Возрождённое завтра (СИ)

- Ф’нор ещё не вернулся? - тихо спросил Итачи, будто боясь потревожить траурный покой.

- Он улетел по поручению Ф’лара. Но он очень волнуется.

- Мог бы послать меня, - как бы невзначай отметил Итачи. С тех пор, как Н’тон, молодой бронзовый всадник, перебрался в Форт, на подхвате оставались лишь два единомышленника и близких предводителю человека, помимо Лессы и сына. Итачи входил в их число. Госпожу не к лицу гонять с мелкими поручениями. А Фелессан пока не имел дракона, но был твёрдо убеждён, что запечатлит бронзового.

- Она умрёт, Т’чи, - почти уверенно заявила Миррим и стёрла блестящие дорожки с щёк.

- Не говори ерунды. Если она до сих пор жива, то у неё хватит сил побороть тоску, - надо говорить как можно увереннее, исключить всяческие сомнения.

Девочка всхлипнула и мгновенно изменила репертуар:

- Что же я тут сижу! Надо приготовить кла и что-нибудь поесть. Хоть Брекка и ни на что не реагирует, она должна питаться.

Миррим подскочила, положила расчёску на полку и ринулась к выходу, но тут же остановилась. Разум её метался между ложем приёмной матери и стремлением поскорее вырваться из переполненного тоской вейра.

- Я присмотрю за ней. Беги, - понял Итачи и занял место девочки.

- Если она… очнётся, скажи ей…

- Скажу, - заверил он, - не теряй времени.

Последнее замечание подтолкнуло воспитанницу бывшей золотой всадницы. Только колыхнулась шторка при входе. А затем звук быстрых шагов стих снаружи.

Итачи расслабил мышцы лица. Что заставляло его одевать маску непробиваемого бравого капитана в общении с мало знакомыми людьми? Возможно, это не только маска, но и осколки уничтоженного доверия. Ему нравился мир, в котором он родился. Но однажды этот мир, притворяясь другом, предал его, приказал убить то, что Итачи любил. Каковы шансы искренности нового мира? Где гарантии, что он не поступит так же?

Итачи помахал головой. Совсем жуткие мысли. Перн никогда его не предаст! И как бы не случилось на самом деле, за спиной всегда будет стоять верный Арджит’. Возможно, атмосфера покоев влияла на настроение. Угнетённость и безнадёжность. Необходимо привнести сюда хоть какие-нибудь краски.

Брекка походила на бальзамированный труп. Только грудь её медленно вздымалась и опускалась в такт дыханию. Бледная, как мрамор, осунувшаяся, тихая… Она не имеет права хоронить вместе с собой тех, кто стоял за неё горой. Ф’нор просто готов отчаяться от горя. Ради неё Кант’ готовился полететь за королевой. Никогда прежде такого не происходило.

Потом перед взором встала вздёрнувшая носик Килара. Виновница – она, убийца двух драконов. Если бы не слова очевидца, дежурившего в Наболе, возможно, правда никогда бы не открылась. Зелёный всадник видел, как взлетела Придит’а, но его дракон занимал слишком низкую ступень, чтобы суметь хоть чем-то помешать. Разъярённая королева была способна вмиг расправиться с зелёной нахалкой.

- Арджит’… - скрывать ни к чему. Никого поблизости нет, - как она?

Заботливо прикоснувшись ко лбу девушки, Итачи убедился в отсутствии температуры. Бронзовый Берд, расположившийся в изголовье своей хозяйки, сердито зашипел на чужака.

- Тихо, - скомандовал Итачи. Дракон тут же вмешался и усмирил файра. С балки под потолком испуганно пискнуло другое существо. Что? Миррим оставила свою троицу в вейре? Итачи совсем не заметил наблюдателей. Сверху, из полумрака, на него уставились две пары желтоватых глаз. Зелёные. Коричневого девчонка взяла с собой в нижние пещеры.

«Она говорит со мной. Я сказал, что ты хочешь поговорить. Но она не хочет».

- Тогда я сам должен достучаться до неё. Как думаешь, малыш, не повредит мне сеанс Гендзюцу? Хотя… если она спряталась слишком далеко…

«Тебе нельзя использовать те страшные глаза. Тебе снова станет плохо», - встревожился Арджит’. Его голос прокатился над Бенденом.

- Не шуми, - упрекнул Итачи, - я всё же попробую. Ей хуже, чем мне. У меня есть ты, а у неё…

…у неё нет никого. Общение с людьми – не то. Дракон – это вторая половина сознания. Обрывая её, человек становится калекой.

Больше бронзовый не возражал. Как оправдание Итачи выдавил:

- Ф’лар и Лесса хотят снова пустить Брекку на площадку Рождений. Можно ли ей позволять запечатлить новую королеву? Не обернётся ли это катастрофой?

Он осторожно приподнял веки бесчувственной девушки и заглянул в её глаза шаринганом. Брекка метнулась прочь. Если бы могла найти путь в Промежуток, умчалась бы туда, не раздумывая. Хорошо или плохо это, никто не знал. Не милосерднее ли позволить ей уйти?

- Не спрячешься, - прошептал Итачи, ловя краешек её сознания и вплетаясь в конгломерат бестелесных голосов. Он слышал их все, каждого дракона Бендена, который обращался к Брекке. Незабываемое чувство, словно ему доверили нечто совершенно запретное. И в то же время опасение совершить лишнее. Наверно, так чувствует себя человек, стоящий перед выбором: совершить первое в жизни преступление или вернуться назад.

- Уходи, - только и произнесла Брекка. Хотела отвернуться, убежать, скрыться. Но Итачи не позволил.

- Ты нужна Бендену, Брекка. Ты нужна Ф’нору. Ты нужна Миррим. Не поступай с ними так.

Она промолчала. Слышала, но не слушала, как и остальных.

«Она не отвечает нам», - коснулся сознания Итачи ментальный голос кого-то незнакомого.

«Она не хочет жить», - другой, переполненный горечи.

«Она делает вид, что нас нет».

«Ты должен помочь ей, Т’чи».

Прямое обращение. Но кто это сказал? Вряд ли в Бендене существует хоть один всадник или дракон, не знающий Итачи. Лестно и непривычно принимать уважение от существ более могучих.

«Она должна выжить», - женский голос, знакомый, сочувствующий…

- Триат’а? - не выдержал Итачи, - ты тоже переживаешь за неё?

«Все мы переживаем. Особенно Кант’».

- Ты слышала, Брекка? - попытался растормошить её Итачи.

«Она слышит, но не понимает», - снова кто-то безликий.

Головная боль терзала Итачи уже несколько минут. Когда он наконец осознал это, в лёгком удивлении чуть ослабил хватку, мгновенно упуская Брекку, и частично вернулся в покои Ф’нора.

Несколько капель крови на чистом покрывале и на неподвижной руке девушки.

«Не надо больше, Т’чи. Она не станет отвечать», - тревожно вмешался Арджит’.

- Но она ответила.

«Один раз. Всего один раз. Больше не ответит. Мы все пытались».

Откуда же такая страшная боль? Перед глазами всё завертелось, опустилась странная слабость. И эта всё поглощающая проклятая боль! И кровь… Откуда кровь?

- Не может быть… - выдохнул Итачи, пронзённый догадкой. Использовал мангеке, да сам не помнил когда? Попал под собственное… Гендзюцу или Цукиёми?

Снаружи снова затопали ноги. Мгновенный взгляд на вход – и Итачи вернул глазам прежнюю черноту, схватил первую попавшуюся тряпицу и стёр кровь. Жаль, нет зеркала. Что скажет Миррим, когда увидит перепачканные алыми разводами щёки?

- Манора сказала, что тебе тоже… Т’чи, что случилось? - Миррим смотрела на всадника почти в ужасе.

- Занимайся своим делом, - грубовато распорядился он и почти выскочил за пределы вейра, игнорируя догоняющие его растерянные фразы. Предстояло ещё раз пересечься с девочкой. Она обязательно потребует объяснений, откуда на ложе кровь. А пока стоит попросить настойку сладкого корня, чтобы хоть частично унять нестерпимую барабанную дробь в раскалывающейся голове.

Конечно же, в первых рядах находился Д’мит. Итачи не мог избавиться от неопределённости в его отношении. Какая-то неправильная смесь чувств вплоть до неприязни. Как Капитан АНБУ, Итачи не хотел бы видеть его в своей команде. Не тот набор критериев. Д’мит не подходил практически ни по одному из них. Но он запечатлил бронзового. Это кое-что да значит. Возможно, его время просто ещё не пришло.

- Куда они летят! - возмущённо выпалил Итачи, восседая на шее Арджит’а и наблюдая за разворачивающейся ситуацией со стороны.