Девяносто девять (СИ)

Ей хотелось сказать: не волнуйтесь, все будет в порядке, но она не была в этом уверена. Ей хотелось сказать: дайте мне сделать то, что я должна, но и в том, что должна, она не была уверена тоже.

Она знала одно: мир, который должен был начаться с казни, — это плохой мир. И так не должно было быть.

Вывели пленников: мужчина смотрел, нахмурившись, девочка дрожала — то ли от страха, то ли от ночного холода.

— Не бойся, — ласково сказала ей Элайза. — Сегодня ты вернешься домой.

— Принцесса, — Беллами поймал ее уже у ворот и за воротник рубашки притянул к себе. — Ты уверена?

— Нет, — улыбнулась она. — Но разве у меня есть другой выбор?

Он отпустил ее, и она вместе с пленниками вышла за ворота. Посмотрела на стоящих впереди толпы Густуса и Индру.

— Идите, — шепнула. — Идите домой.

Девочка сделала неуверенный шаг. Затем второй. И со всех ног побежала вперед. Мужчина остался стоять.

— Иди, — улыбнулась ему Элайза. — Ты свободен.

На его лысой, покрытой татуировками голове играли блики огней. Он похож был сейчас на греческого бога: огромный, сильный, пугающий.

— Ты понимаешь, что она убьет тебя? — спросил он, не двигаясь.

— Да. Я это понимаю.

— И они… Те, кто отпустил тебя. Они понимают это тоже?

Элайза покачала головой и он кивнул, будто получив ответы на все вопросы.

— Кровь за кровь, — сказал он с горечью. — Иногда мне кажется, что это правило слишком тяжелое для новорожденного мира.

— Или… — улыбнулась Элайза. — Или в новорожденном мире только такое правило и может работать.

Это было так странно: стоять вдвоем перед толпой вооруженных людей, стоять в темноте, разрываемой только огнями факелов, стоять с врагом, с тем, кто изначально был врагом и должен был оставаться им в дальнейшем, и разговаривать. Просто разговаривать: как будто ничего не происходит, как будто мир все еще просто мир, и цивилизация не рухнула, а по-прежнему подпирает собой нравственные и моральные нормы.

— Мое имя Линкольн, — услышала она. — Я хочу, чтобы ты запомнила это имя.

— Я запомню. Обещаю.

Рев толпы ознаменовал собой приход полуночи. Элайза кивнула Линкольну последний раз, и он ушел, скрывшись среди своих людей. А навстречу Элайзе шагнула Индра.

— Каким будет твое слово, небесная девчонка? — сквозь зубы спросила она.

— Моим словом будет: ubi culpa est ibi poena subbesse debet. Где есть вина, там должно быть и наказание.

Она услышала крики, раздавшиеся позади, за воротами, одним движением вынула из кармана нож и полоснула по руке, разрезая вену вдоль.

— Ты хотела крови? — закричала она, задрав голову вверх. — Вот твоя кровь!

Посмотрела на рану и потеряла сознание.

***

— Что она делает? Господи, что она делает? — Финн повторял это как заведенный и не мог найти в себе сил остановиться. Стоящая рядом с ним Рейвен вытаращила глаза и закрыла рот обеими руками, чтобы не закричать. Беллами и Октавия просто застыли, неспособные пошевелиться.

— Откройте ворота! — первым очнулся Маркус. — Откройте ворота, черт бы вас всех побрал совсем!

— Открывайте! — Джим сам ухватился за рычаг и навалился на него всем телом. — Готовьтесь к бою!

Но когда они наконец открыли ворота и выскочили наружу, то Элайзы там уже не было. Только потемневший кусок земли напоминал о том, что произошло здесь всего минуту назад.

Строй землян угрожающе колыхнулся, но Маркусу было все равно.

— Получили? — заорал он, не помня себя. — Получили свою кровь? Жизнь девочки — это достаточная плата за случайные смерти?

Кто-то вышел ему навстречу и ударил по лицу. Он замахнулся чтобы ответить, но понял вдруг, что перед ним — женщина, и опустил руку.

— Куда вы ее унесли? — сквозь зубы прорычал Маркус прямо ей в лицо. — Куда вы ее забрали?

— Это решит командующая, — прошипела женщина в ответ. Она была похожа на обезьяну: коренастая, коротко стриженная, темнокожая. — Будь моя воля, я оставила бы вашу девчонку умирать здесь.

— Если она умрет, я сам придушу вашу командующую, — пообещал Маркус. — Ты поняла? Так и передай ей: если Элайза умрет, ей конец!

Он почувствовал как его хватают и тащат назад, успел увидеть острый конец меча, мелькнувший у его горла, а потом все поглотила темнота.

— Каждый, кто выйдет за ворота этой ночью, будет убит, — услышал он громовой бас. — Утром командующая объявит о своем решении.

Ворота закрылись. Земляне остались за ними.

***

— Как ты мог ее отпустить? Как ты мог поверить, что она собирается всего лишь поговорить? Ты знал ее лучше нас всех! Как ты мог?!

Октавия лупила Финна кулаками в грудь, а он и не думал защищаться. Она была кругом права, а он в очередной раз облажался. Он и впрямь поверил, что Элайза собирается всего лишь отпустить пленных и снова поговорить с командующей. Он действительно в это поверил.

— Оставь его в покое, — Рейвен за шиворот оттащила Октавию в сторону. Та вырывалась, лягалась и напоминала капризного ребенка, которого не пустили к игрушке. — Не он один виноват, мы все поверили.

— Надо решать, что будем делать, — хмуро сказал Джим. — До рассвета еще восемь часов, мы можем попытаться пробраться наружу, и…

— И попасть прямо к ним в руки, верно, папа? Отличная идея.

— Джаспер!

Это был именно он: худой, шатающийся, завернутый в больничный халат, но все-таки Джаспер. Финн подскочил к нему первым, но Джим отпихнул его в сторону.

— Тебе нельзя вставать, — сказал он, поддерживая сына под руки. — Розмари сказала, что ты должен спать еще как минимум сутки.

— Трудно спать, когда все так орут, — усмехнулся Джаспер. — Я так понял, что наша принцесса решила пожертвовать собой, чтобы спасти вас, придурков? Похоже, ума она так и не набралась.

Он повернул голову и подмигнул Октавии.

— Эй, О! Перестань скалиться, ты похожа на звереныша. И где твой чудо-братец, которым ты прочищала мне уши все пять лет? Док сказала, что он теперь здесь за главного?

— Идемте в командный пункт, — велел Джим, с легкостью поднимая Джаспера на руки. — Надо успокоиться и решить, что делать дальше.

— Подождите, — остановила его Рейвен. — А куда делся Белл?

***

Элайза открыла глаза и попыталась пошевелить рукой. Получалось плохо: пальцы словно онемели, были непослушными и тяжелыми.

— Детка, — услышала она тихое. — Ты очнулась, милая.

Она с головой окунулась в полузабытый запах: запах оладий по воскресеньям, запах свежевыглаженного белья, запах белого Тедди и легкий флер чего-то лекарственного, химического.

— Мама, — прошептала она сквозь слезы. — Мамочка.

Шевелиться по-прежнему было трудно, и она просто лежала, уткнувшись носом в мамину шею и едва дыша от силы объятия. Но мама отстранилась, и Элайза вспомнила.

— Мам, где я? — спросила она, попытавшись поднять голову. — Где мы?

— Не шевелись, дорогая. Пока тебя несли сюда, ты потеряла слишком много крови. Кто тебя научил резать вены вдоль? Слава богу, по пути им не встретилось ни одного стада, иначе тебя бы вряд ли донесли живой.

Элайза ничего не понимала. Они у землян? Ее принесли к землянам? Но если так, тогда почему она лежит в самой настоящей медицинской палате, и над ее головой горит пусть тусклый, но все же свет, а на маме надет самый настоящий медицинский костюм?

— Мам, что происходит? — попыталась она еще раз. — Где мы? Что произошло?

Выслушать ответ ей не дали. Внезапно дверь в палату распахнулась, двое воинов вошли и встали по обе стороны, а между ними внутрь прошествовала командующая.

— Оставьте нас, — велела она и Элайза с удивлением смотрела, как мама послушно кивает и выходит из палаты. Следом за ней вышли и стражники.

Алисия остановилась в двух шагах от ее кровати и сложила руки на груди. Она смотрела исподлобья, изучающе, как будто искала ответы на пока еще не заданные вопросы.

— Что тебе нужно? — спросила Элайза. — Пришла забрать оставшуюся кровь?

Алисия оставила вопрос без ответа.