Книжные дети (СИ)

  В ответ раздался женский голос, но услышать ответ мне помешали дурацкие законы этого места, превратив его в бессвязное бормотание.

  - Ахха! - ответил Олаф. - А тебе палец в рот не клади! Ладно, красотка, думаю, ты догадываешься о том, что поможет тебе выйти на волю. Мы понимаем друг друга?

  Пауза, наполненная женским бормотанием.

  - Ну как хочешь. Я буду приходить сюда каждый день, и однажды ты согласишься.

  Я дождался, когда дверь закроется.

  - Олаф!

  - Вот черт, я и забыл, что ты здесь, старина! - удивился толстяк.

  - Если я еще раз услышу тебя рядом с той камерой, ты займешь ее место. Я понятно объясняю?

  - Старик, - начал толстяк после секундной паузы. - Ну вот чего ты права качаешь, а? Ты же в клетке и не сможешь без меня из нее выбраться.

  Ухмыльнувшись, я пнул окованную металлом дверь моей темницы. Дождавшись, когда стихнет грохот рухнувшей на пол двери, я повторил:

  - Я понятно объясняю?

  - Вполне... - сглотнул Олаф, разглядывая сияющую на моем лице костяную маску.

  - Пшел прочь.

  Проследив взглядом за торопливо шагающем прочь толстяком, я покачал головой и сделал шаг назад, сдирая с лица непрошенное украшение и с удивлением осознал, что я... улыбаюсь?

  Все-таки люди не меняются.

  - Как был благородным дураком, так я им и остался...

  Оглянувшись, я убедился, что дверь снова, как ни в чем не бывало, стоит на своем месте. Все с той же глупой улыбкой на лице я наступил на валявшуюся в углу костяную маску, теперь всегда появлявшуюся на лице, стоило мне применить свою власть над Системой. Послышался сухой хруст и из-под ботинка во все стороны брызнули сверкающие полигоны.

  - И кто же ты такой, мистер Отвалите-От-Меня? - задумчиво спросил голос из соседней камеры.

  - Зови меня Эльдар.

  - Ха! Так ты теперь разговариваешь?

  - Я еще и по шее настучать могу, ты в курсе?

  - И где тебя, такого неприветливого, воспитывали? - Пауза. - Эй, новенькая передает спасибо.

  - Угу...

  - Меня, кстати, Акселем кличут, - пауза. - Щас, погодь, с новенькой пообщаюсь.

  Оказалось, что ее звали Жерара и мой сосед тут же переименовал ее в Жару, с ударением на последний слог. Слушая возмущенное бормотание из-за стенки, я не мог сдержать улыбки - мой неуемный сосед до боли в груди напомнил мне Курта. Такой же общительный, без труда находящий общий язык с каждым встречным, превращая его за какие-то пару минут разговора в верного друга и союзника.

  Еще через десяток минут Аксель поведал мне историю нашей новой сокамерницы. Жара была первой и, наверное, единственной в Айнкраде брачной аферисткой, пока не наступила на хвост РыКу, оставив сразу двух его членов без гроша в кармане. Карманы она, кстати, тоже сперла, вместе со штанами и прочими необходимыми в приличном обществе вещами. Я смеялся до слез, слушая историю ее похождений в пересказе Акселя, то и дело перемежаемую возмущенным бормотанием и неизменным "Да ладно тебе, так круче звучит!"

  Примерно в таком ключе и продолжили тянуться дни моего заключения, став, однако, куда более забавными с появлением в моей жизни болтливого соседа. Временами мне хотелось разломать разделяющую нас стенку и таки взглянуть в лицо этому ехидному голосу, но, само собой, я сдерживался, не желая пользоваться ненавистной силой.

  Однажды, когда я уже почти заснул, Аксель тихим голосом поведал мне историю, как он сам попал тюрьму.

  - В те времена я, как, наверное, и любой отпраздновавший совершеннолетие в Айнкраде, мечтал стать Проходчиком. Мечтал, чтобы меня узнавали на улицах, девушки восхищенно охали и строили глазки, а все остальные особи мужского пола - люто завидовали могучему и прекрасному мне.

  Знаешь, как говорят? Люби своих кумиров на расстоянии... Как-то раз, когда мы уже почти добрались до Переднего Края, мы повстречали с одним из "Черного Лотоса". Мужик был пьяный вдрызг и приставал к какой-то девчушке, невесть как оказавшейся так близко к Фронтиру... Естественно, мы тут же кинулись причинять добро и наносить справедливость. Слово за слово, - дуэль. Ты догадываешься, что произошло дальше?

  Я догадывался.

  - Он вынес нас всех, одного за другим, уронил хиты в желтую зону, будто мы нубы какие-то! А ведь он опережал нас всего на пяток уровней! И был пьяный в сосиску, даже стоять ровно не мог!

  - Да, эта проблема давно назрела... - произнес я, чтобы хоть что-то сказать. - В настоящее время молодежь, приходящая на Передний Край, не стоит и десятой доли опытного Проходчика. Они получают свои уровни одним махом, сражаясь с мобами по учебникам, и думают, раз сравнялись уровнями с Проходчиками, то могут на равных с ними сражаться, тогда как на самом деле у них на порядки меньше боевого опыта, чем у любого из... Проходчиков.

  Проклятье, чуть не сказал "нас"!

  - Гильдии Переднего Края уже несколько месяцев ломают над этим голову. Кажется, незадолго до моего заключения Вестник писал, что в ближайшее время откроется гильдия под названием "Детский сад", призванная хоть как-то подтянуть уровень новичков до жизненно необходимых на Переднем Крае кондиций.

  Я замолчал, осознав, что рассказываю никому не нужные вещи. Ни мне, ни Акселю уже нет никакого дела до того, справятся ли Проходчики с очередным кризисом или нет.

  - Моя очередь была последней, - продолжил Аксель, когда я уж было решил, что сбил ему весь настрой своей лекцией. - Его хиты уже были в желтой зоне, но он отказался пить зелье, ведь "слишком много чести тратить его на таких щенков как вы!". А потом...

  Он замолчал, видимо, собираясь с духом, чтобы произнести пугающую его правду.

  - Ты убил его, - помог я.

  - Да... Это получилось почти случайно... Я смог нанести удар и случайно задел критическую зону, - пауза. И, переполненное презрением: - Повезло.

  Я грустно улыбнулся. Все мы, узники SAO, обладатели такой "удачи". Отхватившие лучшую игру в истории человечества - и запертые в ней; пришедшие в этот мир за свободой - и потерявшие ее; наделенные бессмертием - и умирающие в бесконечных боях за свободу, опыт и золото.

  Об этом мало кто знал, но самый знаменитый кабак Айнкрада - "Кривая Подкова" был назван именно в честь этой кривой удачи, чья метка лежит на каждом, надевшем в тот памятный день нейрошлем.

  Своеобразная насмешка над собой.

  - Я тоже однажды убил, - сказал я в приступе откровенности. Раньше я никогда не рассказывал о своем прошлом, предпочитая отделываться ничего не значащими фразами, прекрасно понимая, что любая рассказанная мной история весьма красноречиво говорит о том, кем я был раньше.

  - И как ты с этим справился? - жадно спросил Аксель. Я почти увидел, как он подпрыгнул на кровати и жадно уставился на стену, надеясь, что я дам ему ответ, как жить с таким грузом.

  - Да никак, если честно, - признался я, против воли вспоминая тот момент: пронзивший сердце холод, исчезнувшую полоску здоровья, горящие потусторонним огнем глаза напротив. Звон разбившегося стекла и шорох сталкивающихся в воздухе полигонов. - Он был чудовищем, и у меня не было другого способа, чтобы его остановить. Единственное, о чем я жалею, так это о том, что был слишком слаб, чтобы победить его, не убивая.

  Да... за какие-то жалкие двадцать четыре часа я нарушил свое обещание дважды... а спустя еще несколько месяцев - нарушил в третий раз, отказавшись подарить всем бессмертие.

  А самое печальное в том, что я не собираюсь отказываться от своего обещания, даже понимая, что сдержать его - не в человеческих силах. Если вдруг потребуется - я снова вывернусь наизнанку, чтобы не дать никому умереть. И снова буду собирать по кусочкам свое "Я", когда у меня не получится в следующий раз.

  Как был я благородным дураком, так им и помру.

  - И что же мне делать?.. - беспомощно спросил у меня Аксель.

  - У меня есть ответ, дружище, - ответил я после непродолжительных колебаний. - Но, боюсь, он тебе не понравится.