FallOut Equestria: Pawns (СИ)

-И вы думаете, мы поверим вам? Вы пробыли в стане врага три недели и вас вот так просто отпускают!

-Нет, сколько можно повторять. Там был один офицер, который говорил о том, что не хочет воевать, он ждёт меня через три недели у южной стены зала с теми, кто хочет бежать от войны.

Особист усмехнулся.

-И куда же он, по-вашему, хочет «бежать»?

-Наружу — кратко ответила пегаска, а затем добавила — Ну давай же, будь оригинальным и скажи: «Это невозможно! Стойло запечатано! дверь не открыть»! — при этом пародируя его голос.

Особист выдохнул.

-Стойло запечатано и открыть его будет возможность только тогда, когда останемся либо мы, либо красные. Если бы они не контролировали кристальный уровень, мы бы давно вломились к ним… Значит три недели. Что ж, устроим ему засаду…

-Вот же жопа! — не выдержала Металл.

-Не нахваливай его, Металл, говори прямо он — подзалупная пиздаёбина. Надо же быть таким хуём…

Смоук и Свиндлер синхронно закашлялись.

-Тогда приходилось думать, имея на копытах малый объём информации, большая часть из которой была ложной — сказал Свиндлер.

-Ему просто нужно было думать головой, а не жопой — заключила Металл.

Перл ехидно взглянув на Свиндлера и улыбнувшись продолжила.

Несколько дней меня держали под арестом, пока ко мне не пробились мои товарищи.

-Уважаемый, засуньте свои слова касательно её опасности себе в задницу. Я прекрасно знаю эту кобылу она преданный Эквестрии солдат. Если вы не отпустите её, то я буду вынужден забрать её силой.

-Капитан, вы должны понимать… — но глядя на выражение морды капитана на котором читалось абсолютное нежелание вникать во все тонкости, особист выдохнул — Только под вашу полную ответственность.

Уже через пару минут пегаска шагала от ставки особого отдела со своими боевыми товарищами.

-Спасибо что впряглись за меня.

-Для нас в радость заткнуть этих мудазвонов. Возомнили себя круче всех.

-Может раскажешь что с тобой произошло? Три недели во вражеском плену…

-Говорят, ты убила сотню красных, по крайней мере, десяток из них голыми копытами…

-Ты стала местной знаменитостью! — говорили товарищи, перебивая друг друга, с нетерпением ожидая истории.

-И что же говорят, по подробнее?

-Что ты соблазнила охранника своими французскими булочками, а затем пришибла дурака, переодевшись в его форму ты прокралась в командный пункт красных и душила их как цыплят одного за другим, пока не нашла пулемёт и стоя в полный рост не расстреляла большую часть лагеря. Они пёрли на тебя в штыковую крича «Банзай!»…

-Да заткнись ты, дай ей рассказать — прервал увлёкшегося лейтенанта капитан.

-Ну… всё было почти так… с маленькими оговорками.

Так пегакска вернулась в лагерь героем. Она плотно поела, она была с друзьями, она могла растянуться в полный рост на мягком гамаке. Когда пони хорошо она не думает о переменах, вот только…

-Санитар! У нас раненный! — раздалось по лагерю.

-Держись, Каштан — просил пони тащивший на своей спине раненного бойца.

-Я не хочу умирать! — молил заплаканный пони с кличкой Каштан.

-Ты не умрёшь, смотри на меня! Слышишь! Смотри на меня, ты не умрёшь!

Пегаска подскочила к раненному, но её тут же оттолкнул подбежавший санитар.

-Пожалуйста, не хочу…

-Всё в порядке — шептал ему его товарищ.

Но нихрена в порядке не было. Передняя нога Каштана болталась на сухожилиях, а из перебитой артерии хлестала кровь, разливаясь по полу и пачкая форму и морды бойцов, пытавшихся удержать Каштана от конвульсий агонии.

-Да вколи ты ему морфий, док! — взмолил его товарищ.

Но морфий не понадобился, Каштан обмяк на копытах бойцов. Они сочувствующе клали копыта на плечо принёсшего его солдата, и уходили восвояси без лишних слов.

-Сранные красные, сранная война! — выплюнул один из них, проходя мимо пегаски.

…Вот только каждый день промедления будет стоить жизней. Пегаска стёрла с мордочки кровь и твёрдо решила, что если у неё есть хотя бы шанс что-нибудь изменить, то она им непременно воспользуется.

Перед отбоем она поведала свою историю близким товарищам. Естественно всё было принято скептически. В результате было решено идти к смотрительнице… на следующее утро.

-Я не дам вам свой ключ! Да я должна расстрелять каждого из вас за предательство! — отрезала смотрительница, но затем, немного подумав, добавила — Но я поступлю по-другому. В назначенное время и в назначенном месте вы встретитесь с этим офицером. Если ваши слова подтвердятся, то мы… решим, как поступить дальше. А до тех пор ни слова об этом разговоре. Стоит добавить, что если что-либо пойдёт не так, вы будете расстреляны. Будьте к этому морально готовы — всё-таки мягкосердечная у них смотрительница.

-Спасибо, вы очень благоразумны.

-Свободны!

Через три недели была собрана группа для встречи. В неё вошли товарищи пегаски, группа контрразведчиков, которые не должны были участвовать во встрече и несколько бойцов для поддержки.

На точке рандеву ждал один лишь офицер.

-Не многопонно тут как-то — решила пошутить пегаска, подходя к офицеру. Логично было оставить остальных пони подальше, раз уж офицер тут стоит один.

-Я побоялся спугнуть вас, мои пони стоят восточнее вне зоны видимости.

-Мои тоже попрятались, не смогла отделаться от особистов.

-Понимаю. Ты принесла ключ-карту?

-Нет, у меня есть кое-что получше. Свидание со смотрительницей — наблюдая за мордой жеребца она тут же поспешила оправдаться — Она не дала ключ, но она умна и не поддаётся предрассудкам поговори с ней если ты её убедишь, то ты сможешь спасти от войны гораздо больше чем горстку пони.

Жеребец хмыкнул погруженный в раздумья, а затем кивнул.

-Я поговорю с ней. Выбора у меня всё равно нет — а затем, подумав ещё секунду — надеюсь это не хитроумный план захватить меня в плен…

-Чтобы держать тебя пару месяцев на хлебе и воде в зассаной камере, в такой, в которой не разогнуться, и не зги невидно, вроде той в которую по твоей вине меня посадили? Пффф… не-е! — махнула пегаска копытом, а жеребец скептически поднял одну бровь, но, тем не менее, пошёл за ней.

Они несколько часов говорили наедине со смотрительницей, пока её личная охрана расхаживала туда-сюда с кислыми минами.

-Что-то они там тихо. Ты точно его полностью осмотрел?

-Да точно, угомонись, они просто разговаривают.

Наконец по громкоговорителю раздался голос смотрительницы: «Всем жителям стойла собраться в атриуме для важного заявления! Повторяю, всем жителям явиться для важного заявления незамедлительно!»

-…Поймут ли они? — спрашивала у офицера явно взволнованная смотрительница.

-Вы смотрительница, кому им ещё доверять, как ни вам, конечно, они вас поймут и поддержат.

Через пять минут атриум был битком набит пони, готовых услышать экстренные новости. Их смутило то, что рядом со смотрительницей стоял офицер из красных и это их ещё больше волновало.

-О-о! Щас будет ахуенная речь, одна из тех, от которых мурашки по коже!

-Пони стойла 64, я рада вас всех приветствовать здесь — смотрительница материнским взглядом осмотрела пони в атриуме, подбирая слова — Война. Война отнимает жизни наших братьев в и сестёр, сыновей и дочерей заставляя нас обезуметь от горя. Сколько ещё нужно принести в жертву, чтобы она закончилась?

-Мы принесём в жертву наши жизни! Все до последней! — выкрикнул пони из толпы, а остальные закивали в поддержку.

-Но наши силы равны и красные также рьяно будут сражаться против нас! Что предпринять, когда силы равны? Когда противники уничтожат друг друга до последнего? Когда уже некому будет радоваться этой победе? — по толпе начались перешептывания, а смотрительница твёрдо продолжила — Настал момент, мои маленькие пони, когда нам нужно сделать выбор. Остаться сражаться в бессмысленной войне и умереть или поступить мудро и уйти, пусть побитыми, но не побеждёнными.