Истории СССР

— Эскё ву заве лё шамбр а куше?

— Уи, мсьё. Ву дезире келько шёз пур манже?

Радости моей не было конца. Мы нашли пристанище. Мы нашли пристанище в ночном горном ущелье. Нам подали вино и какие-то булочки. Всё, что осталось после их французского воскресного дня. Моя спутница приняла всё произошедшее как должное. Я как чудо. Наступал третий понедельник сентября 1999 года.

Всю ночь, как только мы погружались в сон, в открытое окно ударяли в колокол часы на башне. В номере стоял густой запах табачного дыма ничем не выветриваемый. Но спали мы в кроватке сладко обнявшись и среди людей. Впрочем, кто это знает, что это были за люди. Может они людоеды и позавтракают нами. Но пока у них не проснулся аппетит мы решили поспать.

Семь ударов колокола возвестили о новом наступившем дне. Под окнами слышался людской гомон. Туалет оказался во дворе, а мыться пришлось в фонтане. За утренним кофе с горячими круасанами приветливые «людоеды» нам любезно рассказали, что мы находимся в горном районе Франции, в крепости Вильфранш, по преданию во владениях нечистой силы. Это порадовало. Крепость с маленьким городком в одну улочку была изумительно хороша в ярких лучах солнца. Ночью она мне понравилась меньше. Посмотрев на дневные хлопоты местных жителей и, сделав пару фоток на память на фоне каменных стен, мы быстро остыли к их промыслам и сломя голову бросились в Перпиньян. Бармен обещал нам часов шесть пути по достаточно ровной дороге.

Удивляло и радовало, что Пежо 406, взятый на прокат в захудалом испанском агентстве вёл себя изумительно. Под ровный гул его мотора мы добрались до очередного французского городка, название которого я даже не прочёл, и оттянулись в местном ресторане, как освободившиеся зэки. Я не смог отказать себе в глотке сухого красного вина под изумительный сырокопчёный окорок. Моя подруга собрала немного клубники на местном рынке и украсила ею десерт.

Дорога становилась всё прямей и шире и вскоре мы уже летели в потоке автомобилей, занимавших все четыре полосы. Перпиньян вилял улочками и моргал светофорами. Мы побродили по магазинам, выпили кофе и, расспросив местных жителей, поехали по дороге в Испанию. Через пять километров, на границе с Испанией мы нашли заветный форт с почтовой открытки. Это было потрясающе. Высоченные каменные стены вырастали прямо из моря. Мы сидели в ресторанчике напротив и не могли оторвать от него глаз. Даже свежие устрицы и белое вино не могли отвлечь нас от этого зрелища. Начало смеркаться. Мы неохотно тронулись в путь, попрощавшись с милой и доброй Францией. Но мне не терпелось проехать по шоссе вдоль берега моря с отвесными скалами.

То ли отужинав устрицами, то ли вспомнив прошедшую ночь с несмолкаемым колоколом, каждый час бившим по голове, но моя спутница запросилась домой в Бланес. Я возмущённо протестовал. Это значило бы упустить главную цель путешествия — Фигейрос с его скалистыми берегами. Мои аргументы не убедили Марину и она продолжала настаивать на скорейшем возвращении в Бланес. Может быть, её больше колокола пугала перспектива ещё одну ночь проводить со мной в одной постели. Это задело меня за живое и я заартачился. Марина спорить не стала, подошла к автостоянке и через минуту исчезла в сумерках с другим попутчиком.

Быстро стемнело. Настроение было испорчено. Одному ночевать и продолжать путешествие не хотелось. Спустя несколько минут я летел по широкому шоссе, выжимая из Ситроена его последние силы. Вдали показались мерцающие огни Бланеса, где меня ждал уютный номер с широкой кроватью и морским бризом в открытых окнах.

На завтраке Марины не было. Наверное, отсыпалась после многотрудного путешествия по французским Вильфраншам и Перпиньяном. Когда я не нашёл её и за обеденным столом, то решил заявить о пропаже в полицию. Спустившись в холл отеля через стеклянные витрины я увидел Марину со спортивной сумкой, садящуюся к испанскому мачо в белый кабриолет. Крутых и обрывистых скал Коста Дорадо я так и не увидел. Тогда в темноте их было трудно разглядеть, а утром я поехал в другую сторону.

Чудо в суконных ботах

Нас всех, рождённых своими матерями, подвигали на подвиги. Во имя семьи, Родины, школы. Путь был освещён трудом, знаниями, талантом и… Промыслом Божиим. Кому-то хотелось быть лётчиком-космонавтом, как Николаю Нелюбину, а его «кинули» под поезд. А космонавтом стал Юрий Гагарин, простой и честный паренёк.

Я никогда не помышлял быть Президентом России. Ленин, Сталин!!! Правда Хрущёв, Брежнев и Горбачёв сделали эту должность для меня не вожделенной мечтой, а наказанием Божиим!

Учился я хорошо, даже иногда отлично. Успехи в спорте, в общественной жизни и пр.

Рядом со мной рос, учился и занимался спортом Вова Путин. Учился, как он о себе сам пишет, средне, с грехом пополам к 25 годам стал мастером спорта, взяли служить в КГБ (не самая почётная работа в СССР), да ещё в ГДР, откуда люди валили на Запад через бетонную стенку. Невидимка этакий.

Потом загадочная история с переводом в помощники проректора. Тогда так выгоняли из кадровых работников КГБ за проколы. Бывало, как с его другом Евгением Олейником или Валерием Добриковым, переводили в милицию, к кормушке поближе.

Потом помощник Собчака, потом знаменитая, но забытая сцена беседы Ельцина с Собчаком по поводу выборов президента 1996 года, когда Собчак посоветовал Ельцину не выдвигать свою кандидатуру, а сам хотел быть президентом России. Потом Путин провалил его выборы в 1996. Казалось на этом всё и закончится.

Параллельно с Вовой, я был в его глазах стилягой, но закончил ЛИАП, аспирантуру, защитил диссертацию, работал 10 лет доцентом и собирался на стажировку во Францию. По совместительству работал в кино каскадёром, растил детей.

Кто-то из Вовиных друзей накатал на меня в 1982 году клеветническую анонимку о моих связях с бандитами и сломали мне карьеру. Анонимку проверили, ложь не подтвердилась и Вовиного начальника Евгения Олейника перевели из КГБ в милицию, в ОБХСС (потом Вова возьмёт его на работу в Смольный), но он вскоре погибнет в автокатастрофе.

Я продолжил свою карьеру проректором по учебной работе в ВИПКе ПТО и заместителем председателя ТРИТЭ (то есть Никиты Михалкова), потом директором БК «СПАРТАК».

А Вову позвали в Москву. Спасли от преследований губера Яковлева В.А. Формально позвал Павел Бородин. Но он-то, откуда мог знать про Вову. Чубайс, Кудрин и их покровитель Отарик Квантришвили, лучший друг Александра Розенбаума — эти да, друзья до гроба.

Но появиться в Москве — это не значит сделать карьеру. Тут пираньи кишат. В то же время появился Немцов. Да при том сам Ельцин его взял в приемники. В то же время появился Михалков, друг Кержакова и Сосковца. Рассказывал по НТВ Евгению Киселёву, как он будет режиссировать Россией. И пример артиста Рейгана перед глазами был сногсшибательный. И всероссийский дамский угодник, хоть куда. И папа Гимны написал. Казалось бы, сам Бог путь в Кремль указывает, а Богородица — не велит.

Это он, Михалков Никитка, призывал в 1996 году российских женщин перед голосованием за президента представить кандидата с собой в постели и женщины выбрали тогда Ельцина. Они предпочли отдаться Ельцину, взглянув на Зюгана и Явлинского. Правильный выбор. Для четырёхлетнего онанизма.

В то же время бабачил Березовский с семибанкирщиной. И вдруг из-под кремлёвской ёлки вылез Путин. И всё. Началась новая эра. Эра Путина. Откуда, почему?

Богатый Березовский полетел в тар-тарары. Умный и перспективный Немцов доедает кремлёвскую лапшу.

Обо мне вообще речи нет, я сбитый лётчик. Продовольственная пайка 4700 рублей на еду, одежду, лекарства и билеты в кукольный театр. Даже у своих детей ничего не отсудишь на алименты, потому как при пенсии 7000 рубликов я у Вовы Пу считаюсь богачом с превышением достатка.

А Вова Путин — премьер то есть первый, лидер нации! Что, сдал экзамен на пятёрку? Нет! Победил всех претендентов-отличников в честном соревновании? Если, конечно, в соревнованиях принимают участие больные на голову Жирик, Зюган и пр. и то без медицинских справок и освидетельствования, то можно и победить.