Лед у подножья (СИ)

— Не боишься быть обязанной? — Мишель озвучила свои опасения.

— Не стоит видеть мир в таких темных тонах. Я же тебе доверилась, и ты меня не подвела. И этот парень, в общем-то, неплохой. Нельзя отказываться от помощи, если есть общее дело.

Сказано — сделано. Зейн командовал, куда поворачивать, еле уместившись возле двигателя. Эллисон ловко управлялась с паромобилем, и ее умения получили высокую оценку от блондина.

— Я вас оставлю в гараже, а потом пойду косить. Не дело, когда барин не работает, а лежит под солнцем, в то время как батраки и крестьяне горбят спину, — сообщил Зейн.

Такая позиция вызывала уважение. Мишель все больше проникалась к нему симпатией. Хотя она еще не была готова разрушить границы, выстроенные между собой и миром. Пока что в жизни попадались ей одни негодяи. Порядочный человек казался чем-то немыслимым.

— Вы уже управляете имением? — задала невинный вопрос Эллисон.

— Можно и на «ты», — поправил ее Зейн. — Нет, я даже не старший в семье. Это мой брат, Ллойд, получит в управление имение. Но пока что им управляет папа. Хотя основной доход мы получаем от банков и облигаций. И мне есть что доказывать отцу. Я тоже могу совершать рискованные сделки и одерживать верх над обстоятельствами.

— Похвальное стремление, — произнесла Мишель. — Тем более, что победа моей подруги поможет тебе стать самостоятельным.

— В каком-то роде, да. Направо. Это мой дом.

Имение не произвело на Мишель особого впечатления. Простой дом, пусть и раскинувшийся вширь, одноэтажный, с парадным входом и рядом огромных окон, в проеме которых поместился бы самый долговязый человек. Всего Мишель насчитала восемь комнат.

К усадьбе примыкали несколько хозяйственных построек. Гараж располагался справа от имения. Внутри он оказался просторным, разбитым на три секции, лишь одна из которых была закрыта на замок.

— Я вернусь к вечеру, а вас никто не потревожит. Это мой гараж, папа свою машину ставит на подземном этаже, а Ллойд уехал на эти выходные к своему приятелю. Так что работайте в свое удовольствие, — напутствовал их Зейн.

Они с Эллисон успели сходить в сарай и принести несколько запчастей, оставшихся от поломанных и разобранных машин. Автогонщица осталась довольна. Она заявила, что деталей хватит даже на смену трансмиссии.

Эллисон с большим энтузиазмом принялась за работу. Для начала она открутила двигатель и сняла всю систему заправки в понимании Мишель. Затем прикрутила новый мотор и подвела его к дизельбаку.

— Так ты решила вопрос с топливом? — спросила Мишель, придерживая очередную деталь. Руки перепачкались сажей и маслом, металл скользил и вырывался, но девушка перехватывала его как можно крепче.

— Ага. Зейн канистру оставил, — работала отверткой Эллисон. — Так, следующий сегмент.

Так они прошлись по всей машине. Затем, когда основная работа была сделана, а за окном наступила ночь, пришло время «обвеса». Мишель поначалу не понимала, что же это такое, но автомеханик доходчиво объяснила смысл дизельных машин. Огромные, грохочущие, крепкие. Простой слоган. Дизельные машины выглядели устрашающе и были готовы к прохождению любых препятствий, в отличие от работавших на паре машин простолюдинов и сверхдорогих, работавших на электроэнергии, машин богатого класса, обитающего в столице. Промежуточный вариант выглядел не менее внушительно.

Есть хотелось жутко. Мишель ощущала себя слабой и беззащитной. Она даже захотела попросить Зейна об еще одной услуге. Но наедятся они позже, когда кубок окажется в руках подруги. А пока — сцепить зубы, намотать сопли на кулак и работать до седьмого пота.

Уж звезды загорелись в небесах целой россыпью, а кувалда все стучала и стучала. Эллисон укрепляла каркас железными цепями, листами из жести, кусками чугуна. Паромобиль принимал все более угрожающий вид. Он даже стал чуть выше, когда Эллисон установила покрытые чернотой пружины на оси колес. Ее лицо перемазалось какой-то сажей, и девушка уже напоминала отражение ночи с безумно горящими глазами и спутанными волосами. И никаких следов усталости. Крепко держалась на ногах юная автогонщица.

— Мне всегда казалось, что в космосе есть слон. Он обрызгивает хоботом небосвод, рассыпая на индиговом полотне зажигательные звезды, — произнесла Эллисон, прислонившись спиной к колесу. — Ты ведь тоже видишь эту красоту?

— Да, — кивнула Миша. — Прям-таки россыпь звездочек, несметное число.

— Да-а-а, красота… — Эллис прикрыла глаза, сладко позевывая. — А завтра должна загореться моя. Эта ночь поистине волшебна. Я управилась с тюнингом до зари.

Миша не стала тормошить ее почем зря. Просто приподняла (ух и тяжелой оказалась спутница!) и бережно уложила на переднее сидение. Аккуратно прикрыв дверцу, Миша скользнула из гаража на улицу, чтобы получше рассмотреть красивые звездочки. Так и замерла на месте. Пожалуй, и взаправду, кто-то их разбрызгал этой дивной ночью, очистив небесное полотно от облачков. В ясную погоду должно было случиться чудо. Мишель сама себя не узнавала, но ей вдруг захотелось, чтобы нелогичные вещи случались как можно чаще.

*****

Мишель чертыхнулась, будто прикрыла глаза лишь на секунду. А уже в округе было светло. Вот тебе и посмотрела на звезды…

Покрутив головой по сторонам, девушка увидела не занесенные еще песком следы от шин. Опрометью кинувшись в гараж, Мишель узрела последствия долгого сна. Эллисон не стала ее будить и укатила на соревнования одна. Это же надо было такое учудить!

Мишель не обижалась на автогонщицу. В конце концов, обида — самая неприятная эмоция, переполняющая до краев и подпитывающая семена ненависти и зависти. Мишель решила думать о другом: как же ей успеть на гонку. Но в голову не приходило лучшей мысли, чем спрашивать у прохожих о том, в какой стороне вокзал. Так и решила действовать.

Следы от шин довольно быстро смел ветер, накидав песка на трассу. К счастью, к центру города ехала повозка, запряженная лошадьми. Мишель тихонько шла за ней, а затем запрыгнула на свободное место рядом со стогом сена. Появилось время на обдумывание дальнейшего плана.

Жаль, что во время поездки к Зейну она не запомнила дорогу. Но многие здания казались знакомыми. Лишь когда повозка стала петлять темными проулками, Мишель спрыгнула на землю. Эта часть села казалась ей незнакомой. Спросив дорогу у одной из крестьянок, Мишель направилась очередными темными проулками мимо бараков к вокзалу. В бараках изредка попадались живые люди. Кто-то жил в таких нечеловеческих условиях… Мишель стало жалко этих людей. И ведь могли бы попросить земли и заняться разведением животных. Могли бы ходить в поле как Зейн. А вместо этого ютились в таких скромных лачугах, вросших в землю.

Вскоре в одном из темных проулков забрезжил свет. Мишель увидела толпу, размахивающую флагами. Вот она, процессия фанатов и гостей! Наверное, зрителей начали запускать на территорию вокзала. Она успела!

Мишель прибавила скорости, как вдруг кто-то ее окликнул.

— Девушка, вы обронили что-то… — прокричал какой-то человек.

Мишель обернулась, посмотрела мельком на него, а затем под ноги, а потом… В глазах затрещали искры, затылок отозвался тупой болью… и все померкло.

*****

Эллисон перематывала бинты на предплечьях и ладонях. Прошедшей ночью она растерла руки до мозолей. Они нещадно болели, но бинты спасали от болезненных ощущений. Хотя и не до конца.

Народ потихоньку заполнял небольшую трибуну, приставленную на такой случай возле перрона. Диктор представлял каждого участника, и от одних лишь имен мурашки пробегали по спине. Автогонщица проверила ремни. Она никогда раньше не пристегивалась, веря в свое мастерство. Но вот теперь пальцы дрожали.

Подвести нельзя. Этого парнишку, который был к ним так добр. Спутницу, Избранную Мишель, еще не верящую в свои силы, зато верящую в нее. Груз ответственности, впрочем, не перевешивал веру.

Эллисон, когда только записывалась на гонку, не думала, что ей будет так страшно. Но теперь, когда в нее верили, силы противостоять страхам находились в самой сути автогонщицы, не сдававшейся без борьбы.