Звездолет с перебитым крылом

— Срастется, — сказал Марк. — А без рук кататься как?

Жестко у них в Алтае. Палец сломал, вправил, дальше беги, белку добывай. Тайга. С другой стороны, правильно — в тайге больниц нет, все самим делать приходится.

— Ты что? — Анна постучала себя по голове. — Как без рук ездить? Ты думаешь, руль только для того, чтобы поворачивать? За него еще держатся.

— Без рук можно, — сказал я.

Я взял «Орленок», чуть разогнался вдоль гаражей, отпустил руль и проехался без рук.

Марк и Анна смотрели на меня как на циркача. Точно я не на велике без рук прокатился, а на мотоцикле по бочке с завязанными глазами.

— Тоже хочу, — тут же объявил Марк.

Я поглядел на Анну.

— Да пусть катится, — сказала она.

— Тогда лучше на «Салюте». Он тяжелый, колею держит.

— Как не падать? — спросил Марк.

— Надо разогнаться… И почувствовать. Если скорость слишком маленькая будет, то руль в сторону свернется…

— Понял. — Марк схватил «Салют».

— Лучше за седло держаться, — посоветовал я. — Это помогает…

Марк не стал дослушивать.

Мы стояли на холме, в общем-то недалеко до облаков, а внизу река и бетонка, как две лапши, уходят вниз и теряются в лесу. Анна рядом. Мне с ней хорошо рядом. Потому что я о ней ничего не знаю. С другими девчонками не так, про других все понятно. А еще мне нравится, что она молчит. Наши девчонки все болтушки, с ними неинтересно, а тут по-другому всё, молчит — и интересно.

— А у нас атомную станцию будут строить, — зачем-то похвастался я. — Вон там, где река поворачивает.

— Ага.

— Я там работать хочу, — сообщил я.

— Правильно.

Марк разгонялся, раскручивая педали и набирая темп, на середине спуска он опустил руки и взялся за седло, и теперь катился вниз с большой скоростью. Хохотал громко.

— Сейчас еще чего-нибудь сломает.

— Главное, чтобы велосипед не сломал, — сказала Анна.

Но в этот раз Марк не упал, он съехал вниз и унесся по плитам далеко к лесу, так что мы его и не видели.

— Хочу у тебя спросить. — Анна поглядела куда-то мне за плечо. — Я хочу спросить, мне это важно…

Я оглянулся и обнаружил, что к нам ковыляет Дюшка. У него даже издали был довольный вид, точно в «Спортлото» выиграл.

И Анна так ничего и не спросила.

— Катаетесь? — с завистью спросил Дюшка, приблизившись.

— Катаемся. А ты чего? Тоже хочешь?

— Не, не хочу, — помотал головой Дюшка. — Я это…

Он стал пялиться на Анну.

— В Октябрьском директор клуба угорел, — сообщил Дюшка. — Не до смерти, но в больницу забрали. Вот он там и лежит.

— И что? — не понял я.

— Так он у них там кинщиком еще подрабатывает, — объяснил Дюшка. — Теперь у них кино недели две не будет, и все фильмы к нам перевезли, чтобы они зря не простаивали. Сегодня «Семь самураев» показывают, возле клуба афишу повесили.

— Кино? — Анна поглядела на меня.

— Ну да, — ответил Дюшка. — Две недели «Огненные дороги» шли, фильм второй. А до этого две недели первый, скукотища редкостная. А тут сразу «Семь самураев»! Представляете?!

— Прямо вот так и «Семь самураев»? — на всякий случай спросил я.

— Точно! Там с обеда очередь была, — вздохнул Дюшка. — Человек сорок! И лимонад привезли! А билеты только на завтра оставались, да и то на последний сеанс. Но у меня все предусмотрено, мне пять билетов отложили.

Дюшка значительно подмигнул, словно достать эти билеты ему каких-то неимоверных трудностей стоило. А всего-то делов — зайти в кинобудку, там его папанька с механиком дядей Мишей, как обычно, в домино играют. А у дяди Миши всегда билеты есть. И бесплатные. Но Дюшка все равно деньги соберет, с меня точно.

— А пятый кому? — спросил я.

— На всякий случай, — пожал плечами Дюшка.

Понятно.

— Котова можно позвать… — зевнул Дюшка.

Подлизывается. Это он к Котову подлизывается, Котов с ним не очень дружит, а Дюшке нравится быть поближе к людям, у которых «жигули».

— Ну так что, пойдем? — спросил Дюшка.

— В кино… — протянула Анна.

А я подумал, сейчас она скажет, что никогда не бывала в кино. Никогда в жизни. Потому что в тайгу кино не привозят. Или еще как-то соврет. А я не хотел, чтобы она врала, пусть молчит лучше, она лучше всех молчит.

— Конечно, пойдем, — сказал я. — Кто же такое кино пропустит?

Со стороны стрельбища опять бахнули. Дюшка присел. Анна засмеялась. Марк поднимался на холм. И тоже смеялся. И Дюшка засмеялся. Смешно им. Мимо проехал молоковоз, усталый водитель из кабины посмотрел на нас, как на дураков.

Договорились встретиться на мосту, Дюшка умотал к себе, я к себе, Анна и Марк отправились в сторону столовой обедать.

Мне тоже надо было успеть до обеда, выпросить денег у матери. Вообще-то мне на кино дают без вопросов, да и деньги невеликие, но сейчас дома никого, на работе все. Лезть в отцовский кошелек не хотелось, поэтому пришлось оторвать от крыльца доску — зимой отец упустил в щель как раз двугривенный. Тогда мороз стоял и отдирать доску не стали, а потом папка забыл, а я не забыл, у меня память хорошая.

Под крыльцом собралось много разного мусора, но я место примерно заметил, так что перебирать долго не пришлось. Монета потемнела, но Дюшке и такая сойдет. Деньги были, теперь одеться надо. В шкафу у меня свой отдел, там для особых случаев припасено одевание, если в кино, или на вокзал кого провожать, или в гости. Штаны, пиджак, под пиджак футболка, а еще ботинки итальянские синие — бабушка мне на сданную клюкву купила. Я быстренько переоделся и побежал к Дюшке.

Он меня уже возле дома выхаживал, бродил по тропинке, заложив руки за спину. Дюшка нарядился примерно так же, как я, только еще красную кепку с козырьком нацепил.

Мы дожидались Анну и Марка у столовой электросетей, слушали запах жареного лука и биточков с макаронами. Дюшка пообедать не успел и живо рассказывал про то, как он любит картофельное пюре с поджаркой, его мама не умеет так, как в столовых, готовить, когда он, Дюшка, вырастет, он дома никогда питаться не будет, всегда в столовых. Говорит, что самые вкусные — на заводах, а самые плохие — на вокзалах. Он и Анне посоветовал сюда ходить, потому что тут работают поварихи, которых выгнали из техникума, и они готовят как дома и воровать не приспособились еще.

— У меня шесть копеек лишних есть. — Дюшка похлопал по карману. — Можно купить один пирожок…

— Или два чая, — сказал я.

— Точно. Зайдем, возьмем два чая, и с черным хлебом…

Из окон пахло так вкусно, что я чуть было не поддался этому Дюшкиному искушению, но тут двери открылись, и из столовой показались Анна и Марк. Выглядели они осоловело и сонно, наверное, по два обеда навернули. А Марк еще и карманы хлебом набил, и, пока мы шли до клуба, он ел хлеб.

Сломанный палец его почернел и выглядел гангренозно, но Марка это не заботило — он доставал из карманов куртки куски черного и жевал. Молча.

Анна тоже молчала.

Сначала по Пионерской, потом через парк, она все молчала, а Марк хлеб ел. Я не знал, что сказать, сначала пытался придумать, а потом и бросил, не все же болтать? К тому же за меня болтал Дюшка. Хорошо, когда у тебя друг трепло. Трепло болтает, а ты идешь, о своем думаешь. А и действительно, не жарко ей в этой куртке?

Возле клуба народу много собралось, человек двести, хотя сеанс и был на четыре часа. Но на «Семь самураев» всегда много собирается, их в позапрошлом году привозили зимой, так из колхозов люди приезжали.

Все толпились у входа, до сеанса полчаса, но зрители на всякий случай бродили вокруг, курили, сидели на скамейках; в парке, от клуба через дорогу, по поводу скопления народа включили карусель, всё как обычно.

Анна и Марк явно насторожились, слишком много людей для них, в тайге ведь три человека уже толпа. Я же не очень насторожился. Ну да, на «Семь самураев» могли прийти и пацаны из-за линии, но тут наша территория, и они не сильно наглеют. А сегодня наверняка порядок будет — вдоль дороги у клуба стояли два военных «Урала». Значит, пэвэошников привезли в кино, а у них с дисциплиной строго, да и вокруг себя они приглядывают.