Америка XXI век

— А где будете выступать?

— В Таймс-сквер, Центре Рокфеллера, ну в общем, на Бродвее. А называться будем: Уличный театр «Ап-тэ-дейт Нью-Йорк». Мы такое готовим! Приходи — защищать меня от толпы.

— О`кей, звони, — на блокнотном листе пишу телефон, протягиваю Джейн.

— Ты — тоже, — она пишет на этом же листе и рвет его пополам.

— Мне пора ехать, — встаю, оправляюсь.

Джейн провожает меня до двери:

— До встречи!

— Бай!

Стоун, маленький седой майор, нервно бегает по кабинету, резко оборачивается на стук в дверь:

— Входи, Фред, ты мне очень нужен. Сегодня я пересмотрел всю документацию кадрового отдела и обнаружил странную вещь, — Стоун подбегает к персоналке, — смотри!

— Не суетись, Ирвинг, сейчас посмотрю.

На дисплее — фамилии, должности.

— Что здесь странного, — непонимающе хмурится Ибсон.

— Они не работают в штабе.

— Кто они?

— Техперсонал.

— Ты кому нибудь говорил?

— Нет еще, сразу позвонил тебе. Что ты думаешь по этому поводу.

— Пока ничего. Как погиб Старк?

— Случайно: разбился на машине… — Стоун останавливается и смотрит на Ибсона.

— Будь осторожен, Ирвинг, — Ибсон садится, — это какая-то ерунда: может они погибли в уличных боях или уехали.

— Это бы решило проблему. Хорошо, сейчас узнаю, — Стоун работает с клавиатурой компьютера, — все-таки надо сообщить в шестой отдел.

— Тебя в контрразведке не поймут: вчера Стоун возглавил кадровый отдел, а сегодня где-то потерял два десятка работников штаба. Мы вот что сделаем: ты поедешь по домашним адресам и узнаешь — живут ли там эти люди, а я обойду отделы. — Ибсон резко вскакивает, берет телефон, — машину руководителю третьего отдела майору Стоуну!

Ибсон возвращается первым. Рассеяно бродит по кабинету, прихватывает со стола сигару. Ситуация странная. В мирное время почему-то гибнет начальник отдела кадров Старк — безобиднейший человек. Он и не ездил никогда быстрее 30 миль… Ибсон бессмысленно лицезрит дисплей. Неожиданно резко распахивается дверь, вбегает лейтенант Кром — молодой помощник Стона, форма расхлестана, на лице недоумение и испуг. Он не замечает Ибсона, подходит к столу, обливает голову содовой из сифона. Хватается за телефон.

— Что случилось?

— Стоун погиб!

— Как! Где! — Ибсон встряхивается, выбрасывает сигару.

— Подъезжал к штабу, задержался на перекрестке, машину двое в штатском расстреляли из базук.

— Их взяли?

— Нет.

Наступает вечер. Ибсон включает свет. Больше ждать ему нечего, он набирает номер шефа контрразведки.

— Капитан Ибсон. Я должен срочно поговорить с вами.

— Заходите.

Шеф контрразведки сидит в кресле. Ему 41 год. Одет в дорогой штатский костюм. Был бы похож на преуспевающего бизнесмена, но чуть излишняя полнота и отечное лицо портят впечатление. Это Мартин Бонз:

— Проходите и садитесь, капитан.

— Вы знаете, что полчаса назад убили майора Стоуна?

— Да, — Бонз тушит сигару.

— Сегодня утром он принял третий отдел и, проверяя документы, обнаружил, что в списках работников штаба есть люди никогда здесь не работавшие.

Бонз слушает и молчит.

— Стоун выехал по домашним адресам этих людей и на обратной дороге был убит. Я хотел бы знать, что это за мертвые души.

— Не надо связывать бюрократическую ошибку и убийство Стоуна, — без напряжения говорит Бонз, — он приобрел большую популярность в дни Переворота и с ним расправились.

— Кто? — Ибсон продолжает стоять перед Бонзом.

— Террористы, — с улыбкой в интонации говорит Бонз.

— Разве в городе действуют террористы, — удивляется Ибсон.

— К сожалению.

Ибсон не понимает. Стоит, набычил шею, смотрит хмуро и упорно:

— А что вы скажете о списке Стоуна?

— Я займусь этим вопросом. — Звонок телефона. — Я слушаю. Это вас, капитан.

Ибсон берет трубку и узнает голос Данаэля:

— Приказываю вам, капитан, возглавить третий отдел. Список Стоуна ликвидируйте.

— Но теперь моя обязанность выяснить этот вопрос, — слегка повышает голос Фред.

— Расследовать будет Бонз. До свидание.

— До свидание, — улыбается Бонз.

Девять часов вечера. Ибсон один в стареньком мерседесе, едет медленно (улицы еще плохо расчищены), и не может понять, что он неправильно сделал в разговоре с Бонзом. Его не оставляет впечатление, что Бонз многое знает об этих штабных призраках. Теперь еще террористы… В городе уже месяц спокойно. Ибсон берет телефон:

— Хэлло, Рэй, я еду к тебе.

— Давно пора это сделать, Фред.

Ибсон разворачивает машину и прибавляет скорость…

В уютно обставленной комнате горит маленькая настольная лампа. Рэй Кэмол развалился в кресле, на нем восточный халат, в руках увесистая трубка. Фред садится в противоположное кресло, берет большой бокал с каплей коньяка на дне и, выжидающе улыбаясь Рэю, ждет когда тот раскурит трубку. У Кэмола холеное аристократическое лицо, кучерявые каштановые волосы, аккуратная бородка. Глаза постоянно полуприкрыты.

— Ты один?

— Да. Линда с Максом в Европе. — Рэй делает глубокий выдох и комнату окутывает ароматный туман. — Я в бессрочном отпуске.

Они некоторое время молчат: Кэмол медитирует с трубкой, Ибсон допивает коньяк.

— Замечательный напиток. Ты разбираешься в таких вещах, Рэй.

— Да, разбираюсь. Выкладывай, зачем пришел.

Ибсон долго и обстоятельно рассказывает Кэмолу о событиях дня.

— Бонз прав, нельзя смешивать убийство Стоуна и бюрократические выверты Старка.

— Действительно — террористы?

— Даже кое-что посерьезней.

— Что?

— Ничего точно не знаю — слухи.

— А список, — Фред подается в кресле.

— Первое, что приходит в голову, — улыбается Рэй, — Данаэль с Бонзом задумали авантюру.

— Надо бы во всем этом разобраться. Может, ты поможешь мне, Рэй?

Кэмол молчит. Его фигура почти растворяется в синеватых клубах дыма.

— Ты не хочешь мне помочь, Рэй?

— Давай послушаем музыку, — глаза Рэя полностью закрыты, рука медленно скользит по халату в поисках пульта.

Щелчок аппаратуры, по волнам дыма поплыла тихая мелодия Шенберга.

— Помнишь, Рэй, в детстве Америка была нашей мечтой. Мы вместе грызли науки в колледже, вкалывали как черти, чтобы приехать сюда. Помнишь наши планы?

Кэмол молчит, курит, слушает музыку.

— Теперь эта страна в беде и мы можем помочь ей… Ну ладно, меня берут в оборот. Я боюсь, Рэй!

— Хорошо, ради нашей древней дружбы, — Кэмол выбивает трубку, — только ты, Фредди, выполнишь три моих условия.

— О`кей.

— Во-первых, тебе придется отучиться задавать вопросы. Во-вторых, с этого часа ты меня не знаешь и нигде не ищешь. На днях к тебе подойдет человек и передаст привет от Джошуа. Он будет нашим связным. И наконец, ты должен вести себя скромно, не вмешиваться в чужие дела и внимательно наблюдать за всеми в штабе. Потом будешь делиться со мной впечатлениями. Я надеюсь, тебе все это не будет трудно, — смеется Кэмол.

— Навеки благодарен, Рэй! Извини, если помешал.

— Ладно. Мне надоело отдыхать. Будем играть — по нашим правилам. Спи спокойно, Фредди, все будет хорошо.

— Гуд найт.

Ибсон приезжает домой в полночь. Джейн спит. Ибсон в темноте подходит к ней, всматривается в спокойное открытое лицо, наклоняется и нежно целует ее лоб. Джейн, не открывая глаз, тянет руку, касается его колючей щеки. Улыбается и уютно устраивается на боку. Ибсон снова целует ее — в висок, вдыхая мягкий аромат волос. Потом идет к себе. Ему не хочется спать: достает из бара флягу с коньяком, вставляет в видео любимую кассету Битлз…

Кэмол сбрасывает халат и идет в душ. Впереди бессонная ночь, и массаж ему не помешает. Неторопливо выбрившись под ледяной водой и докрасна растеревшись, одевает спортивные штаны и потертую куртку. Внимательно осмотрев комнату, идет в лифт.

Его машина быстро мчит по Бродвею. Дома еще разрушены, но уже светятся рекламами ночных клубов, баров и театров. Кэмол едет в Бронкс. «Только бы Селси не отправился шататься по женщинам», — преследует и не дает сосредоточиться мысль.