Люди в красном. Сборник

Чок хихикнул.

— Очень дипломатично, капитан. Но в этом зале нет нужды в дипломатии.

— Слушаюсь, ваше преосвященство, — ответил Тефе, но и не подумал высказать свои настоящие мысли.

— Мы прочли ваш отчет о событиях, сопутствовавших поражению у Амен-Кура, — произнес другой епископ, в котором Тефе опознал Стея Эро, викария-архивариуса Епархии, отвечающего за разведку. — И дополнительный рапорт об инциденте с богом. Кроме того, вряд ли вас удивит, что мы узнали и другие подробности этих событий — от судового священника и из других источников.

— У вас шпион на борту «Праведника», — констатировал Тефе.

— Вас это обижает, капитан? — спросил Эро.

— Никак нет, ваше преосвященство. Мне нечего скрывать от Боевой Епархии или Епархии в целом. Ваш шпион не скажет вам ничего такого, чего бы я сам не рассказал. А потому он никак не может навредить ни мне, ни моему кораблю.

— Вы и правда честный капитан, — пробормотал Эро, поглаживая свою стопку документов. — Хотя, может быть, и не всегда мудрый. Мы ждали от капитана линейного корабля большего, чем отступление у Амен-Кура. Что вы ответите на это, капитан Тефе?

Тефе держал себя в руках.

— Отвечу, что мы ввязались в бой с тремя кораблями, каждый из которых по силе был равен «Праведнику». Это был ближний бой, а наш бог только-только доставил нас к Амен-Куру и был слишком изнурен, чтобы мы могли избежать нападения или скрыться. По милости Нашего Господа мы сумели уничтожить один из нападавших кораблей, и нанести ущерб второму, в то же время отводя противника от планеты, чтобы дать верным слугам Господа время подготовиться к нападению и вызвать на подмогу другие корабли. Мы покинули окрестности Амен-Кура, лишь когда «Праведник» получил такие повреждения, что не выдержал бы еще одного удара. И даже тогда у нашего бога хватило сил дотянуть нас лишь до внешней планеты системы Амен-Кур. Мы укрылись в ее кольцах, отключили всю электронику и выжидали до тех пор, пока корабль и бог более или менее оправятся для нового полета.

— Все это — лишь оправдание вашей неудачи, — сказал Эро.

— Это — объективный отчет, ваше преосвященство, — возразил Тефе. — Я стою здесь, перед вами, не раскаиваясь в своем выборе, и готов принять за него любое наказание. На мой взгляд, я принял наилучшее решение для моего корабля и для жителей Амен-Кура. Быть может, другой капитан поступил бы иначе — и у него вышло бы лучше. Но я сделал то, что сделал.

— Хорошо сказано, — заметил Чок. — И в общем-то сделано тоже неплохо. Вы защищали свой корабль и верных слуг Господа, пока были в силах защищать, — и делали это лучше, чем удалось бы другим. Тем не менее это слабое утешение. Прежде чем другие наши корабли сумели добраться до Амен-Кура, чтобы прогнать третий корабль — тот, которого «Праведник» не смог победить, — он уничтожил на планете три города. Мы потеряли сотни тысяч душ.

— Они не высадили десант? — спросил Тефе. — Не стали грабить города?

— У них была другая цель, — сказал Чок.

— И какая же?

— Геноцид!

Это слово вырвалось у третьего епископа. Тефе его не знал, но заметил на лицах Чока и Эро страх и уважение. Кем бы ни был третий епископ, по рангу он был выше их, куда выше.

— Да, геноцид, — продолжил третий епископ. — Систематическое уничтожение верующих. Не для того, чтобы было легче красть вещи, обменивать заложников на деньги, грабить или насиловать, — нет! Для того, чтобы уничтожить Нашего Господа через уничтожение того, что его поддерживает!

Капитан бросил взгляд на Чока, который из этой троицы, по-видимому, симпатизировал ему больше всех.

— Что же поддерживает Нашего Господа, старший епископ? — спросил Тефе.

— Его поддерживает вера, капитан, — с укором ответил Чок. — Вы должны это знать из скрижалей.

— «Ибо подпитываюсь я верными слугами, и влекут меня празднования их», — процитировал Тефе. — Я достаточно хорошо знаю скрижали, старший епископ.

— Тогда, наверное, все дело в том, что вы не до конца понимаете, что в них написано, — сказал Чок. — Когда Наш Господь говорит о том, что его питают верующие, это не метафора. Наша вера поддерживает его и придает ему сил, дает ему возможность распространить на нас его благодать, победить и поработить врагов его. И это, в свою очередь, открывает нам возможность путешествовать среди звезд в поисках мест, которые нужны для преумножения нашего числа и усиления его, чтобы он еще надежнее нас охранял.

— И потому уничтожение верующих в Господа напрямую вредит ему, — сказал Тефе.

— Именно, — согласился Чок.

— Но этого нет в скрижалях, — заметил Тефе.

— Господь не глуп, — произнес Эро. — Он не указывает, как ему навредить.

— Не указывает — и геноцид никогда не применялся против Господа или его верных слуг теми, на кого его благодать не распространяется, — сказал Тефе. — Этого нет ни в скрижалях, ни в военных хрониках.

Епископы не ответили; Чок и Эро посмотрели на третьего епископа. Тот, в свою очередь, перевел взгляд на Тефе.

— Лечь! — велел он капитану.

Тефе без лишних вопросов растянулся на полу.

— Налагаю на тебя обет молчания, — объявил третий епископ. — То, что ты здесь услышишь, да не будет повторено вслух — иначе ты потеряешь душу.

Тефе содрогнулся; он знал, что епископ предупреждает его о том, что душа будет уничтожена.

— И повторно налагаю на тебя требование молчать; и в третий раз. Дозволяю подняться.

Тефе встал.

— Вы никогда не слышали о тактике геноцида, потому что ее не использовали уже тысячи лет, — пояснил епископ Эро. — Из скрижалей вы знаете, что в То Время тысячи богов сражались за души верующих и что победил Наш Господь. О чем там умалчивается — так это о тактике, к которой прибегали те боги в попытках принизить его.

— Значит, в То Время некоторые из них прибегали к геноциду, — уточнил Тефе.

— Все они, капитан, — ответил Эро. — Все до единого. И все же Наш Господь победил, поработив сотни богов, которые с ним сражались, а прочих принизив настолько, что его превосходство стало бесспорным. Те боги сейчас существуют на задворках его империи, у них настолько мало верующих, что по сравнению с пиршеством Господа это жалкие огрызки. Их удел — грабежи и захват заложников, о чем мы упомянули.

Тефе кивнул. В предыдущих рейсах ему приходилось сталкиваться лишь с мелкими нападениями, и цель в тех стычках была двоякой: во-первых, защитить верных слуг Господа от нападения и, во-вторых, предпочтительно захватывать, а не убивать богов, приводящих в движение вражеские корабли, — чтобы поработить и, стало быть, увеличить число его кораблей.

— Капитан, то, что случилось у Амен-Кура, — не первый такой случай, — сказал Эро.

Ошеломленный, Тефе посмотрел на епископа:

— Были и другие случаи геноцида?

— За последний месяц их было три, и Амен-Кур — последний, — сказал Чок. — До этого нападали на Смар и Бриз, их города и верующие сгорели в огне. От благодати Нашего Господа ушли миллионы верных слуг. Если бы не ваши действия, с Амен-Куром случилось бы то же самое.

— Все равно погибли многие, — сказал Тефе.

— Да, — согласился Чок. — Однако же и выжили многие из тех, кому предстояло умереть.

— Я впервые слышу об этих зверствах, — признался Тефе.

— Вы не единственный верующий, кому выпала честь хранить молчание, — заметил третий епископ.

— На Смаре и Бризе находилось лишь по одному гавриилу, которым было дозволено говорить с другими системами. В каждой системе — по одному, — сказал Эро. — Все сообщения проходят через нас, через Епархию. При желании нам нетрудно сохранять что-либо в тайне, а в этом случае такое желание у нас было.

— Еще не время беспокоить верующих этой проблемой, — пояснил Чок. — В данный момент в наших интересах, чтобы все думали, будто те мелкие боги и их последователи по-прежнему только грабят и захватывают заложников.

— Ваши преосвященства, при всем уважении, этому обману долго не продлиться, — произнес Тефе. — Эти божки перешли от мелких набегов к поголовному вырезанию верующих. Это не просто смена тактики выживания, это смена намерений. Что-то заставило их вылезти из своих нор и начать смелую и убийственную агрессию.