Моё имя - Анита (СИ)

Но вот наступил 1892 год. Дела в трактире шли отлично, но Гарибальд слишком хорошо помнил славу и богатство своего отца, Артура де Бротт, чтобы спокойно смотреть на свой маленький тихий трактир, приносящий ему небольшой, но стабильный доход. Он задумал своего рода афёру: он заложил одному из ростовщиков ЛГ свой дом, трактир — всё, чем владел, — чтобы расширить свой трактир хотя бы до гостиницы средней руки, постепенно выплачивая взятые под бешенные двадцать процентов годовых в долг деньги. Афёра вполне могла бы быть лишь удачно провёрнутой сделкой лет эдак через десять, если бы именно в это время Гарибальд не умер, именно в тот момент, когда деньги были уже вложены в строительство. Мать Виарента и Летисии умерла от чахотки в этот же год, и бедная Летисия, весьма смутно представляющая себе своих родственников дальше первого колена, не имеющая друзей, оказалась в один прекрасный момент на улице почти совсем без денег и с самым минимум личных вещей, какие успела покидать в чемодан за пару минут. Благодаря чистой случайности она познакомилась в бакалейной лавке с бедным молодым чиновником при дворе тёмной княжны Эстер по имени Сомс Мип. Они разговорились. Он пригласил её в свою квартиру после рассказа девушки о том, что идти ей некуда. Поначалу их отношения были исключительно дружескими, даже товарищескими: оба пытались хоть как-то заработать, чтобы свести концы с концами. Летисия вспомнила о своём умении неплохо шить и вышивать, и пристроилась подмастерьем к опытной портнихе, получая за свою работу жалкие два серебряных за неделю кропотливой и изматывающей работы, в то время, как только оплата квартиры за месяц на окраине ЛГ, стоила шесть серебряных.

Постепенно отношения Летисии де Бротт и Сомса Мип изменились, и, спустя десять лет, они поженились. (Родители Сомса, люди очень бедные, ничего не имели против супружества их сына с бедной, но способной девушкой.) С трудом нашлись даже свидетели — так уединённо жили молодые люди.

В следующем, 1903, году родился их первенец — Эвгард, успевший хлебнуть вместе со своими родителями все «радости» жизни в унизительной бедности, даже нищете. С раннего детства у него в мозгу отчаянно билась только одна мысль — где найти денег?! Казалось, он хотел выпрыгнуть из собственной шкуры только для того, чтобы заработать больше. И для этого и он сам, и его родители делали всё возможное — он получил весьма дорогостоящее и очень ценное образование. Уже к двадцати годам он был прекрасным специалистом в области ядов и противоядий, таким специалистом, которого брали с руками и ногами и которому могли платить до тысячи золотых в год. И Эвгард не замедлил воспользоваться всеми возможными деловыми предложениями, которые поступали к нему, благодаря чему вытащил из беспробудной нищеты свою несчастную семью.

Но вот в 1924 году стало все больше и больше нарастать недовольство в адрес тёмной княжны Эстер. Само собой, назревал переворот, в котором, к удивлению всех и вся, сыграл немалую роль Сомс Мип, человек, несмотря на свой низкий социальный статус и ещё меньшее жалованье, имевший почти свободный доступ ко всем секретным документам. За какие-то недели мистер Мип, обычный канцелярский работник, стал одним из самых влиятельных людей во дворце тёмной княжны. В семье Мип прочно поселилось материальное благополучие.

А в 1926 году в семье Летисии и Сомса родился ещё один сын, которого назвали Эммануилом. К счастью или к сожалению, ему не пришлось испробовать на себе унижений и нищеты, а потому он ни на йоту не ценил то, что у него было. Его баловали и родители, и старший брат, который изредка навещал мать и отца. И, как выяснилось уже через пятнадцать лет, единственное, к чему Эммануил питал склонность — к транжирству. (Летисия с ужасом узнавала в своём любимом младшеньком Рональда де Бротт, своего дядю, о котором ей так много рассказывал отец.) Эммануил не стремился к наукам, его не занимало дело его отца: он не занимался и не интересовался политикой, знание законов которой легко бы обеспечило ему пропуск во дворец. Только желание безудержно тратить деньги.

В итоге в 1960 году, когда Эвгарду было уже пятьдесят семь лет, а Эммануилу — тридцать четыре, Эвгард был уже состоятельным и уважаемым человеком в тёмном сообществе и, надо сказать, человеком женатым, а Эммануил всё так же сидел на шее родителей, постепенно спиваясь и теряя человеческий облик. Он прожил ещё пятнадцать лет, вконец измотав не только родителей, но даже и брата.

А ещё через пятнадцать лет случилось настоящее чудо: в семье Сомса и Летисии родилась дочь, которую было решено назвать Эльвирой. Словно платой за появление новой жизни стала смерть в 1991 году Эвгарда.

Во многом история Эльвиры повторяла историю самой Летисии, что вскоре проявилось во всей яркости красок. Через какие-то шесть лет Летисия Мип по чистой глупости погибла: она попросту поскользнулась на каменном полу второго этажа и, пролетев вниз головой по крутой парадной лестнице, сломала шею. Ещё через шесть лет умер и Сомс Мип, оставив вполне неплохое состояние Эльвире, точнее говоря своему двоюродному брату, Асмодеусу Мип, попечителю девочки до восемнадцати лет, который никогда не интересовался ни братом, ни его семьёй.

* * *

— Влади, ты не представляешь, как я соскучилась по Мари! — воскликнула вот уже в который раз за этот вечер Элизабет. — Ты уверена, что у неё всё хорошо? Как так она могла убежать куда-то к чёрту на рога с каким-то…

— Лиззи! Он хороший человек! — воскликнула Владлена и покраснела. — Я его знаю… Каюсь, это я их познакомила…

— Вот почему мне показалось лицо на фото знакомым! — вспомнила Элизабет. — Вы с ней созваниваетесь? Переписываетесь? Почему ты так уверена, что с ней всё хорошо? — вопросы сыпались из Элизабет, как горох.

Владлена хотела было вставить реплику, но не успела.

— Ох! Мари мне всегда казалась такой нежной, заботливой, хорошей девочкой… Я никогда от неё ничего подобного даже не могла ожидать! — приговаривала Лиз и качала головой, слёзы катились из её глаз. — Конечно, нам с ней не пришлось много общаться… Но мне казалось, что мы с ней действительно стали близки…

— Ну-ну Лиззи! Не стоит! Не стоит рыдать! Я тебя уверяю, Мари абсолютно счастлива! А если её счастье и не будет долгим, я уверена, ей хватит духу вернуться домой. Она не дурочка… и не гордячка, — с некоторой ноткой сомнения добавила Влади. Она посмотрела на мачеху и ей стало по-настоящему жаль её.

— Лиззи, тебе плохо? — сострадающе спросила её падчерица.

Элизабет ещё сильнее зарыдала и обняла Владлену.

— Конечно, конечно, милая… — приговаривала Влади, поглаживая по спине Лиз. — Уже скоро…

* * *

Анита с немалым интересом просматривала свежую прессу, где сообщалось о том, что приближённые ко двору люди «рассматривают кандидатуры на место тёмной княжны», как в кабинет вошла горничная и сообщила, что пришла Владлена Курт. Несколько удивившись, Анита поднялась из-за стола, накинула на плечи палантин и вышла к гостье.

Владлена сидела спиной к вошедшей в гостиную Аните. Та прочистила горло — Владлена развернулась и привстала. Лицо её было печально, чего нельзя было сказать о её сестричке.

— Здравствуй, Влади! — улыбнулась Анита. По всему было видно, что она была бы рада обнять сестру. — Где ты пропадала? — нежно спросила её она.

— Рада видеть тебя, Мари, — как-то чересчур официально пробормотала Владлена. — Элизабет волнуется за тебя.

Аниту передёрнуло.

— Скажи ей, что я… что у меня всё отлично.

— Я ей сказала. Но она очень переживает. — Словно исподволь Владлена глянула в глаза сестре, что не преминула заметить та.

— Влади, ты на меня за что-то обижаешься? — мягко спросила Анита.

«Будто сама не знаешь!!» — чуть не сорвалось с языка Влади.

— Я просто считаю, что ты поступила с Лиз не самым лучшим образом.

— Что, прости? Я верно расслышала? — Весь хороший настрой тут же испарился. — Это я так с ней поступила?