Город-крепость (ЛП)

Цанг ждет, пока автобус не завернет за угол, потом говорит:

— Как, например?

— Вытащить ее оттуда. В целости.

— Этого я гарантировать не могу. Шлюшки Лонгвея будут последней из наших проблем, когда начнется заварушка. Я и так уже перешел границу, когда дал тебе определенное обещание...

— Так что мне сказать этой девушке?

— Что хочешь, — смеется связной. Сигарета вздрагивает, в лужу под его ногами осыпается пепел. — Все что угодно, лишь бы она заговорила.

— Ты хочешь, чтобы я солгал? — Теперь у меня трясется вся рука. Мне приходится крепко сжать кулак, чтобы остановить дрожь.

— А что? Совесть проснулась? — ухмыляется Цанг. — У тебя, из всех людей...

Опускаю взгляд на речной поток под ногами, на мусор и грязь. На ботинке застыла апельсиновая корка, ужасно похожая на человеческое дерьмо.

Всего один шаг. Мой билет наружу.

Не должно быть так тяжело лгать. Не сейчас, после всего того, что я сделал за последние два года. Не должно, но я думаю о горящих щеках девушки, тягучести ее голоса. Мои внутренности скручиваются, как крыса, пойманная за хвост.

— Тебе что-нибудь нужно? — спрашивает связной. — Пока я не ушел.

Что-нибудь. Всё. Вспоминаю голоса за стеклом окна девушки. Сразу после того, как она задернула алую занавеску. Ее голос звучал как у тех соловьев, что заперты в клетках, которые арендаторы держат под крышей. А у Осаму голос, как у эгоистичного ублюдка.

— Принеси мне ракушку, — говорю я. — Только хорошую.

— Перестань дурить меня.

— Нет, правда, мне нужна ракушка. — Мне нужно, чтобы девушка за решеткой мне доверяла. Я должен принести ей что-то, чего не может дать Осаму. Хочу, чтобы скручивающая боль в животе прошла.

— Что-то еще?

Качаю головой.

— Хорошо. Завтра в это же время. Я принесу тебе твою ракушку.

— Не забудь, — говорю я, даже не пытаясь скрыть сарказм.

Мой связной сползает обратно в завесу дождя Сенг Нгои. Наблюдаю за ним до тех пор, пока единственное, что остается, — это кончик его зажженной сигареты. Смотрю в его сторону даже тогда, когда исчезает и он, впитывая каждый контур моего старого города. Широкие, кое-где мощенные, улицы. Целое стекло, вставленное в двери и окна. Неоновые вывески всевозможных цветов рекламируют все, начиная от танцев и выпивки и заканчивая драгоценностями и маникюром. Мусорные корзины стоят на каждом углу.

Я смотрю до тех пор, пока темнота улиц не заполняет мою грудь. Отталкиваюсь от пушки и возвращаюсь в туннели Хак-Нам. Дальше от дома.

Большинство магазинов уже открыты, готовятся к утренней суете. Запахи и шипение изливается из их дверных проемов, пробуждая рычание у меня в животе. Жареный рис, овощные роллы, разные сорта мяса, соленая лапша и чеснок. Торговцы криками приветствуют друг друга, одалживают ингредиенты, обмениваются блюдами. Многие из них кивают мне, когда я прохожу мимо, зазывая меня достоинствами своей еды.

— Похоже, тебе сегодня утром не помешает немного угря, Дей-ло!

Я всегда вздрагиваю, когда меня так называет. Имя очень близко к моему настоящему. Старший брат. Они не имеют в виду ничего плохого. Но это по-прежнему жалит, всегда жалит. Напоминает мне о том, кем я больше не являюсь.

— Сытная еда! — продолжает торговец. — Отлично для зимы!

— Не надо есть угря! — кричит торговец с другой стороны улицы, показывая на свою дымящуюся кастрюлю. — Тебе нужен змеиный суп. Для силы и хитрости!

Третий продавец смеется:

— На завтрак? Нет, Дей-ло! Тебе нужна рисовая каша и чай! Это приведет твое пищеварение в полный порядок!

Хорошее пищеварение или нет, но сегодня утро для сдобы. Я решаю это сразу же, как только до меня доносится запах теста, свинины, сои, имбиря и меда. Этот аромат, словно золото, течет по воздуху. Вижу, как мистер Кунг достает из печи поднос с только что испеченными булочками ча суи бао.

Он понимающе улыбается:

— Три?

— Сегодня шесть. — Обычно я завтракаю в одиночестве. Каждый раз один. Но я вспоминаю, что под фонариками борделя Джин выглядел как скелет. Ему нужна хорошая еда, а мне нужно, чтобы он быстро бегал, тогда клинок Лонгвея будет держаться подальше от моего горла. Плюс мне надо убедиться, что Куен не разорвал его в клочья.

Мистер Кунг соскребает с подноса шесть булочек и кладет их в бумажный пакет.

— Хорошего тебе дня, Дей-ло.

Я киваю, желая, чтобы его пожелания сбылись. Но у меня такое ощущение, что день пятнадцатый будет точно таким же, как и все остальные до него.

Джин Линь

В мое укрытие просачивается дождь. Все вокруг мокрое и трясется: мои зубы, пальцы рук и пальцы ног. Скидываю с себя одежду и пытаюсь не обращать внимание на дрожь. Повязки плотно прилегают к груди, защищая нож. Оранжевый конверт с моей долей.

Мяукает Кма, продираясь ко мне на колени. Он достаточно теплый, чтобы я перестала трястись. Накидываю одеяло на плечи и наблюдаю за тем, как изо рта вырываются облачка пара. Здесь, в темноте ночи, не могу не думать о торговце нефритовыми статуэтками. Было так много крови. Интересно, где он сейчас. Зашил ли какой-нибудь доктор рану, оставленную моим ножом. А что, если он истек кровью прямо там, на полу магазина?

"Или мы, или он", — говорю я себе. Я порезала ему руку ради двух жизней. Справедливая сделка.

Мы. Как давно я в последний раз использовала это слово? Я не произносила его с тех пор, как Жнецы стащили сестру с нашей бамбуковой циновки, а я смотрела на них и кричала. Хрупкое телосложение двенадцатилетней девочки было бессильно против стольких мужчин. Я не могла бороться. Не могла остановить их.

С тех пор была только я. Некому меня тормозить. Некому меня защищать. Некому меня предавать.

Но сейчас у меня не было выбора. Если я хочу продолжать поиски сестры, я должна работать с Деем. Это непростое решение, но оно не такое уж и плохое. Было бы просто замечательно поговорить с кем-нибудь, чей словарный запас несколько шире, чем простое "мяу".

* * *

Звук шагов вырывает меня из задумчивости. Все еще темно, но мое тело говорит о том, что я спала. У меня нет времени этому удивляться. Кто-то идет.

— Джин?

Мое сердце замедляет свой стремительный бег. Это всего лишь Дей. Снова.

— Что тебе нужно?

— Ты не переехал, — говорит он.

— Был слишком занят, — отвечаю я. И это абсолютная правда... я понимаю это сразу же, как слова вырываются наружу. Все потому, что Дея я не боюсь.

— Я был уверен, что здесь тебя уже нет.

В панике вспоминаю, что на мне нет одежды. Просто накидываю всю ее сверху, когда голова Дея появляется в прорези палатки.

— Не мог уснуть. Раздобыл нам завтрак.

Сквозь вонь под брезент пробиваются новые запахи. Замечательные запахи. Тесто и сладкое пряное мясо. Рот наполняется слюной. Внутри меня растягивается вечный голод. Урчит.

Но с чего бы это Дею тратить заработанные тяжким трудом деньги на завтрак? Для меня? Я никогда и для себя-то еды не покупаю. Когда у меня появляются деньги, они уходят на брезент и ножи. Это мне воровать достаточно сложно.

— В чем подвох? — спрашиваю я.

— Никакого подвоха. — Дей пялится на мою куртку. Понимаю, что моя рука под ней тянется к ножу. Просто инстинкт. Вытаскиваю руку, оставляя клинок на месте. — Скажем так, просто благодарность за то, что я вырвался живым от Лонгвея.

— Ты знал, что ему нужны курьеры на постоянной основе?

Наблюдаю за тем, как Кма подкрадывается ближе к Дею. Запах мяса заставляет его протяжно и низко подвывать.

— Нет. Из его уст это прозвучало как разовая сделка. Я и понятия не имел, что это будет своего рода проверка. — Дей просовывает внутрь пакет с едой и машет им. Кма воет еще громче и тянется лапой к коричневой бумаге: "Моё-о-о-о-о". — А теперь, выходи. Пойдем съедим пару булочек.

— Пойдем куда?

— Вот ты со своими вопросами. — Он закатывает глаза, убирая голову прочь из моей палатки. — Идем, дождь уже закончился.