Моё имя - Анита (СИ)

— Ты же умерла!! — воскликнула Дюва и выронила из рук накидку.

— Но признайся, Дюва, ты не теряла надежды на то, что я жива! — саркастично заметила девушка. — Не для того ли ты приказала следить за домом Скелетто? — иронично улыбнувшись, спросила она.

Серьги-удавы Дювы не то испуганно, не то удивлённо смотрели своими глазками-изумрудинками на Аниту.

— Почему ты не умерла? — выдохнула тёмная княжна и сделала шаг назад, к постели, куда она до пришествия Аниты и направлялась.

— Ах, Дюва! — искренне рассмеялась Анни. — Ты даже не подозреваешь, насколько давно я уже знаю о том, что ты практически не чувствуешь магию, как самый обычный обыватель. Ну, скажи мне, неужели быть знахаркой так уж плохо?

Дюва покачнулась, но устояла.

— А ведь у тебя сейчас болит голова… Где же твои прежние знания и навыки? Ах, да, понимаю! Никто не должен знать, что какая-то Урсула де Бротт сидит сейчас на троне. Это во-первых. А во-вторых, если кто-то узнает, что тёмная княжна больна или хотя бы неважно себя чувствует, тёмное сообщество сочтёт, что пора бы эту самую княжну списать. Верно?

Дюва молчала, лишь тяжело дыша, глядя в ехидные тёмные глаза Аниты Демен.

— Правильно я говорю?! — в омутах Аниты вспыхнул демонический огонёк.

Тёмная княжна на несколько мгновений прикрыла глаза.

— Флегонт сказал? — хрипло спросила она. — Я всегда говорила, что он сопляк… никогда не добьется ничего в жизни… Идиот… — Она тяжело, но часто задышала. — Охрана! — неожиданно громко воскликнула она.

Но ничего не произошло. Только Анита залилась смехом. Дюва уже не на шутку испугалась, что выдала её бледность, видная даже при столь скудном освещении. Но вот прошла минута в тягостном молчании, и уже смеялась Дюва:

— Значит… значит, тёмное сообщество решило списать княжну? Списали, да? Значит, списали?! — уже угрожающе посмотрела Дюва на Аниту и яростно зашептала смертельное заклятие. Анни лишь усмехнулась: одного её взгляда хватило, чтобы у тёмной княжны попросту остановилось сердце.

Анита Демен уже развернулась на каблуках к тому моменту, как Дюва рухнула на пол, покрытый грязно-бирюзовым ковром.

Анита вышла из спальни в огромный, освещённый сотнями свечей холл, отделанный причудливым фиолетовым камнем, где её встречали Аскольд и Бомптириус.

— Можете сообщить прессе, что тёмная княжна скончалась от сердечного приступа. Кстати, Бомпти, — обратилась она к блондину, — я позволила себе припомнить историю вашей семьи в присутствии Дювы… Ох, недобрым словом она помянула тебя!.. Аскольд, — она мгновенно переключилась на другую волну, — как некромаг обезопась нас от возвращения тёмной княжны. — Она многозначительно глянула на него.

Аскольд коротко кивнул и зашёл в спальню Дювы.

— Бомптириус, — Анита вновь повернулась в сторону белого мага, — где Эльвира? Все готовы? Всё схвачено?

— Конечно, Анита. — Так спокойно ответил Бомптириус, будто он каждую неделю устраивал дворцовые перевороты. — Всё отлично. Все готовы. А эта светловолосая девчонка просто визжит от радости, — Бомпти невесело усмехнулся и оглянулся назад, словно Эльвира стояла за его спиной.

— Да уж. Она просто не знает, чему радуется. — Согласилась с ним Анита.

* * *

Владлена зашла в небольшой уютный трактирчик на следующий день не для того, чтобы распить друзьями бутылочку недурного вина и даже не для того, чтобы подкрепиться после долгой дороги, а лишь для того, чтобы выпить кружечку чая и прочитать свежий выпуск «Склепус Таймс».

Она развернула газету и вновь перечитала заголовок первой полосы: «Скоропостижно скончалась величайшая тёмная княжна Дюва». Под заголовком шла серая масса мелкого печатного текста. Владлена мельком пролистала газетку и поняла, что весь номер посвящён теме первой полосы. Она открыла газетку на первой попавшейся странице и невольно её глаза округлились. На этой странице было интервью:

«Склепус Таймс: Здравствуйте! Не могли бы вы сказать пару слов о столь неожиданной кончине Дювы?

Бомптириус Славный: Боюсь, я не сумею удивить вас новой информацией. Тёмная княжна скончалась от сердечного приступа, когда готовилась ко сну…

СТ: А что вы думаете по поводу версии отравления?

БС: Это невозможно, как сказали наши специалисты по ядам. Всё проверили: отравления быть не могло.

СТ: Может, тогда чары?

БС: Специалисты по чарам также уверены в том, что ни одно известное смертельное или сколько-нибудь опасное заклятие не могло иметь места быть.

СТ: Но, насколько нам известно, рядом с телом тёмной княжны был отмечен повышенный уровень некромагической активности. Что вы думаете по этому поводу?

БС: Без комментариев.

СТ: Каким образом ночью же стало известно о смерти Дювы?

БС: Без комментариев.

СТ: Почему охранники оказались убитыми?

БС: Без комментариев…»

* * *

В этот вечер в особняке Скелетто было так шумно, словно пировали человек пятьдесят, а не шесть, как было на самом деле. Вино, коньяк и текила лились рекой. Пожалуй, только один человек в этом обществе не чувствовал себя вполне удобно — Эльвира, которой открылась правда об истинных чувствах Аскольда. Он сидел рядом с Ларой, которую все, а в первую очередь он сам, называли почему-то не иначе как Анита.

— Эх, помню я, как сажали на трон Дюву… — мечтательно протянул Сэммюэл Скелетто. — Тогда я гордился тем, что уже могу влиять на жизнь в преисподней, а теперь горжусь, что ещё могу! — Он весело рассмеялся. — Однако Аскольд, мой мальчик, меня переплюнул: в какие-то пятьдесят лет от роду быть замешанным в таком отличном деле!

Аскольд даже покраснел от такой похвалы.

— Ну, если б не Анни… и не Бомптириус! — он легко улыбнулся и в очередной раз поднял бокал с вином: — За дружбу, которая становится любовью! — выкрикнул он с чувством и другой рукой приобнял Аниту за талию.

Едва ли кто-то кроме Аниты до конца понял подоплёку этого тоста и, тем не менее, все выпили за него с не меньшим удовольствием.

— Э-эх! Как говорил мой дед-трактирщик, была б выпивка, а тост всегда найдётся! — отметил Бомптириус и с удовольствием развалился на стуле.

— Ваш дедушка тоже был трактирщиком? — пискнула из своего угла Эльвира.

Аристарх Платонович, также находившийся здесь, удивлённо обернулся на голос девочки: он уже успел забыть о её присутствии в доме герцога Скелетто-младшего.

— Да! — Ещё более развязным голосом, чем обычно, ответил Бомптириус. — Да, он был трактирщиком, и славным трактирщиком, судя по рассказам моего отца. Я его не помню… Он умер за два года до моего рождения, в 1882 году. Славный был человек Гарибальд де Бротт!.. — Но Бомптириус Славный не сумел закончить, его перебила Эльвира:

— Быть не может!! Моего деда тоже звали Гарибальд де Бротт!! Но он умер в 1892 году, а не в 1882!

— Нет-нет! этого не может быть! — Воскликнул Бомптириус-Флегонт. — Я совершенно точно знаю… Мне говорил мой отец…

— Виарент? — поражённо спросила Эльвира.

— Виарент… — пробормотал он и замолчал.

Нет большего позора для тёмного мага, нежели весть о том, что кто-то из его родных или близких связал себя узами брака со светлыми. А потому не мог Гарибальд де Бротт, истинный тёмный маг, спокойно думать о том, как будет топтать его тёмное сообщество. Поэтому он поспешил попросить супругу отправить письмо Виаренту с известием о смерти его, Гарибальда. Сам же Гарибальд де Бротт, в свою очередь, всем своим интересующимся знакомым, друзьям, родственникам рассказал о том, что его сын Виарент умер в светлой части преисподнии от некой таинственной, но чудовищно опасной болезни.

Гарибальд был почти спокоен насчёт своего будущего. У него подрастала дочь Летисия, родившаяся в 1874 году. Виарент ничего не знал о ней лишь по одной причине — он порвал всякую связь со своими родными, жил у белых и даже не переписывался с родителями, словно стыдясь тёмных корней. Гарибальд ещё и потому не сообщал о сестре Виаренту, потому как боялся сглазить: Летисия была таким ребёнком, какие обычно не доживают и до года.