Тутти Кванти

— Политические эвглены! В этом я совершенно согласен с тобой, ва-Баан. Но зонды мои не врут: скрупулезно записанная во множестве точек планеты информация бесстрастно свидетельствует именно о таком нелепом парадоксе, который вполне может трансформироваться в трагический. Правда, эвгленам противостоят, и довольно уверенно, разумные силы, которым пока удается держать простейших в узде. Но те поражены манией всеобщего владычества, поэтому поручиться, что эвглены не проигнорируют последствия и не разобьют грибные плантации над головами противников, совершенно нельзя.

— Но сейчас на голубой красавице тихо, не так ли?

— Да, политический вулкан поунялся и почти не извергает опасную лаву. Планета на этот час цела — катастрофа не расшвыряла ее куски по космосу.

— Ты хочешь сказать, ра-Гур, что так может случиться когда угодно?

— Завтра — нет. Через год — тоже. А через пять лет? Через десять?.. Впрочем, если катаклизм произойдет, когда айсебы еще не будут находиться на пути к планете, то это хоть и разочарует нас в утилитарном смысле, но не причинит невосполнимого ущерба. Мы отнесемся к событию всего лишь как к любопытному факту в истории вселенной. Только ученые лишатся сна в ожидании моих зондов, которые принесут, без сомнения, сенсационные данные для аналитической работы… Ну а если катаклизм разорвет планету во время нашего путешествия к ней — что тогда?! А ведь вояж измеряется — шутка сказать! — семью световыми годами. Вправе ли мы уповать на стремительную эволюцию эвгленов? Где надежная гарантия того, что, когда наши космолеты достигнут расчетных координат, нам будет… на что сесть?!

— Почему же ты так долго соблазнял меня этой глупой красоткой?

— Она действительно была бы очень хороша для айсебов. Мы невольно увлеклись исследованием ее богатых почв, недр, водного бассейна, климата и на некоторое время упустили из вида политический климат. Поэтому я и потчевал вас преимущественно соблазнами. Когда же я спохватился и проанализировал характер политического и военного противостояния на планете, то пришел к такому выводу: исключительно благоприятные природные условия не должны стать решающим фактором переселения айсебов на голубую красавицу — риск чрезвычаен и не имеет убедительного оправдания… Свой официальный доклад для Каре полковников я еще не закончил, но его заключительная рекомендация будет категоричной: айсебам нельзя покидать Айсебию. Пока.

— Снова фиаско! Два фиаско за одно утро — не слишком ли много? И оба связаны с твоим именем, ра-Гур!

— Диктатор легко может пренебречь такой малостью, как рекомендация ученого, и хоть тотчас же отдать приказ о подготовке к переселению.

— Никак ты подтруниваешь надо мной, ра-Гур, или и того хлеще — куражишься?! Я что же, по-твоему, погибели ищу для Айсебии?.. Полковник ге-Стаб! Полковник са-Шез! Освободите мундир от этой пачкающей его вешалки!.. Да не церемоньтесь!.. Больше ты не король науки, ра-Гур, а ее рядовая непроходная пешка, которую может сожрать всякий, кому не лень. Пока я не отправляю тебя в трудовую резервацию — вдруг да понадобишься, но и среди моих верноподданных, полковников Каре, тебе не место. Разверни-ка его, ге-Стаб, курсом на дверь и придай, такое ускорение, которого хватило бы, чтобы прямиком доставить в объятия голубой красотки. Вот так… Ты отлично выполнил приказ, ге-Стаб… Теперь будем думать, что делать дальше…

— Позвольте кое-что уточнить, диктатор…

— Это необходимо нам всем, говори, са-Шез.

— Если связываться с красоткой слишком рискованно, а до других пригодных планет пока не добраться, значит, объектом наших жизненных интересов по-прежнему остается Трафальерум? Я прав или нет?

— Ты логичен, са-Шез, и правильно уточняешь нашу общую цель. Подавим в себе жажду преодоления чудовищных расстояний вселенной. До открытия нового вида энергии.

— А кто же его откроет? Ведь ра-Гур разжалован, а от прочих подобного открытия не дождутся и наши правнуки.

— Капризный каплун разжалован за дерзость и непочтение к диктатору, но от исследований я его не отлучу — здесь действительно его никто не заменит.

— Но, диктатор, теперь, после публичного позора, он не станет работать на нас. И хотя, в сущности, от саботажа всегда потягивает предательством, понять каплуна можно.

— О предательстве ты верно сказал, са-Шез, но понимать предателя — значит, самому превратиться в предателя! Это говорю тебе я, твой собрат по духу ге-Стаб.

— Брек, собратья, брек! Этак на верноподданнической почве вы перегрызете друг другу глотки. Между тем реального повода для этого не представится: ра-Гур будет работать, и не для видимости, а с остервенением! Что весьма способствует открытиям. А новая энергия — это не только возможности для перемещения в пространстве, но и новое оружие!

— Теперь он не станет делать никаких открытий. Он предатель по нутру, и процесс его жизнедеятельности надо пресечь. И отнюдь не соответственно современному стандарту — безболезненным превращением в горстку пепла, а по древнему обычаю предков — через длительные пытки!

— Твоя непримиримость, ге-Стаб, бальзам даже для меня. Я не ошибся, вручив тебе оружие Айсебии. Но послушай внимательно: ра-Гур — ученый до каблуков сапог, к тому же невероятно тщеславен, и его дерзость проистекает не от предательского нутра, как тебе кажется, а от непомерной жажды славы. Он убежден в своей гениальности и хочет, чтобы о ней с восхищением говорили все и на всех углах. Сейчас он убит моей короткой расправой, но стоит ему узнать, что я милостиво разрешаю пользоваться лабораториями и космодромами, он яростно набросится на исследования…

— Какой, для него в том смысл?

— Доказать, что он велик, — раз, что без него нам не обойтись — два, что я должен вернуть ему титул — три.

— Тщеславие — хороший двигатель, но когда-то еще ра-Гур откроет новую энергию, да и откроет ли вообще?

— Ты опять прав, са-Шез, возвращая нас к конкретным проблемам. Довольно абстракций — речь о Трафальеруме. Как заполучить его?.. Понимаю, что ни у кого сейчас нет готового плана…

— Простите, диктатор, но в сложившейся ситуации, может быть, не лишне попристальнее вглядеться в давнее предложение департамента «Национальный дух»? Конечно, на фоне эффектного разговора о новых видах энергии и оружия оно покажется куда более скромным, чем прежде, но если иметь в виду, что слова об энергии еще не есть сама энергия, то…

— Браво, ур-Муон, ты язвишь ко времени. Хотя, как я помню, у твоей собственной идейки такие рахитичные ножки, что она нипочем не устоит перед строгим судом Каре полковников. За немощь ее наверняка приговорят к смерти.

— Или к пожизненному заключению в голове самого ур-Муона!

— Что равнозначно. Но перед этим готовься испытать на себе силу нашего национального духа в виде лавины колкостей, первую из которых ты только что получил. Впрочем, буду рад ошибиться. Познакомь шеф-полковников со своей рахитичкой…

— Как можно, диктатор?! Если вы сопрягаете с моим предложением хотя бы толику надежды, то идея должна стать политической тайной! Если же нет, то я, пожалуй, охотно предстану шутом в этот безотрадный для всех нас день — пусть коллеги потешатся над незадачливым прожектером.

— За неимением лучшего придется уши повернуть к тебе… Доблестная элита Айсебии, мои верные полковники! Вас, без сомнения, заинтриговал хитрый ур-Муон сочетанием «политическая тайна», но обещаю: едва лишь его рахитичка испустит дух, я устрою турнир острот, где мишенью будет покойница и ее родитель, на котором мы отыграемся за посеянную сейчас интригу. Вас же я прошу неустанно искать способы захвата Трафальерума. Об идеях докладывать немедленно… Все свободны, кроме ге-Стаба, са-Шеза…

— Мой диктатор, на этот раз шеф «Войны», которого я всячески чту, не сможет… э-э… оказать нам услуги.

— Ты не спятил, духовник нации?! Ведь твою идейку наш повелитель, а он не ошибается, назвал рахитичной. Чем же ты собираешься подкрепить ее, если не моим кулаком?

— Он не может тебе ответить, ге-Стаб, — политическая тайна!.. Не по вкусу моя ирония, ур-Муон? Я готов всех вас провозгласить великими, но дайте мне Трафальерум. А до той поры я вправе вытряхивать вас из мундиров, жарить на костре по древнему обычаю, как предлагает ге-Стаб, и уж тем более иронизировать. Так… са-Шез тоже не помощник тебе?