Сотрудник гестапо

Дубровский приложил к губам указательный палец.

- Леонид, а ты маму не встретил? Она там с дочкой гуляет возле дома.

- Нет, не видел.

- Ладно, вы тут поболтайте, а я к ним схожу,- сказала Алевтина, выходя из комнаты.

- Ну, рассказывай, брат, как там дела? - Дубровский усадил Виктора на стул и сам примостился рядом.

- Мне Самарские рассказали, как вас арестовывали. Я думал, что ждать уже нечего. Хотел обратно идти. А тут ваше письмо подоспело.

- Молодец, Виктор! Молодец, парень! Ты даже представить себе не можешь, как я рад, что ты здесь.

- Дядя Леня, а вы в самом деле теперь у немцев работаете?

- Да! Только грош цена всей моей работе, если ты не будешь ко мне приходить.

- А я буду, я буду, вы не сомневайтесь. Тут одного лейтенанта к вам посылали, так он не прошел, погиб. А я могу, я по-быстрому.

- Вот и молодец. Сегодня переночуешь здесь, а завтра пойдешь обратно к Владимиру Ивановичу. Только будь осторожен. Под пулю не попади. Очень важные сведения понесешь.

- Я постараюсь. Я по-тихому.

- На словах передашь Владимиру Ивановичу, что я работаю по заданию - во внешней команде ГФП-721. Не перепутаешь?

- А что такое ГФП-721?

- Это тайная полевая полиция 6-й немецкой армии.

- Так эту же армию под Сталинградом разбили и в плен взяли. И командующий ихний, Паулюс, тоже у нас в плену.

- Все верно, Виктор. Но гитлеровцы вновь сформировали армию и дали ей тот же номер. Вот и получилась новая шестая армия. Ясно?

- Понятно. Передам.

- Это как раз можешь не передавать. Об этом Владимир Иванович и без нас знает. А вот что я работаю переводчиком в тайной полевой полиции ГФП-721, передай обязательно. Номер не забудь, а буквы легко запомнить: Галина, Федор, Пелагея.

- Не-е. Имена попутать могу. Лучше Гоголь, Фадеев, Пушкин.

- А Фадеева откуда знаешь?

- Книжку его в школе читали, «Разгром» называется.

- Хорошо! Пусть будет по-твоему - Гоголь, Фадеев, Пушкин. В записке, которую я с тобой передам, ничего особенного, кроме адресов и фамилий, не будет. Зашьем ее, как ту.

- Я же в одной рубашке.

- А пистолет где носишь?

- И пистолета больше нету. Владимир Иванович сказал, что для связного пистолет - лишняя морока. С пистолетом попадусь - погибнуть могу, а так что с меня взять?

- И то верно. Тогда записку в ботинок, под стельку, спрячем. Сейчас земля сухая - не промокнет. Ты пока посиди тихо, а я напишу.

Дубровский достал из кармана блокнот, вырвал из середины двойной листочек и принялся писать.

«1. Светлана Попова. Блондинка. Волосы длинные, до плеч. Глаза голубые. Зубы ровные, белые. Большой лоб. Нос римский, с горбинкой. Рост средний. Полногрудая. Красивая. 22-24 года. Недавно была в Миллерово. Работала в тылу армии. Скоро опять будет у вас. Нем. командование возлагает на нее большие надежды. Необходимо обезвредить.

2. Хохлов Иван Григ. 1909 г. р., прож.: Краснополье, Тельмана, 4. Систематически использ. как агент в других нас. пунктах. Предал парт. орг. под руководств, капитана Руднева. Приметы: рябой, голуб, глаза. Заикается при нач. разговора.

3 В Серго работ. партиз. группа под рук. Кононенко. Сожгли маслозавод. Взорвали водокачку. Обстрел, нем. автомашины. Организация была нами скрыта, несмотря на донесение о ней. Донес Крючкин Гаврила. Хромой. Брат бывшего нач. отдела народного питания Серго. После предупреждения согласился молчать об организ.».

Дубровский усмехнулся, вспомнив, как утром принимал Крючкина в городской полиции. Тот пришел точно в назначенное время и, скрывая чуть заметную хромоту, подошел к столу, за которым сидел Дубровский.

- Разрешите присесть?

- Садитесь.

- Спасибо.- Он опустился на стул.

- А теперь нате бумагу и пишите расписку, что вы нигде и ни одним словом не обмолвитесь о партизанской организации Кононенко. В противном случае мы будем вынуждены вас расстрелять…

- За что же меня расстреливать?

- Пока не за что. А если будете болтать лишнее - расстреляем. Эта партизанская организация создана для выявления настоящих бандитов. Вы правильно сделали, что доложили о ней мне, но впредь придержите язык за зубами. Никому ни звука, иначе лишитесь головы. Ясно?

- Да куда уж яснее. А я ведь из самых благих намерений… Я что услышал - и сразу к вам.

- За это мы вас благодарим. Прошу вас зайти ко мне в следующий вторник.

- Куда уж теперь! - Крючкин испуганно отмахнулся и принялся писать расписку.

Эта расписка лежала теперь у Дубровского в заднем кармане брюк. «Надо не забыть ее уничтожить»,- подумал он, продолжая составлять донесение.

«4. Див. «Мертвая голова» и «Викинг» перебрасыв. на север в район Харькова.

5. Демидов Георг. 1925 г. р., живет на шахте «Иван», в Макеевке, предал Партизанск, орг. Клейстера. Отец Демидова был расстрелян немцами как коммунист-партизан».

Дубровский все продолжал писать, а Виктор Пятеркин терпеливо сидел рядом, восхищенно поглядывая на него.

В комнату вошла Алевтина.

- Ну, наговорились? Отвели душу? - спросила она.

- К сожалению, еще нет. Ты нас извини… И если можно, погуляй еще минут десять,- попросил Дубровский.

- Хорошо! Только учти, на дворе уже сумерки. Правда, дочка спит у мамы на руках, но надо бы ее в постель укладывать.

- Все понял. Всего десять минут.

Алевтина вышла, а Дубровский вновь стал писать.

- Вот, кажется, и все! - сказал он Пятеркину, сворачивая исписанный листок.- Снимай ботинок.

Виктор послушно расшнуровал ботинок, стянул его с ноги и подал Дубровскому. Отодрать стельку было делом одной минуты. К приходу Алевтины Пятеркин был уже обут и спокойно беседовал с Дубровским.

- Алюша, а теперь мы с Виктором погуляем, а ты укладывай дочку,- сказал Дубровский, направляясь к двери.

Алевтина согласно кивнула:

- Тогда вы и скажите маме, чтобы шла сюда. А то я ей не разрешила возвращаться.

- Ладно. Это мы мигом.

Дубровский и Виктор Пятеркин зашли за дом, присели на сложенных горбылях.

- А теперь, Виктор, давай выкладывай, как там наши. Скоро ли наступать собираются?

- Я что, командующий? Откуда мне знать?

- Не понял ты меня, браток. Не о том я спрашиваю. Глаза-то у тебя есть? Видел небось, что на той стороне делается?

- Видел, конечно. Танков много подвозят. Артиллерию там разную. Самолеты летают. Только, говорят, все это на юг, на Кубань идет. Сказывают, что там сейчас наши пошли в наступление.