Лед у подножья (СИ)

Народ выбежал на трассу. Они сгрудились всей толпой, не давая сбежать братцам, дурившим честной люд. Организатор обтирал платком вспотевшую лысину и подобострастно улыбался, боясь, что разочарованные зрители его порешат.

— Вот ваш герой, полюбуйтесь, — Мишель кивнула на съежившегося на земле младшего Крэйга. — Он устраивал пакости, спускал шины лидировавших гонщиков. Вот и весь секрет их успеха. Если бы я случайно не попала на эту гонку, попытавшись проделать то же, что и младший братец, вы бы оставались в неведении.

Но народ улюлюкал и негодовал не только по этому поводу. Парень с биноклем выглядел особо расстроенным.

— Вы испортили гонку с величайшим гонщиком! — прокричал он, пытаясь перекричать толпу.

— Так вот что за волны песка появлялись в третьем раунде каждый раз! — прокричал еще один мужчина.

— Дамы и господа, давайте не будем пороть горячку, — организатор увел в сторону раскрасневшегося старшего Крэйга. Хоть у кого-то был стыд.

— Ну уж нет! — взвизгнул младший. — Мы делали деньги и будем их делать! Это все подстава! Мы не такие!

После драки кулаками не машут. Но он решил воспользоваться сверхскоростью, чтобы навалять обидчице. Впрочем, девушка смогла постоять за себя. Ловко увернувшись от нелепых ударов, Мишель мастерскими приемами (в количестве двух штук) отправила парня греться под солнышком, потирая разбитые губы.

— В следующий раз попробуйте честно победить, — склонилась над ним Мишель.

Толпа расступилась, пропуская ее. Один мужчина даже сказал что-то в духе: «Не получились гонки, так хоть увидели другое зрелище». И ведь не поспоришь.

— Вы не собираетесь разве возвращать свои деньги, товарищи проигравшие? — произнесла Мишель заветную фразу. Тут же взгляды людей метнулись в сторону сбегавшего организатора гонок. Началась новая гонка, вернее, погоня.

Мишель же со сверхскоростью рванула к паромобилю, стоявшему на выезде со стоянки. Плюхнувшись на сидение, Миша перевела дух и посмотрела на подругу, размотавшую полотенца.

— Я рада, что мы утерли им нос. Хотя жаль, что драндулет до финиша не дополз, — засмеялась Эллисон.

Паромобиль тронулся с места. Вот настоящая машина. Зверь! Миша по привычке положила голову на боковое стекло.

— А ты не говорила, что обладаешь еще одной силой. Как такое вообще возможно? — подняла важную тему медноволосая.

Отвечать на ее вопрос совершенно не хотелось. И так было понятно, куда она клонит.

— Не знаю, наверное, у меня способность копировать другие способности, — пожала плечами Мишель.

— И ты все еще опровергаешь для меня неоспоримый факт, что ты — Избранная? — Эллисон коварно усмехнулась.

— Даже не начинай. Я не такая.

Какое-то время они ехали молча. Миша изредка поглядывала на спутницу, но та выглядела сосредоточенной. И почти не бросала в ее сторону случайных взглядов. Что ж, видимо, пришло время мириться. Мишель чувствовала вину за свою несдержанность. Ей стоило быть более чуткой. Так говорили педагоги в университете, когда рассказывали об основах отношений в коллективе. Но как быть чуткой, когда говорить об этом — одно, а учить — другое? Миша уже и не помнила таких примеров. В детском доме ценились совсем другие качества.

— Ты это… — Миша шмыгнула носом. — Прости меня. Я не со зла… просто вспылила.

Эллисон не ответила, делая вид, что внимательно смотрит на дорогу.

— Я бываю упертой. Мысль в голове застревает, и все, не выбить ее оттуда, — продолжала раскаиваться Мишель. — Я еще не понимаю, как много для тебя значат гонки, но я постараюсь понять. Ведь ты же помогаешь мне, а я хочу помочь тебе.

— Ладно, мир, — Эллисон сбавила скорость. Впереди как раз открывался чудесный вид. Ровная дорога на многие километры вокруг… — Нет, правда, я тебя прощаю. И ты меня прости. Я тоже бываю иногда упертой. Гонки — это моя жизнь. Моя слабость. Не могла я пройти мимо них.

Мишель удовлетворенно кивнула и откинулась на спинку переднего кресла. Она ее прекрасно понимала. Ведь у Эллисон была в жизни своя цель, своя мечта. Это Мишель плыла по течению, думая, что все образуется. Возможно, стоило найти вещь в жизни, которая приносила бы не меньшую радость. Конечно, после того, как письмо дойдет до президента.

Девушки молчали, думая о своем. Этот день выдался утомительным. И богатым на эмоции. Мишель украдкой смотрела на хладнокровную спутницу и втайне завидовала ей. Такой выдержки и силы воли днем с огнем не сыщешь. Оно и понятно, характер у медноволосой ого-го. Не боится трудностей, проигрышей. Готова двигаться дальше. А вот Мишель подсознательно боялась поражения. Что, если следующий одаренный, которого она встретит на своем пути, окажется сильнее ее? Проигрывать Миша не просто не хотела, она боялась проигрыша.

И потому втайне наблюдала за спутницей, надеясь стать такой же хладнокровной.

Красное марево, распластавшееся над пустыней, медленно растекалось по линии горизонта. Тяжелый день подходил к концу. Вместе с сумерками пришла усталость, потянувшая пассажирку к крепкому сну, в котором она могла найти утешение.

Комментарий к 2. Наперегонки

Внешность героинь никого не напоминает? Маленькая подсказка: группа, в 90-е годы ставшая очень популярной.

========== 3. Безумная Эллисон ==========

Эллисон сказала, что ближайшей остановкой будет маленькое село Тинтагель. Хотя звучало название так, будто перед ними откроет врата красивейший город. Но и село казалось неплохим вариантом. Мишель соскучилась по людям.

Пустыня раскинулась безбрежно от левого края до правого. И не найти ее концов. Однобокие пейзажи начали надоедать. Желтое, синее, желтое, синее. Словно странное искусство, в котором важно сочетание двух цветов-полос, а все остальное вторично. Мишель скрежетала зубами от тоски. Ей было тяжко выдерживать меланхолично сменявшиеся за боковым стеклом одинаковые картинки.

Вот Эллисон не уставала. Они ехали уже три дня в гордом одиночестве, а напарница не издавала ни звука. Хотя и говорила, что нытье — чисто женская черта, сама его в глубине души презирала. Мишель же так не думала, но молчала по другой причине. В детском доме слабости не прощали.

Только он остался в далеком прошлом. Миша тряхнула головой, прогоняя наваждение. Третий день перевалил за полдень, когда она все-таки не выдержала и спросила, долго ли осталось ехать.

— К вечеру должны быть в Тинтагеле, — заверила ее Эллисон.

Такой гнусной лжи Мишель еще не слышала. С наступлением сумерек Эллисон совсем вымоталась, машину затрясло из стороны в сторону, а медноволосая начала засыпать прямо за рулем. Она отчаянно боролась со сном, но усталость брала верх.

— Останавливай. В ночи правды нет, — вздохнула Мишель.

— Но я обещала, — простонала Эллисон.

Последние дни совсем вымотали ее. Глаза совсем впали, еще чуть-чуть — и появятся огромные мешки. Никому не нужны были такие жертвы. Вода еще есть, так что жить можно. Хотя есть страшно хотелось… Как назло, оставалась последняя мятая бумажка.

Живот проурчал так не вовремя. Девушки переглянулись.

— Надо бы перекусить. Только у меня остался небольшой пакет с сухофруктами и орешками, — предупредила Эллисон.

— Райское удовольствие, — хищно улыбнулась Мишель. — А если его не хватит, то я съем тебя!

Миша резко наклонилась, схватила руку Эллис и легонько коснулась зубами, даже не оставив отметин.

— Эй! Ты сейчас съешь водителя, который даже не остановился! — спохватилась медноволосая.

Сбросив скорость, она встала на краю шоссе. Мишель не желала отпускать руку спутницы. Конечно, где ей еще взять белок? Только в обмен на что-то весомое она отпустит столь соблазнительное предплечье!

— Хорош слюнявить руку! — засмеялась Эллисон. И поступила очень коварно: свободной рукой принялась щекотать Мишель.

— Это нечестно! — хохотала, как сумасшедшая, бывшая студентка.

— Еще как честно! Мы договаривались есть сухофрукты. А обслюнявленную руку я в рот не положу.

— Да тебе палец только положи — всю руку откусишь!