Дело о пропавшем теле

– Ну раз Вы сами вызвались искать труп. Честно говоря, я думала, что Вы выбирали место, чтобы спрятать тело сегодня ночью. Но раз сегодня трупа уже нет, значит, Вы его спрятали вчера. А в группу поиска вызвались, чтобы лично оказаться у той самой коряги, под которой и был спрятан труп. Далее, Вы дождались, когда рядом будет депьюти-следователь Воксман, и закричали, что нашли тело. Реакцию полицейского Вы посчитали великолепно. Я не знала, что Вы психиатр, но раз Вы мне сказали… Всё сходится! Психиатр – значит и психолог тоже. Когда Воксман сиганул в канаву, Вы показали ему корягу. Вокруг наверняка хохотали пацаны. И вымокший следователь не стал проверять, что там лежит несколько глубже.

– Больше всего я боялся Вас, депьюти Ким, – Улыбается Ли, – Как увидел, что Вы приехали в шортах и босиком, понял, что от Вас труп в канаве не спрячешь. К счастью, у Вас там с Воксманом какая-то размолвка случилась. Вот мне и повезло. Следователь не попросил Вас залезть в канаву и проверить, а сами Вы не стали перепроверять, чтобы не обострять и без того натянутые отношения. Одного не могу понять, миссис Боуэн. Как Вы догадались, что я прятал тело ровно в полночь?

Действительно, а как моя Шерлок-Холмс-на-колёсиках про полночь догадалась? Наверное, мне всю неделю придётся мыть посуду.

– Это был чистой воды блеф, – Говорит Кэйт, – Необоснованный импульс интуиции.

– Это вдвойне убеждает меня, что я общаюсь с великим сыщиком, – Кивает мистер Ли, – Раз Вы всё знаете…

– Не всё, – Прерывает его Кэйт, – Расскажите нам, какими такими сверхсекретными ядерно-космическими бомбами занимался Ваш сосед. Если он Вам про это рассказывал, конечно.

– Рассказывал, – Вздыхает Ли, – Но никакие это были не бомбы.

– А что? – Спрашиваю я.

– Имя Мартин Фляйшман вам знакомо?

– Нет, – Говорит Кэйт.

– А Винчензо Росси?

– Тоже нет, – Говорю я.

– В 1989 году британский химик Мартин Фляйшман придумал, что можно вызывать термоядерные реакции, пропуская через вещество электроток. Он заявил, что открыл новое явление: низкотемпературный термоядерный синтез.

– А их можно вызывать? Эти Ваши термоядерные реакции? – Спрашивает Кэйт.

– Оказалось, что вроде бы нельзя. Честно говоря, Мартин Фляйшман был, как говорят мои коллеги, «явно наш пациент». Типичный случай навязчивой идеи, наложился на отличное образование и неплохой научный авторитет в области классической электрохимии. Да ему и лет было – за шестой десяток. Паркинсонизм начинался. Сахарный диабет прогрессировал. В общем – под конец жизни начудил старикан. Хотел осчастливить человечество своим открытием. Он ничего не секретил, всё честно публиковал. Другие лаборатории попробовали повторить эксперимент, и ничего не вышло. Фляйшмана опровергли.

– И всё заглохло?

– Если бы! Фляйшман работал над холодным термоядерным синтезом до самой смерти в 2012 году. Ему давали гранты. Американский Военно-Морской Флот давал, и итальянский институт INFN. У Фляйшмана объявился гениальный последователь: Винчензо Росси, кстати, итальянец. Этот Росси сделал машинку под названием «Д-КAT» Объявил он об этом в незадолго до смерти Фляйшмана, в 2011 году.

– Ясно, отчего я про это не слышала, – Кивает Кэйт, – В одиннадцатом году мне был годик от роду. Машинки меня не интересовали. Даже куклу Барби мне было ещё рано давать.

– Ну и что делала эта машинка? – Спрашиваю я.

– Машинка была совершенно секретная. Росси заявлял, что превращает никель в медь. При этом, на одном килограмме никеля машинка может выдавать десять киловатт электричества в течение десяти тысяч часов.

– Десять киловатт электричества? Но это же… – Видно, как Кэйт шевелит губами, что-то прикидывает в уме, – Обалдеть! Вот, скажем, эта Ваша лампочка, заряжается от солнечных батарей – я знаю, два ватта. Десять киловатт – это же пять тысяч таких лампочек! Весь ТШГ можно осветить! В каждом доме лампочка будет гореть!

– Десять киловатт – это не так много, как Вам кажется, милая миссис Боуэн. Это сейчас, у нас в трущобах мы не видим такой энергии. А раньше электричество было куда доступнее. Чтобы элементарно вскипятить чайник, нужно полтора или два киловатта. Вы же помните электрические чайники?

– Ещё бы. Отлично помню! Мне было… Шесть лет. Или даже семь. А потом у нас вырубили электричество за неуплату, и с тех пор мы кипятили воду на чём придётся.

– Но если Росси эту машинку придумал, то почему случился Обвал? – Спрашиваю я.

– В 2015 году Росси исчез.

– Исчез?

– Ага. Поговаривали, что его убили. Нефтяные компании не хотели, чтобы у людей была дешёвая энергия.

– А его открытие? Ну, машинка? – Спрашивает Кэйт.

– Всё исчезло. Лабораторию кто-то разгромил и поджёг, бумаги и компьютеры выкрали.

– Грустно, – Говорю я, – Если бы у Росси получилось, пацанам в трущобах не нужно было бы собирать коровий навоз. Но какое отношение Росси имеет к нашему Чен Те-Шенгу?

– А самое прямое. Двадцать лет назад, Чен был ведущим научным сотрудником в лаборатории у Росси.

– То есть, Вы хотите сказать, что кто-то пытался убить мистера Чена? – Выпаливаю я сходу, – Да нет, это я глупость сморозил. Кому теперь нужно его убивать? Все нефтяные компании обанкротились, а нефть под контролем правительства. Ну да! Кэйт же догадалась про двойника. Не убить! Выкрасть секрет машинки Росси! Правильно?

– Правильно, – Грустно улыбается Ли, – Выкрасть секрет машинки «Д-КAT».

– Да у кого такая машинка будет… – Я ерошу волосы, – Чёрт! Чёрт возьми! Да с нею же! Всё! Обвал – кончится! Десять киловатт! Можно же не одну машинку сделать! В каждом квартале. Да что я опять чушь говорю! В каком ещё квартале! Трущоб не будет! В всех будет свой дом. И в каждом доме будет такая машинка…

– А главное – водопровод, – Говорит Кэйт, – Открыл кран – и вот тебе вода. Хоть ведро, хоть бочку. Хоть целую ванну наливай! Представляешь, Хитрый Койот: горячая ванна!

– Знаешь, Бегун, а может ну её, эту Полицию? Мы купим себе – автомобиль! Да! Нет! Кэмпер купим! С двуспальной кроватью! Я такие видел, они кое-где в трущобах ещё стоят. Они, конечно не на ходу, но ведь можно починить. Вставим туда электродвигатели. И махнём – в Калифорнию. Мы же – военные моряки! Атлантику мы с тобой покоряли, надо и на Тихий океан полюбоваться, правда?

Мистер Ли глядит на нас, продолжая грустно улыбаться. Повернувшись, подымает с наклонного столика законченный свиток. Открывает коробочку и достаёт огромный инкан [24]. Потёр печать о штемпельную подушечку, выдохнул, примерился. Красный оттиск получается чётким, как засохшие капельки крови.

– Вот и готово, – Говорит он, – Сказать вам, что я тут написал?