Сотрудник гестапо

- Пойдете со мной! - приказал Дубровский, принимая внезапное решение.

- Слушаюсь! - Только свернув на другую улицу, солдат робко спросил: - А куда мы идем?

- Поможете мне доставить в русскую полицию одного подозрительного человека. После этого я вас отпущу.

- Но мой командир ждет моего возвращения к двадцати четырем часам, а сейчас двадцать три.

- Ничего. Если опоздаете, передадите ему, что выполняли задание сотрудника тайной полевой полиции.

- Слушаюсь!

Вскоре они остановились возле дома номер один по улице Челюскинцев. За неказистым покосившимся забором возвышались кусты сирени, за которыми проглядывался одноэтажный белый домишко. Дубровский отыскал калитку и, позвав солдата, миновал палисадник, подошел к двери, постучал. За дверью не слышалось никаких признаков жизни. Дубровский постучал вторично, сильнее и настойчивее. Наконец до слуха донеслись чьи-то шаркающие шаги, внутри дома скрипнула дверь, и настороженный мужской голос спросил:

- Кто там?

- Открывайте! Полиция! - твердо сказал Дубровский. Щелкнула задвижка, дверь распахнулась. Луч фонарика, направленный Дубровским в образовавшийся проем, осветил невысокого худощавого мужчину. Ослепленный светом карманного фонаря, он прищурился и прикрыл глаза левой ладонью. Кроме трусов и майки, на нем ничего не было. Какое-то мгновение он в нерешительности стоял босиком на дощатом полу, все еще жмурясь от яркого света, потом спросил:

- Вам кого?

- Михаил Высочин здесь проживает?

- Я и есть Михаил Высочин.

- Значит, мы к вам! - Дубровский бесцеремонно переступил порог.

- Пожалуйста, проходите.

За раскрытой дверью, которая вела в комнату, мерцал тусклый огонек настольной керосиновой лампы. Приказав солдату остаться в сенях, Дубровский огляделся. Кроме комода, шкафа, кровати и небольшого квадратного стола, в комнате ничего не было. За измятой портьерой, висевшей на стене, угадывался проход во вторую комнату.

- Кто еще здесь живет? - спросил Дубровский.

- Мой брат Николай Высочин.

- Где он сейчас?

- Здесь,- ответил Михаил и громко сказал брату: - Николай, ты спишь, что ли? К нам тут гости пожаловали.

- Сейчас поднимусь,- пробурчал сонный голос из другой комнаты.

- А вы мне не нужны, можете продолжать спать! - крикнул ему Дубровский.- А впрочем, вам придется запереть дверь. Ваш брат отправится с нами в полицию…

Из-за портьеры вышел Николай. На нем тоже были только трусы и майка. Он пригладил рукой взлохмаченные русые волосы, протер глаза.

- За что его? - спросил он, испуганно поглядывая на Михаила.

- А вы кто такой, что я перед вами должен отчитываться? - строго сказал Дубровский.- Где работаете?

- Токарь я. В электромеханических мастерских.

- Пока оставайтесь дома, потребуется - и с вами разберемся. А вы,- Дубровский обернулся к Михаилу Высочину,- собирайтесь, пойдемте со мной.

- Зачем? Что я сделал? - с дрожью в голосе проговорил Михаил.

- Одевайтесь, одевайтесь! Там все выясним.

- Где - там?

Голос Михаила вконец сорвался. Он никак не мог попасть ногой в штанину. Потом, видимо взяв себя в руки, присел на кровать, натянул на ноги брюки, надел ботинки на босу ногу.

Николай подбежал к комоду, достал из выдвинутого ящика немного хлеба, две вареные картофелины, завернул их в какой-то платок и протянул брату:

- На, возьми. Может, завтра еще раздобуду, тогда принесу.

- А куда принесешь-то? - спросил Михаил, натягивая рубаху.

- В полицию принесу. Тебя же туда забирают.

- А ты видел, чтобы полицейские в немецкой форме ходили? - спросил Михаил, кивая на Дубровского.

- Никаких передач ему не потребуется,- многозначительно сказал тот, пристально вглядываясь в лицо Михаила Высочина.- Ну, готовы? Тогда пошли.

Николай подбежал к брату, обнял его, уткнулся ему в грудь. Тот похлопал его по спине, сказал:

- Ничего, Никола! Поживи один. Главное, будь человеком. Увидишь Лиду, расскажи, как было.

- Кто такая эта Лида? - резко спросил Дубровский.

- Дивчина моя,- ответил Михаил и, обращаясь к Николаю, добавил: - Ну, браток, давай поцелуемся на прощание.

Он прильнул к брату и что-то успел прошептать ему на ухо. Дубровский уловил только слова «совхоз Ильича», но сделал вид, что ничего не услышал.

- Ну, хватит, хватит! Не навек прощаетесь! Пошли!

Когда Михаил Высочин подошел к раскрытой двери, ведущей в сени, Дубровский приказал солдату следовать впереди. За ним, понуря голову, зашагал Михаил Высочин. А в двух шагах позади него пошел Дубровский. Так, гуськом, они и дошли до здания русской вспомогательной полиции. Возле входа прохаживался полицейский с карабином. Дубровский отпустил солдата, предварительно поблагодарив его за добросовестную службу фюреру и великой Германии.

Дежурный по полиции, с сонным видом, по первому же требованию Дубровского выдал ему ключи от комнаты и услужливо спросил:

- Не требуется ли еще чего-нибудь?

- Нет, нет. Мы ненадолго,- ответил Дубровский. Оставшись в комнате наедине с Михаилом Высочиным, Дубровский разрешил тому сесть. Сам уселся за стол напротив и пытливо заглянул в его глаза. Михаил виновато потупил взор.

- Так вот, Михаил Высочин, сегодня протокола я вести не буду. Для этого у нас впереди много времени. А пока расскажите мне все про вашу партизанскую банду. Все, что вы о ней знаете.

- Никакой банды я знать не знаю. Я честно работаю на шахте.

- А вы не торопитесь с ответом. Подумайте хорошенько. Чистосердечное признание может спасти вам жизнь.

- А мне и думать нечего. Я…

- Постойте, постойте… Поднимите глаза.

Михаил с трудом оторвал взгляд от поверхности стола и посмотрел на Дубровского. В его серых, чуть расширенных глазах чувствовался испуг, но вместе с тем в них сквозила и решимость.

- А откуда у вас листовки со сводками Советского информбюро?

- И про листовки я ничего не знаю.

- Так. И Лидию Смердову вы тоже не знаете?

- Не знаю я никакой Лидии.

- Как же так? А брату вашему про какую Лиду говорили?

Михаил Высочин вновь потупил взор. Потом с трудом выдавил из себя:

- Есть у меня девушка. Лидой зовут. А вы все Лидия да Лидия. Вот я и попутал.

- А какие листовки вы ей давали?