Карнавал

емном этаже размещались лаборатории стальные комнаты со стальными дверями, с гудящим голубоватым освещением, на нижнем были две операционных. Дом прокалывался насквозь четырьмя лифтами, спрятанными в стенах каждой из комнат верхнего этажа. Может быть, в доме было ещё что-либо интересное, но Одноклеточная об этом не знала. Дом был пронизан не только шахтами лифтов, но и современной компьютерной сетью. Еще дом был насквозь фальшивым: он изображал старину (или, по крайней мере, почтенный возраст), будучи построен за последний год. Фальшь просвечивалась в каждой вещи, но была незаметна невнимательному взгляду.

Дом стоял посреди старого абрикосового сада. Старый сад уже умирал, многие деревья цвели в последний раз. Дом умирал тоже. Дом был черепной коробкой огромного и злобного многоклеточного существа, щупальца которого тянулись на многие сотни километров. Две арки у передней стены напоминали глазницы, а широкие ступени под ними - оскал зубов. Фальшиво-старый плющ, спускающийся с крыши, были волосами, чудом сохранившимися на голом черепе. Но дом был ещё жив - мозг был связан с остальными, широко разбросанными по стране органами. На первом этаже приглушенно и мелодично теленькали телефоны; входили и выходили люди с крысиными лицами; в саду стояло несколько пустых автомобилей и печально бродил садовник. Дом жил, но умирал.

За прошедшие дни Одноклеточная дважды встретилась с хозяином дома. В первый раз он был хозяином, во второй - только пациентом. Она сразу же поставила свои условия и ни разу от них не отступила.

Решающая операция должна была быть проведена сегодня, в четыре часа дня; после этого Одноклеточная получает сто тысяч и тело ребенка, чтобы отвезти матери, затем она остается в доме до полного выздоровления пациента. Относительно выполнения последнего пункта у Одноклеточной было свое мнение.

Одноклеточная спустилась в одну из лабораторий, чтобы понаблюдать за крысами. Эти комнаты были точными подобиями комнат лечебницы j 213, где она проработала столько лет. Каждая деталь продолжала удивлять своей знакомостью. Незнакомыми были только люди. В каждой комнате находилось по охраннику - по одной вооруженной и послушной человеческой клетке, лишенной собственного разума. Охранники относились к Одноклеточной с уважением. Так было предписано.

Она заговорила с охранником.

- Вы действительно можете его спасти? - спросил человек-крыса.

- Конечно, иначе бы я не пришла сюда.

Этот охранник был единственным пожилым человеком в доме, не считая хозяина.

- Вас действительно заботит его судьба? - спросила Одноклеточная. Почему?

- Мы начинали вместе, - сказал человек-крыса. - Сначала нас было немного и каждый имел равные права. Каждый мог прийти и уйти.

- Так было недолго?

- Да, потому что появились предатели.

- Разве их не было потом?

- Потом - ни одного.

- Их слишком быстро уничтожали, - сказала Одноклеточная. - Наверное, уничтожали даже предварительно, на всякий случай. А что было дальше?

- Потом он