Сны чужие (СИ)

Навстречу багряно‑огненному закату…

Сквозь обволакивающий тело и сознание синий ночной мрак…

В заваливший небо бесформенными грудами серых туч рассвет…

В промозглую сырость неожиданно ветреного и холодного дня…

И только к полудню, когда спиры уже начали хрипеть и спотыкаться от усталости, а седалищные области превратились в одну сплошную саднящую мозоль, они, наконец, позволили себе передышку.

Глава седьмая

Мар‑Ратш, Избранный Дара, Глава новообразованного Круга Мудрых, наставник по мастерству и один из приближенных советников Бьер‑одра, хорла Северного Арка, будущего Властелина Долины…

Звучные эти титулы хороши для парадных залов Вирт‑Хорл, а вдалеке от столицы… В яму! Всё в яму!

Скрыть собственное раздражение ‑ непростая задача. Особенно когда ты пытаешься скрыть его от Харта Серого и коменданта сэй‑гора. Одно их присутствие поднимает раздражение почти до высот тихого бешенства.

Он попытался вспомнить, когда его настроение в последний раз хоть сколько‑нибудь подходило бы под определение "хорошо" и не преуспел. Кажется, как из Вирт‑Хорл выехали, так оно и не улучшалось, лишь становилось с каждым днем все более мрачным. Поездка к северным Вратам оказалась занятием слишком утомительным, а результаты ее ‑ удручающе малозначащими.

Активность Выхода Тропы, похоже, немного снизилась. Это могло означать все что угодно… и не означать ровным счетом ничего. Водоворот событий, раскрученный посланцем Древних, всяко уже нельзя было остановить. Время торопило выполнять данные обязательства, но для этого требовалось нечто большее, чем просто решимость их выполнить в срок. Огромные военные силы Бьер‑Рика (Тьфу! Бьер‑одра уже, конечно!) топтались на правом берегу Отогона, ожидая приказа броситься на берег противоположный, где их терпеливо поджидала Стена и фаррады армии Бракаля. Переправа через водную преграду таких размеров под ливнем стрел, снарядов метательных машин и шаровых молний тамошних издаров сулила колоссальные потери и Бьер‑одр все медлил, ожидая не то небывалого каменного града с небес на головы бракальцев, не то пришествия Холода, до которого еще оставалось слишком много времени…

А тут еще эти тупые джартады из сэй‑горов, способные в любой момент спровоцировать новые волнения на севере своими "рейдами возмездия". Набрали, понимаешь ли, мясников‑отщепенцев, раздали им оружие и из‑за малейшего пустяка… Мар вспомнил как они заехали в одну из общин, где фарсахары пару дней назад "навели порядок", и почувствовал отвращение. Собственно, эти издержки самоуправства новоявленных комендантов и градоправителей и послужили официальным поводом для его поездки.

К несчастью, еще это послужило поводом для того, чтобы вместе с ним отправился Харт. Мар‑Ратш прежде просто опасался Серого, неизвестно каким образом в свое время оказавшегося рядом с Бьер‑Риком и ставшего ‑ вот уж лучше сравнения и не подберешь ‑ тенью нового хорла. Попутешествовав же вместе с Хартом всего несколько дней, он начал его попросту ненавидеть.

Эндра‑ши не желал поддерживать каких‑либо разговоров. На вопросы либо отвечал короткими скупыми фразами, либо не отвечал вовсе. Любые попытки сближения напрочь игнорировал. И вообще ‑ вел себя так, словно он едет в полном одиночестве, а Избранный Дара просто трусит поблизости наподобие запасного спира, которому можно иной раз сказать что‑нибудь вроде "двигайся" или "стой", да и то лишь когда упрямое животное начинает капризничать выходя из повиновения. В конце концов Мар‑Ратш и сам начал игнорировать своего спутника… Вернее, попытался игнорировать, ибо вся охрана подчинялась исключительно проклятому эндра‑ши, преимущественно состоя из его головорезов. При первом же подозрении на опасность Харт начинал отдавать четкие и жесткие приказы, следя за тем, чтобы приказы эти выполнялись мгновенно и неукоснительно. Как только Мар попробовал "не обращать" на них внимания, Серый подошел к нему и спокойно пояснил, что он не намерен (так и сказал, род его в яму: "не намерен" !) в случае возникновения какой‑либо угрозы подставлять свою спину, закрывая ей "всяких упрямцев, возомнивших о себе невесть что". Издару, начинавшему тихо звереть от копящейся внутри ярости, пришлось подчиняться.

В такие мгновения он с тоской вспоминал о Геверхе ‑ юноше‑барске, странном посланце Древних. Если бы какие‑то ему одному известные дела не заставили эмиссара уйти по Тропе уже больше цикла назад, Мар‑Ратшу не пришлось бы тащиться сейчас по пыльным и опасным дорогам Долины, чтобы узнать… Чтобы ничего не узнать, р‑ронтова кровь!

А теперь вот еще и это нелепое, совершенно бессмысленное и непонятное, но от этого внушающее только большую тревогу дело…

‑ Ты говоришь, их было двадцать семь?

‑ Двадцать восемь, ‑ Зар‑Шами, низкорослый, не плотный и жилистый как большинство сэй‑горов, а очень полный и малоподвижный, поморщился. ‑ Я этот отряд сам набирал, лично. Все прекрасные бойцы, опытные и безжалостные. Настоящие фарсахары!

"Мясники, ‑ с удивившей его самого гадливостью заключил Мар‑Ратш, ‑ трупоеды! Хуже головорезов Харта. Те, по крайней мере, свое кровавое дело возводят едва ли не в ранг искусства и уж точно никогда не станут размениваться на крестьян, тем паче ‑ на безоружных."

‑ Какие мальчики были ‑ клинок к клинку! ‑ в узких, тусклых глазенках джартада промелькнуло что‑то, что с большой натяжкой можно было назвать жалостью.

‑ Как могли крестьяне убить двадцать восемь опытных бойцов? ‑ Мар‑Ратш уже слышал "как", просто хотел проверить не начнет ли джартад заговариваться, рассказывая свою историю по второму разу, не собьется ли, не скажет ли чего нового, лишнего… Не понравилась ему эта история по первому разу. Ох, не понравилась.

Зар‑Шами непонимающе посмотрел на издара, прищурился еще сильнее и… взорвался! Взрыв выразился у толстяка‑джартада в том, что тот с размаху опустил свою пухлую ладонь на полированный камень каминной полки, от чего по залу раскатился на удивление звонкий и мощный шлепок. Потом он зашипел, ибо кричать либо не умел, либо просто не мог из‑за излишков жировых отложений на горле:

‑ Не крестьяне там были! Не крестьяне, неужто не ясно?! Вольпы там были из леса! Барски! Пятеро! Всех мальчиков моих посекли‑порубили!

‑ Впятером ‑ двадцать восемь? ‑ Мар‑Ратш ухмыльнулся как можно ехиднее, хотя смеяться ему сейчас совсем не хотелось.

‑ Да! Да! Да! ‑ мясистая ладонь джартада при каждом выкрике шлепалась на стойку и издар с внутренним содроганием понял, что если тот не прекратит, у него могут не выдержать барабанные перепонки. ‑ Да! Пятеро лесных влаков разорвали двадцать семь моих мальчиков! Я не знаю какая Бездна породила этих ублюдков, но я верю в их существование, ибо тот, кто поведал мне о них ‑ двадцать восьмой, уцелевший ‑ умер, едва закончив свой рассказ! Умирающие не лгут, георты! Не лгут!

‑ Что они вообще делали в той общине, твои "мальчики"? ‑ спросил издар, пытаясь перебить шипящего и брызжущего слюной джартада. ‑ Зачем ты их туда послал?

Зар‑Шами не слушал. Видимо Мар‑Ратш немного переборщил, пытаясь разозлить толстяка и заставить его рассказать то, что тот явно недоговаривал. Он шипел и плевался все сильнее и громче, возбуждая свою пробудившуюся ярость. И колотил ладонью по камню, собираясь, похоже, свести этим своего собеседника с ума.

‑ Я отомщу! Им не уйти от возмездия Пустошей! Я соберу в моей крепости фарсахаров со всей Долины, но найду этих влаков! Я утоплю в крови все общины этих земель, но заставлю местных мерзавцев уважать нас!…

‑ За что?

Мар‑Ратш с трудом сдержал удивление. Харт заговорил. Серый эндра‑ши стоял вполоборота к джартаду, не глядя на тяжело пыхтящего, взмокшего от собственной ярости толстяка. Тот удивился его вопросу никак не меньше издара, успев за те два дня, что гости провели в его крепости, привыкнуть к обычному молчанию неприметного странного барска, вечно кутающегося в длинный серый плащ. Он даже, кажется, начал считать его кем‑то вроде личного писца или слуги Избранного, ибо на телохранителя барск по своей комплекции явно не тянул. И вот теперь, когда "писец" вдруг заговорил, Зар‑Шами попросту не знал как ему реагировать. То ли почтительно выслушать, то ли дать пинка зарвавшемуся слуге, дабы поставить его на место, то ли просто вытащить кинжал и…