Возвращение под небеса

Девочка всё быстрее ускользала вперёд, что-то показывала мне, иногда вприпрыжку скакала рядом. Я же с усердием старалась идти хотя бы чуть-чуть быстрее уставшего слона.

«Чувствую, денёк будет длинным…. - подумала я, вслед за девочкой вливаясь в толпу едва-едва проснувшихся горожан, снующих по улочкам Тверского. - Но ничего, прорвёмся…»

***

- Клык и Тверьев - самые старшие из основателей нашего города. Клык погиб шесть лет назад, а Тверьев тремя годами позже, - сказала Варя. - Так вот Часовой - младший брат Клыка. Можно сказать, он его преемник. Это Клык его так прозвал, Часовым то есть. Просто Часовой, он мне сам рассказывал, всегда при случае вызывался стоять на ночном карауле. И всегда ночную смену принимал лучше всех.

- А Майоран? - с любопытством спросила я, протягивая свой последний жетон русоволосой девушке в засаленном фартуке.

Девушка скептически посмотрела на жетон, кинула на стол маленький леденец на палочке и ушла. Леденец я отдала Варе, за что она меня искренне поблагодарила.

- Он был приёмным сыном Дмитрия Тверьева. - Варя нахмурилась и покрутила конфету в руках. - Я хорошо знаю историю Майорана. Про него здесь много легенд ходит - то одни повести, то другие… Но Часовой моему брату сам всё рассказал. Всю-всю правду. Тверьев с Клыком нашли Майорана у работорговцев, когда тому было лет десять. Дело было в каком-то диком местечке, где эти работорговцы обитали. Кажется, где-то под Воронежем, что ли… Далеко отсюда, в общем. Часовой сказал, что там бойня была чудовищная, а Майоран вот выжил. Майоран - это, кстати, приправа такая, знаешь? - Варя почесала макушку и вопросительно на меня посмотрела. Я неопределенно пожала плечами – никогда не слышала, если честно. - Очень редкая и дорогая. Так вот Майорана, ну в смысле мужика… То есть тогда-то он мальчиком был… Короче, он тогда даже своего имени не знал. Когда Тверьев нашёл его, он стоял где-то там, в уголке с мешком этой приправы. Вот они его и стали так называть – Майоран. И Дима Тверьев всегда любил его, как своего сына.

- Надо же, - протянула я, выслушав Варю. – Как интересно…

Я уставилась в кружку, на дне которой чернел остывший кофе. Некоторое время мы с Варей просто молча сидели, думая о своём.

Сегодня утром, после того, как мы покинули окраину города, где я проспала всю ночь, Варя отвела меня в одно из её самых любимых мест в Тверском, в кофейню с ужасным названием «Флакончик», которая находилась в старой высотке на центральной улице Тверского и занимала почти весь первый этаж здания. И вот теперь мы ёрзали на не слишком-то удобных табуретах, сидя у мраморного стола в помещении, где некогда располагался какой-то парфюмерный магазин. Народа в этой кофейне пока было не так много, а еда была вполне сносной: мне удалось попробовать клейкую рисовую кашу, что варили местные повара, и маленький тост с джемом. У Вари был с собой один жетон, к которому я прибавила те, что подарил мне Гоша. Все эти деньги мы спустили на завтрак.

Я посмотрела на девочку, на чьих тёмно-рыжих волосах переливался свет утреннего солнца, сквозь огромное окно кофейни она следила за едва проснувшимися горожанами, снующими по Центральной улице.

Заметив мой взгляд, девочка улыбнулась.

- Скоро я уже Даньку пойду встречать с работы, - сказала она. - Тебе куда надо? Могу подсказать дорогу.

Я тяжело вздохнула. Впереди меня ждали самые настоящие приключения, апофеозом из которых был поиск наёмника в городе. Но сначала магазин. Без жетонов я тут никому не нужна. Особенно наёмникам.

- У меня совсем нет денег, - сказала я, подёргав короткую прядку волос у самого уха. - Я бы хотела продать кое-что. Мне вчера упомянули про девушку, что держит в городе хороший магазин…

- Кошку, наверное, - сразу сказала Варя.

- Точно.

Я вспомнила, что именно про некую Кошку говорил мне вчера Гоша. Варя вылезла из-за стола и указала головой в сторону двери.

- Её магазин совсем недалеко отсюда, - сказала девочка. - Пойдём, я тебя провожу.

***

Мы вышли из кофейни и неспешно посеменили по грязной городской улице. При свете дня Тверской выглядел совсем не так как под покровом ночи: теперь здесь все выглядело куда более ветхим; дневной свет обнажил хорошо заметные нити трещин на стенах, высветил кривые стеклянные осколки в окнах.

Мы шли с Варей по улицам Тверского, и я осматривалась в городе со всем вниманием.

Груды мусора утопали в земле возле подъездов. Тёмные брёвна старых изб и стены самодельных бараков обросли плесенью, кое-где совсем прогнили. Бледно-желтая трава прорастала сквозь старые остовы ржавых вагонов, тянулась к городским складам. Красный мох и какое-то колючее растение покрывали покосившееся фонарные столбы, рекламные щиты и указатели.

Признаться, я с жадностью ловила каждую деталь, внимательно изучала мир, который столько лет был одновременно так близок ко мне, и тем временем находился так далеко от меня.

Мы с Варей подошли к магазину Кошки спустя пятнадцать минут после того, как вышли из кофейни в центре города.

- Это здесь, - сказала мне девочка, указав на двухэтажное здание из серого кирпича. – Магазин Кошки.

Небольшое строение обветшалого вида с трудом втиснулось между другими постройками – старой пятиэтажкой и полуразрушенным домиком с наглухо запертой дверью. Большая вывеска довоенных времен была сколочена прямо на крыше магазина. Рекламный плакат на этой вывеске уже совсем разодрался, от него остался лишь небольшой выцветший кусок, на котором была изображена черная кошка. В самом низу плаката когда-то было что-то написано, сейчас читалось только слово «магазин».

Наверное, когда-то здесь продавали товары для животных. Я нахмурилась. Вообще видок у магазина был не слишком приветливым: входная дверь перекошена, несколько окон заколочены ссохшимися досками, а на стенах здания хорошо видны разводы от чёрной копоти.

- Ну что? Пойдёшь?

Варя чуть склонила голову, глядя на меня. Я улыбнулась девочке и, опустившись на колено, положила руку ей на плечо.

- Спасибо тебе, Варь, - тепло поблагодарила я малютку. - Я рада, что познакомилась с тобой.

- Я буду скучать по тебе, Машка, - сказала Варя, обнимая меня. - Я очень надеюсь, что мы ещё когда-нибудь встретимся.

Варя улыбнулась мне, и мы попрощались. Девочка ушла в обратную сторону, а я направилась к магазину. Проскочив за тяжелую металлическую дверь, я оказалась в прохладном помещении. Пол здесь был выложен крупной плиткой, потемневшей от грязи. Узкий коридорчик за входной дверью был заставлен всевозможной рухлядью типа разбитых телевизоров и горшков с кривыми фикусами. По идее, магазин должен был работать, однако большая деревянная дверь напротив меня была наглухо закрыта. Единственное что мне оставалось, так это подняться наверх по широкой подъездной лестнице, что я и сделала.

На втором этаже, напротив огромного окна, под которым кренился ржавый радиатор, я обнаружила массивную дверь, обшитую потёртой кожей. Дверь была приоткрыта.

Чуть помедлив, я прошла вперёд. Длинная полутёмная комната освещалась жёлтыми лампами, а ещё цветистыми гирляндами и самыми разнообразными бра на стенах. Это, пожалуй, была самая уютная и самая удивительная комната из всех, что я видела за последние годы моей жизни.

Помещение было заставлено дико разнообразной мебелью: от старинных комодов до обычных стеллажей из светлого дерева. В углах высились вазы с искусственными цветами, неподалеку от них красовались разбитые музыкальные инструменты. На одной из деревянных вешалок пылились ветхие пиджаки и странные платья, на другой – практичные пальто и кое-как залатанные куртки. На покосившихся широких полках, находившихся почти под потолком, лежали сшитые из кусков кожи шлемы и пропылённые довоенные шляпы. Всё остальное многообразие товаров, разложенных в комнате, я толком даже и не успела рассмотреть, так как меня окликнули. Услышав низкий голос, я обернулась.

- Привет покупателю от Кошки. Я надеюсь, ты сюда не просто поглазеть зашла. Сразу предупреждаю, у меня тут не музей и не клуб.