Сны чужие (СИ)

‑ За что им уважать вас? ‑ спокойно поинтересовался Серый своим бесцветным, не выражающим сейчас ничего кроме безнадежной скуки голосом. ‑ Твои фарсахары могут только безоружных женщин резать. Стоит из леса выйти нескольким достойным бойцам ‑ и вот уже единственный из уцелевших приползает к воротам твоей крепости, чтобы только сказать: "нас перебили пятеро местных влаков"… и сдохнуть. Пошли туда еще "мальчиков", почтенный Зар‑Шами, побольше пошли. Может, последний, кто приползет обратно, сможет рассказать, как его отряд насмерть затоптали пять взбесившихся спиров…

‑ А‑а‑р‑р‑х‑х‑х!… ‑ джартад так и не успел вытащить из ножен кинжал ‑ пальцы эндра‑ши были в три раза тоньше, чем у него, но запястья толстяка будто сковали стальные обручи. Зар‑Шами мог лишь бесполезно трепыхаться, пытаясь высвободиться из хватки обманчиво тонких и длинных пальцев Харта и хрипеть от боли, ибо пальцы эти уже начали медленно, но неумолимо сжиматься, грозя в одночасье лишить незадачливого сэй‑гора обоих кистей рук.

‑ Слушай меня внимательно, жирная вонючка, ‑ все таким же тусклым и скучным, а оттого еще более страшным голосом, произнес Серый, пристально глядя в расширившиеся от боли и ужаса глаза джартада. ‑ Сейчас галья Мар‑Ратш будет задавать тебе вопросы, а ты будешь отвечать на них быстро и коротко, иначе я накормлю тебя твоими же пальцами. Ясно?

Джартад прекратил хрипеть и судорожно закивал, выражая согласие.

‑ Вот и хорошо, ‑ равнодушно одобрил Харт и добавил, обращаясь к обалдело наблюдающему за этой сценой издару: ‑ Можешь начинать спрашивать, Мар. Он ответит.

Мар‑Ратш проглотил свое возмущение по поводу фамильярного "Мар", вдохнул поглубже и задал свой первый вопрос…

* * *

‑ Кто‑то не так давно называл нас сумасшедшими, не так ли?

Рыжеволосый кальир смотрел на Вирэль так, словно видел ее впервые. Оно и понятно ‑ одно дело ввязываться в драку с кучкой "пятнистых", пусть даже и с большой "кучкой", а совсем другое ‑ лезть к ним в самое логово. Да и зачем, спрашивается? Ольк так и спросил у нее, нахохлившейся и мрачной, как дождевая туча над головой.

‑ Зачем тебе это?

‑ Мне нужно знать, ‑ Вирэль сделала паузу и повторила с расстановкой, будто пробуя на вкус каждое слово:

‑ Мне. Нужно. Знать. Если она жива ‑ я хочу это знать. Если мертва… тем более.

‑ И как же ты собираешься это выяснить? Войдешь в крепость и приставишь нож к горлу коменданта? ‑ съехидничал Антри.

‑ Если другого пути не будет, сделаю так, ‑ девушка упрямо поджала губы и с вызовом посмотрела на кальира. ‑ Думаешь, я увязалась с вами из‑за ваших красивых глаз? Просто до Кадр‑хад нам было по пути. И я не прошу помощи, понятно?

"Великая Тши‑Хат, как же мне им объяснить?… ‑ с тоской думала Вирэль. ‑ И на что я, глупая, надеялась? На то, что эти отчаянные парни настолько отчаянны, что вот так запросто, с готовностью безумцев захотят броситься в новую драку, лишь бы в драке той было побольше риска проститься с жизнью?"

‑ Понятно, понятно, ‑ успокаивающе кивнул ей Ольк, ‑ ты сильная, отчаянная, бесстрашная. Ты и сама управишься. Мы не предлагаем своей помощи, просто поглядим как ты в одиночку будешь растаскивать эти стены на камушки. И когда на городской площади тебе снова начнут рубить руки ‑ тоже не станем вмешиваться. Зачем? Ты и сама можешь за себя постоять. Ты же отчаянная, сильная…

"А он может быть жесток. Не так жесток, как в бою, когда нет иного выбора, когда либо ты врага, либо враг тебя. Он, оказывается, может и вот так ‑ когда нужно слово поддержки и понимания, когда нужно собрать воедино всю силу и решимость идти до конца, он вдруг напоминает тебе о том, о чем не хотела бы вспоминать до конца жизни. И вот уже… Ронтова кровь! Неужели пальцы дрожат? Да и маленький молоточек в груди ‑ тук, тук, тук… И все быстрее, быстрее… Тук‑тук‑тук‑тук‑тук!… Р‑р‑род твой в яму, Ольк, спиров сын! Неужели, ты думаешь, что мне хочется пережить это снова ‑ крики тупых, жаждущих крови ублюдков и блеск опускающегося ножа‑крэдека… Опускающегося прямо на мои… такие нежные, такие хрупкие… мои запястья!…"

Вирэль молчала, стараясь ничем не выдать бушующей внутри нее бури чувств. Только нервно подрагивали острые кончики пушистых ушей и превращали в труху сухую ветку напряженно сжатые пальчики. Те самые пальчики, которые в бою с такой легкостью вздымали над головой тяжелый акрам.

"Зачем я пошла с тобой, непонятным, странно далеким, обладающим удивительной силой, так похожей на силу Дара и такой отличной от нее? Я ведь чувствую, что ты не Избранный. Не знаю как , но чувствую… Так кто же ты? Кто?! Я ведь почти не знаю тебя. Я уже и сама не знаю почему рассказывала тебе про себя. Ты только слушал, ничего не говоря взамен… Мы ведь даже не делили с тобой ложе! Так почему же я надеюсь на то, на что надеяться не вправе?"

‑ Мне нужно, ‑ прошептала Вирэль почти умоляюще, ‑ пойми.

Ольк переглянулся с Антри, вздохнул, посмотрел ей в глаза… Она никогда не попросила бы помощи у него. Она не могла даже показать ему взглядом как сильно нужна ей его помощь. Единственной просьбой, которую смогли позволить себе ее глаза было:

"Не говори мне больше про палача, ладно? И про крэдек не надо… Иначе я не выдержу и сдамся… А я не могу! Я должна быть действительно сильной сейчас! Сильной, отчаянной и бесстрашной! Ну, прошу тебя… Не говори… Хорошо?"

‑ Только сразу стучаться в ворота не будем, ‑ хмуро бросил Ольк, отводя взгляд, ‑ подумаем сперва. Здесь напролом нельзя. Здесь план нужен.

Антри только фыркнул и весело блеснул глазами из тени шалаша. Он, кажется, и не ожидал иного решения от того, кого, похоже, и впрямь считал никем иным как хальгиром Северного Арка.

А ей сразу стало легко. Легко и покойно. Почти так же легко и покойно, как тогда, несколько лет назад, после побега из "Золотой Радости". Тогда все казалось возможным и чудо происходило каждый миг, каждый шаг, каждый вздох. Тогда свобода пьянила сильнее забродившего бьяни… И Зарта была еще рядом.

* * *

‑ Итак?… ‑ произнес Харт и замолчал, давая возможность Избранному высказать свои соображения.

‑ Это не может быть хальгир, ‑ покачал головой тот, явственно избегая смотреть в сторону Зар‑Шами. Толстяк, после того как эндра‑ши отпустил его запястья, мешком осел на пол и теперь сидел у его ног, жадно хватая ртом спертый воздух зала и неловко разминая опухшие кисти рук. Узкие глазенки джартада влажно блестели, по трясущимся брыластым щекам сбегали вниз крупные мутные капли. Жалок был сейчас вид у заносчивого Зар‑Шами, жалок и неприятен.

"Слабак ты, издар, ‑ подумал с легким оттенком злорадства Харт, ‑ разве что чуть покрепче, чем этот жирный студень на полу. Возьми тебя за руку, сожми чуток ‑ и запоешь ты как певчая птаха, только успевай вопросы задавать. Даром, что одним напряжением воли способен этот зал в духовку превратить… А и взял бы, спросил кое о чем… Не время пока, не время."

‑ Эки‑Ра погиб, ‑ сказал Мар‑Ратш, ‑ его смерть видели два десятка воинов.

‑ Никто не видел его тела, ‑ возразил Харт.

‑ Он упал в бешеный горный поток с большой высоты.

‑ До этого он уже падал в Садр‑Каш.

‑ В акведуке нет острых подводных камней. И он не был тогда так сильно изранен. Воины, видевшие его падение, утверждали, что мальчишка уже едва держался на ногах. Неизвестно, выжил бы он на берегу или нет, но в воде смерть от потери крови была неминуема. Не говоря уже о слабости, наверняка утянувшей его на дно в одно мгновение.

Мар‑Ратш подумал немного и добавил как бы нехотя:

‑ Геверх тоже считает, что хальгир мертв, а его словам я привык доверять. Он никогда не ошибается.