пришлось смириться с презумпцией невиновности и отпустить...

И маньяка он, видимо, своим интервью спугнул. Залёг тот на дно. Вот какой месяц спокойно по этой части, периодичности ноль. Короче, зацепиться не за что. Столько многообещающих отростков-версий отсохло, не дав плодов: и папаши-вдовцы, и строители, и ревнивцы-любовники. Была слабая надежда на женскую консультацию, где состояли на учёте все жертвы. Это оказалось единственным объединявшим их звеном. Держали там засаду, шерстили всех - но напрасно. Учуял маньяк, видать, неладное. Между делом накрыли при поликлинике незарегистрированную религиозную секту, искавшую адептов при деньгах среди надломленных судьбой женщин, и шайку подпольных целителей-шарлатанов. Но проповедников от медицины ни в чём уголовно-криминальном уличить не получилось. Если вообще это был изначально не ложный след. Так же, как и проверка по родильным домам, тоже ничего не давшая. Ни одного подозреваемого! Бред какой-то! По всем ответвлениям дела - сплошной облом! И это тогда, когда он, старший лейтенант Штефогло, раструбил на весь свет об этой миссии. Когда очередные звёздочки сияли уже на горизонте... На такой поворот он не рассчитывал. Маньяк Шип, как прозвали того в отделе, ускользал сквозь растопыренные пальцы, которые никак не удавалось свести в кулак...

Известию, что найден очередной труп женщины с гвоздём в животе, Штефогло обрадовался, как долгожданному подарку судьбы. Пока машина неслась к месту убийства, он чуть ли не пел за рулём.

- Эх, есть, есть справедливость на белом свете! - пальцы в такт музыке перебирали бугорки на руле. - Ведь на волоске от фола уже висел, так подфартило же!

Штефогло присвистнул на последнем аккорде. Машина скрипнула и остановилась. Старлей на крыльях порхнул в полуподвальное помещение, где уже работала следственная группа.

Место преступления оказалось небольшой, запущенной комнатой. Скорее даже конурой, так грязно здесь было. Пятна сырости и паутина по углам, отстающие обои, зловоние, гора немытой посуды на столе и пустых пивных пластмассок у входа - как можно вообще так жить? Штефогло передёрнуло всем телом.

- Так жить нельзя, - пробормотал следователь, а в уме пронеслось эхом: "Да и не живут уже больше!".

- Вы что-то сказали? - нарисовался рядом молодой участковый.

- Я говорю, докладывай, что тут да как...

- Убитая, Вера Ильинична Задуйская, тридцати шести лет от роду, безработная, не замужем. Неоднократно привлекалась к административной ответственности за пьянство, аморалку и хулиганство. Постоянные жалобы жильцов дома на асоциальное поведение и антисанитарию. Думаю - обычная бытовуха. Не поделила что-то с очередным хахалем-собутыльником. Убийство произошло несколько дней назад. Жильцы обратились, когда запах из квартиры стал невыносимым. Орудие убийства - обычный гвоздь, так и торчит в теле. Эксперты сейчас пытаются снять пальчики в квартире. Но это будет нелегко - пустой тары навалом, а посетителей залётных здесь всегда хватало...

Участковый ещё что-то бубнил, сверяясь с записями в блокноте, но Штефогло его уже не слушал. Он попросил сообщить ему после вскрытия, была ли женщина беременной. Хотя сам в этом почти не сомневался. Единственное, что настораживало - смена маньяком почерка. Это было первое убийство, совершённое в помещении. До этого всех жертв находили, так сказать, на открытом воздухе.

14.

Когда раздался неожиданный звонок в дверь и на пороге появился следователь из убойного отдела, Елена Васильевна даже не удивилась. В её одинокую квартиру редко кто захаживал. Но этого посетителя она ждала и уже нервничала, что он так долго не появлялся.

- Вы ничего не хотите мне рассказать, Елена Васильевна? - прямо с порога заявил Штефогло.

- Раздевайтесь и проходите на кухню. Там и поговорим.

Она провела незваного долгожданного гостя, усадила за стол с сушками и поставила чайник.

- Вы, наверное, хотите меня спросить, где я была двадцать первого ноября вечером? - как ни в чём не бывало, задала вопрос хозяйка, разливая чай.

Старший лейтенант, грызший бублик, закашлялся.

- Скажу сразу - алиби у меня на девятнадцать часов нет. Была дома, одна.

- Откуда вы знаете так точно дату и время? - откашлявшись, выдавил старлей.