Под светом убывающей луны (СИ)

Путь продолжился в молчании.

Через пару десятков минут быстрого шага они наткнулись на покосившееся здание, чьи окна и двери были заколочены.

— Там, дальше селение. И люди, — махнул рукой Тобирама, сохраняя сухой тон, — посмотрим?

Изуна молча кивнул. За всю дорогу он больше не проронил ни слова.

Деревенька оказалась небольшой, со странными вывесками, различить название которых среди странных каракуль не удавалось. Тут и там слышался говор и веселый женский смех, но попытка спросить про то, что это за место, окончилась для шиноби непонимающими взглядами, что бросали на них удивленные люди, очевидно, не понимающие ни слова.

«Другой мир — другой язык, — мысленно подвел итог Тобирама, — если мы не найдем кого-то, понявшего бы нас, о помощи извне придется забыть. А теперь нужно быстрее уходить. Мы и так привлекли много внимания».

Он потянул Изуну за широкий рукав клановой одежды, но тот, кажется, и сам всё понял. Они быстро покинули селение, сопровождаемые удивленными, заинтересованными и настороженными взглядами.

— Зато мы теперь знаем, как они одеваются, — попытался найти плюсы Учиха, когда они бежали назад.

«Зато они видели нас и сразу признали чужаков. Если тут есть действующие шиноби или другие воины, заменяющие их, за нами будут пристально следить», — подумал младший Сенджу, а вслух сказал:

— Давай быстрее. Время на исходе.

Когда они вернулись на изначальное место, старшие братья были уже там, задумчивые и полные сомнений.

— Эта крепость — что-то вроде общественных занятий для шиноби, — наконец произнес Мадара, — но на шиноби люди внутри не сильно похожи: слишком шумные и неорганизованные. Но какое-то подобие чакры у них все же есть. А теперь главный вопрос: кто пойдет?

Ненадолго воцарилось молчание.

— Я медик, — наконец протянул старший Сенджу, — моя помощь в любом случае понадобится. Я иду.

— Я тоже иду, — заявил Мадара, — шаринган будет полезен при поиске информации.

— Аники, я не пущу тебя одного с ним!

— Сенсорная техника Тобирамы бесполезна в замке, — равнодушно отметил старший Учиха.

Тот в ответ скрипнул зубами, повторил пару раз мысленно, что расхваливать себя — низко, и твердо сказал:

— Я иду с вами.

— Нии-сан! Ты же не собираешься бросать меня одного? Мой шаринган тоже полезен, ведь так? — подал голос Изуна, прямо глядя на старшего.

Тот вздохнул и перевел беспомощный взгляд на Хашираму.

— Идти всем вместе неразумно, — попробовал убедить его Учиха, — что, если местные окажутся сильнее нас? Тогда неучтенная врагами помощь младших окажется кстати.

— Но если мы объединим силы, эта помощь может и не понадобиться, — возразил его младший брат, а в его взгляде читалось упрямое: «Ни за что не пущу тебя одного с двумя Сенджу в логово неприятеля! Кто будет прикрывать тебе спину? Нет, ни за что, даже не проси», и Мадара это понял. Вздохнул и замолчал.

— Думаю, мы можем пойти туда вместе, если будем вдвое внимательнее и осторожнее. — подвел итог Хаширама и продолжил, — Из необходимой нам информации: их уровень силы, количество учеников, количество сенсеев…

— Узнать их техники, — прибавил Мадара.

Хаширама задумчиво кивнул:

— Для начала, да.

— Есть пара проблем, — возразил младший из Учиха, — одежда и язык. И если с первой можно справиться с помощью хенге, — мы с Сенджу видели, что тут принято носить, я скопировал шаринганом, — то вторая…

— В любом случае, мы должны изучить крепость изнутри, — вздохнул Хаширама, — как думаете, как долго мы сможем общаться жестами с обывателями, прежде чем нас раскусят?..

========== Глава 4 ==========

—…И что, мы просто зайдем? Через главные ворота? Брат, он в своем уме? — возмущался уже заметно привыкший к обществу кровных врагов Изуна.

Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, но его тепла почти не ощущалось. Благо, резерв за ночь пополнился достаточно для того, чтобы без последствий тратить чакру на обогрев. Они стояли на границе леса, с небольшого возвышения была видна протоптанная дорога, уводящая к цитадели, мрачно, но уверенно возвышающейся вдалеке. В противоположной от неё стороне тоже теснились какие-то домишки, и было нелишним для начала проверить их.

Тобирама, глядя на своего личного врага, опять неуклонно скатывался к мысли, что затрудняется понять его. Сам он всё ещё напрягался каждый раз, стоило кому бы то ни было из Учиха оказаться поблизости, и никогда не смотрел им в глаза. Было страшно. Нет, даже не самих смертоносных глаз, хотя и их тоже, но потерять эту привычку вовремя отводить взгляд на поле боя, предчувствовать активирование шарингана за мгновение до наложенного гендзюцу. Нельзя было этого допустить. Ведь если он лишится это чутья и перестанет позиционировать Учиха иначе, кроме как врагов, однажды во время боя он помедлит. Промедление приведет к поражению, поражение — к смерти. А его смерть ослабит клан. Поэтому Тобирама старался держать дистанцию с врагами, о которой, кажется, совершенно забыл его старший брат, вертящийся вокруг этого Учиха, своего старого знакомого, как курица вокруг птенца. Не то, чтобы Тобирама чувствовал ревность или зависть к нему, но… эти двое были вместе всё время! Они оказались в другом мире, совершенно чужом, от которого неизвестно чего стоило ожидать, и хотелось бы чувствовать, что спина защищена, и никому не удастся ударить или застать его врасплох.

Мелкого же Учиха факт того, что брат забыл о нём и проводил всё время с Сенджу, кажется, не особо напрягал, а если и нервировал, тот это никак не показывал. Вчера ночью, например, тот сам подлез к старшему, болтающему с Хаширамой, и спокойно уснул у него на коленях! А Тобирама остался один с противоположной стороны костра. И не то, чтобы он такое специально запоминал, просто было холодно.

— Ну, во-первых, так мы заявим о своих мирных намерениях и готовности к переговорам, — поморщился Мадара, но, наткнувшись на скептические взгляды, нехотя признал, — мне кажется, на барьере были какие-то датчики, вроде тех, что засекают проникновения: я видел, как заколебался контур, стоило нам с Хаширамой его пересечь. Думаю, хозяева уже знают о нашем присутствии. Надо выяснить как можно больше о их силе и способностях, разузнать, что известно про озеро. В общем, проводим разведку под прикрытием. Цель стандартная: внедрение и сбор сведений. Использование техник только в крайнем случае — оставим этот козырь в тайне.

Хаширама, который, очевидно, всё это уже выслушал и даже внёс свою лепту, согласно закивал. Изуна вздохнул, в очередной раз уступая правоте брата:

— Одежда, — напомнил он, — надо использовать хенге. Та штука выглядела как-то… так.

Он сложил печати, и традиционная клановая одежда сменилась длинным черным балахоном в пол с длинными широкими рукавами, желтой петлёй вокруг шеи и высокой остроконечной шляпой на голове.

Мадара прыснул, но зажмурился и быстро взял себя в руки. Хаширама же, не заморачиваясь, согнулся от хохота. Даже невозмутимая маска Тобирамы немного треснула, выдавая напряженные скулы — настолько нелепо было видеть Учиху едва ли не в монашеском одеянии.

Изуна надулся.

— Копируйте, давайте, — пробурчал он, зыркая на Сенджу. Будто ему самому эти тряпки доставляла удовольствие!

«Интересно, — думал Изуна, шагая в самом конце их небольшого отряда и часто оглядываясь назад — проверяя, нет ли никого, — почему речь человека-коня была понятной, а язык тех, кто жил в деревне — нет? Связано ли это с тем, что первый знал про грозу? Надо будет спросить, что брат об этом думает. Но тогда, выходит, речь тех, кто живет в крепости, мы тоже не поймём? И что тогда делать? Общаться жестами, как пошутил Хаширама-сан?..»

Они вышли из-под лесных сводов и направились по вытоптанной тропке в сторону виднеющихся далеко впереди чугунных ворот с какими-то крылатыми тварями наверху. Перед ними быстро вырастала высокая крепость с башнями, шпилями и бойницами.

Ворота оказались запертыми. Союзники внимательно оглядели их, но замка так и не нашли. А до странного умный, будто живой, взгляд каменной твари на воротах останавливал от дальнейших действий. Шиноби задумчиво замерли, переглядываясь: может, ещё не поздно провести тайную разведку, а не миссию под прикрытием? Ведь, как ни странно, последняя спокойнее, привычнее, в каком-то роде даже безопаснее. Но скрюченный, высушенный возрастом старик, который, шаркая, довольно быстро приближался к ним с той стороны, заставил отбросить последние сомнения.