Карнавал

тказалась назвать свое имя. Старушке очень не хотелось идти в лечебницу. На уговоры старушка не поддалась.

На улице Одноклеточную поджидал знакомый идиот. Он оказался совсем не опасным, а только прилипчивым и добрым; он ходил за Одноклеточной, как собачка. Документов у идиота не было, поэтому ходить в лечебницу его не заставляли.

"А, собственно, почему? - подумала Одноклеточная. - Он же не хуже других."

Идиот многое понимал, но говорить не мог. Одноклеточная подозвала его.

- Хочешь, пойдем обедать? - спросила она.

- Эээ.

- Ну пойдем, - она сделала приглашающий жест. Идиот отошел в сторону.

"И тут у меня не вышло, - подумала она, - такая я несчастливая."

К концу дня она снова зашла в кабинет Листа.

- За мной уже неделю ходит больной человек, - сказала она. - Он психически болен, у него нет документов. Поэтому он не лечится. Это неправильно.

- Что это ты трепещешь, как предсердие? - пошутил Лист. - Он тебе родственник?

- Нет, просто так; это нарушение правил.

- Так, говоришь, нет документов?

- И никто о нем не заботится.

- Это не твоя забота, - сказал Лист и записал несколько слов, правда, мы можем его поймать и лечить.

- И вылечим?

- Нет, не вылечим. Но ведь закон обязывает нас лечить каждого, а не излечивать. Поэтому нарушения правил не будет.

- Но у него же нет документов, как мы его оформим?

- Ладно, - сказал Лист, - не хочешь - не надо.

- Тогда я пойду? - спросила Одноклеточная. - Мне ещё работать с крысами.

- Не нужно, - сказал Лист, - я уже все проверил сам.

Он протянул ей журнал. Одноклеточная прочла.

- Но этого не может быть, - удивилась она.

- Чего не может быть? Ты имеешь в виду интеллект?

- Нет, просто крыса номер двести девяносто семь никогда бы не набросилась на своих сородичей. А тем более на человека. Она очень добрая. За это её все обижают, а она - никого.

- Вот как? Твоя любимая крыса за сегодняшний день загрызла уже четырех, среди них двух старых самцов по триста грамм каждый. А ты говоришь, что её обижают. Но это важная информация.

Он снова записал.

- Я заметила в ней одну странность, - сказала Одноклеточная, - сегодня утром она смотрела не на мои руки, а в глаза. Я была удивлена.

Лист записал и это.

- А теперь, - сказал он, - тебя ждет один сюрприз. Ты любишь сюрпризы?

Одноклеточная пожала плечами.

- Это будет большой сюрприз. Увидишь, как только выйдешь за двери.

- Значит, мне идти? - спросила Одноклеточная.

- Иди. Может быть, ты уходишь надолго.

Она обернулась.

- А как же двести девяноста седьмая? Кто будет за ней ухаживать?

- Никто не будет, - сказал Лист, - потому что я уже взял её мозг для исследований. Я вас не задерживаю.

Когда Одноклеточная вышла, он посидел с минуту неподвижно, прислушиваясь к звукам за дверью. Ничего необычного он не услышал. Потом он взглянул на записи в блокноте. "Возможен эксп. на Ч. - без документов!" третья запись с конца.

4

- А вот и вы, - сказал