Фантум 2012. Локальный экстремум (сборник)

Говорил, опустив глаза. Знал, где-то там, в облаках, находится тонкая грань, переступить которую можно, только имея за плечами запас прочности всей цивилизации. Имея уверенность в моральных, интеллектуальных, нравственных качествах Человека.

Полковник погладил плешину – таки сомневается в искренности допраш… свидетеля.

– Странно, почему именно это место привлекло столько народу. Ваша группа – понятно. Но Гилберг?.. – Полковник продолжал сверлить глазами-буравчиками, пытаясь проникнуть до самого дна. – Вы что-нибудь знаете об этом?

– Нет.

– Вы видели у них какое-нибудь оборудование? Что-нибудь необычное?

– Нет.

– Слышали, о чем они говорили?

– Нет.

– Узнаете это оружие? – Он положил перед ним пистолет.

– У нас не было оружия. Пистолет, похожий на этот, я видел у бандитов.

– Что они хотели от вас?

– Они грабили. Требовали паспорта, деньги. Но вы успели вовремя.

– Они избавились от компьютера, что вы знаете об этом?..

– Почему работа профессора была разбросана по земле?..

Петрик закашлялся, попросил воды. Пил медленно. Стакан поставил рядом.

– Спасибо. «Аккумуляция воздушных масс»? Его сын продолжает работу, они писали в соавторстве.

– А зеркала вам для чего понадобились?

Петрик опустил взгляд, разглядывая руки.

– Профессор мог провалиться в расщелину, мог заблудиться. Такое уже случалось. Месяц – не тот срок, чтобы приговаривать к смерти. Это Ленские Столбы! Человек что иголка в стоге. А зеркала… обычное дело, зеркалами хорошо пускать солнечных зайчиков, их блеск виден на многие километры вокруг.

Полковник молчал. Затем сменил тему:

– Я рад, что ваши ребята остались живы. Думаю, у них не было бы шанса, не подоспей мы вовремя.

– Полковник, а как вы…

– У нас свои методы работы, – подумав, он добавил: – Люди Гилберга избавились от компьютера, утопив его в реке, вы что-нибудь знаете об этом? Видели?

– Нет. – Петрик посмотрел полковнику в глаза. – Гилберг – бандит. Я слышал, в начале года было проведено несколько арестов, связанных с этим именем. То ли хакеров, работающих на него, то ли…

– Вы свободны. Если что-нибудь вспомните, пусть даже мелочь, сообщите.

Петрик опустил взгляд.

– Гаразд. Буду рад помочь…

Денис принес в больницу «табагинский» камень, так он его называл.

– Вот, держи, Ксеня. Пусть он будет у тебя, это же ты предложила заложить тайник!

– Спасибо, Дэн, – девушка осторожно взяла его в руки.

– Я поработал над ним, очистил, исследовал каждый миллиметр. Все-таки это знак бесконечности. С лицевой стороны.

– С лицевой? А что, есть что-то и на другой стороне?

Денис улыбнулся.

– Смотри, – он перевернул камень, и девушка увидела несколько пересекающихся линий.

– Я не понимаю, что это?

– Это? Число π. Три четырнадцать, видишь? Три горизонтальные – это целая часть, один десяток, и четыре сотых – 3,14.

– Точно!

– Держи, камень твой!

Парень протянул его на ладошке, а когда девушка коснулась камня, задержал ее руку.

– Ты с Костей, да?

– Да, Денис.

– Он неплохой парень! Передавай ему привет, – он поцеловал ей руку.

– Ты хороший друг, Денис. И… не жалей о том, чего не было. Кстати, я тоже приготовила для тебя подарок!

Денис удивленно поднял бровь:

– Мне? Не ожидал. И какой же?

– Вот!

Ксения протянула ему лист бумаги, большой, из папки для рисования. Простым карандашом на нем был нарисован конус, вершиной вниз. Основание терялось вверху, в облаках.

Кружева облаков выполнены из мельчайших восьмерок – символов бесконечности. Внизу четкая точка. В середине… всё-всё-всё, что пришло в голову, – фантазия.

– Да это же… – Денис придал лицу такое выражение, будто он рассматривал великое произведение искусства, не меньше.

– Облака наизнанку. Дарю! Там еще подпись на обратной стороне.

Он перевернул лист:

«Человеку, который рассмотрит то, чего не увидят другие!»

– Спасибо, хоть призмой не назвала!

– Да не за что!

Каменный век

Чжих, чжих. Камень о камень.

Белокурый мальчик лет трех-четырех сосредоточенно работает с камнем. Хмурятся бровки, губки вытягиваются вперед, повторяя звук.

Чжих, чжих. Матвей наблюдает за сыном, передвигает его пальчики, увеличивая захват. Каменный лом свален возле наковальни. Словно в японском саду, главный камень вкопан в землю ровно настолько, чтобы не лежать на поверхности, он служит центром импровизированной мастерской.

Чжих, чжих. Камнем-отбойником по заготовке. Ребенок делает неточное движение, счесывает кожу. Морщится, но не плачет.

– Сосредоточься, сынок, ты должен чувствовать камень, в этом твоя сила.

Чжих, чжих. Двухсторонняя оббивка постепенно придает ядрищу нужную форму, оттачивает глубинную философию камня.

– Закругляй вот здесь.

Чжих, чжих. Еще пару сколов, и заготовка готова – величиной с кулак, уплощенная с одной стороны. Матвей берет ее в руки, он давно знает, что выбить на камне.

Некоторое время работает сам. Сын следит за каждым движением.

– Красивый рисунок, папа.

Знак бесконечности – глазастая восьмерка.

На обратной стороне он выбивает линии – три горизонтальные, одна вертикальная, потом еще четыре. Глубокие ровные борозды. Он не знает, в чем скрытый смысл этой сетки. Но… пусть идут дальше, по времени, отголоски былых цивилизаций, дерзнувших притронуться к вечности.

Чжих, чжих.

Камень обрел значимость.