Под светом убывающей луны (СИ)

Гермиона хотела вскрикнуть, но не успела, замерев без движений.

— Гермиона? Что прои..? — вскочил Гарри, в мгновение прогоняя сонливость. Сердце забилось, как бешеное. Он почувствовал удар, голова дернулась, и очки слетели на пол.

«Значит, всё же чутьё?» — мелькнула в голове мысль.

А стоило поднять мутные глаза, как перед ними возник Мадара.

Хаширама перевёл непонимающий взгляд на спокойного наблюдающего за происходящим брата:

— Не объяснишь, что происходит?

Тот послушно кивнул, чуть усмехнувшись, глядя, как Учиха копаются с чужой памяти.

— Мадара не хотел подвергать сомнению те данные, которыми мы будем располагать, — начал он, — и с самого начала планировал использовать шаринган. Но всё оказалось не так просто: во-первых, сама чакра замка мешала. Она была недостаточно сильна, чтобы вмиг сбрасывать чужое воздействие, но постоянно подтачивала гендзюцу так же, как укорачивала действие хенге. А во-вторых, в этом мире оказался свой аналог ментального воздействия, и, как следствие, защита он него. Мы с Учихой выяснили, как облегчить влияние на тех, у кого нет защиты, и ослабить её у тех, кто её имеет. — Он перевел дыхание. Одновременно с этим Мадара закончил мучить Поттера, теперь осоловело моргающего, выгнал его из комнаты и принялся за Уизли. — Всё дело в концентрации. То, насколько долго и полно маг, имеющий защиту, может сосредоточиться на удержании чего-либо, в данном случае — стены, мешающей проникновению, отразится на её силе и способности противостоять врагу. Поэтому, чтобы Мадаре было легче использовать генздюцу, жертва должна быть сильно растеряна или устала — то есть, неспособна к длительной концентрации. Мы не знали, насколько местные ученики отличаются от нас по уровню самосознания, и решили не рисковать.

— Малфой пригласил нас быть его секундантами на дуэле в полночь, и мы посчитали это прекрасным шансом проверить нашу теорию. Первая причина — позднее время, вторая — всплеск адреналина в связи с битвой. Позже возникла третья — страх в связи с погоней завхоза и рассеянность из-за бега. Следом — четвертая, решающая, — оказавшись в нашей комнате, я понял, что задерживать их здесь мы можем сколько угодно, хоть до полного изнеможения. И, наконец, пятая и шестая — наш с Изуной бой и последующий спор с Грейнджер. Из-за этого, — Тобирама хмыкнул и перевел взгляд на покончившего с Уизли Мадару, — теперь Учиха работают с сознанием без каких-либо проблем.

— Изуна, — старший кивнул на Малфоя, всё это время с расширившимися от паники глазами пятившегося к двери. Тобирама сомневался, что тот был в состоянии расслышать хоть слово из его лекции из-за страха.

Младший Учиха тем временем подошёл к нему, вновь активируя шаринган.

— Но почему именно они? — задумчиво спросил старший Сенджу.

— Насколько я понял, Мадаре больше не нужна была общая информация; всё, что нужно, он уже выяснил у более старших и сведущих учеников. — Тобирама перевёл взгляд старшего Учиха, замеревшего без движений перед Уизли, и подумал о том, насколько легко было бы убить его в этот момент, вонзив кунай в доверчиво подставленную спину. Вздохнул и продолжил, — скорее, это просто тренировка. Ты же сам соглашался, что, скорее всего, придётся допрашивать кого-то из профессоров. Вот они и учатся; с чего-то надо же начинать. Тем более, эти четверо сами под руку попались.

В комнате тем временем остался только Малфой, в то время как Гермиона, Рон и Гарри уже забыли о прошедшей ночи и теперь, вероятно, были на полпути к своей гостиной. Освободившийся Мадара, внимательно наблюдая за работающим братом, не выдержал направленный на него пронзительный взгляд друга:

— Мы всё равно планировали бежать, — будто бы извиняясь проговорил он, — так почему бы и нет?

— Мог бы просто рассказать, — качнул головой старший Сенджу, — выходит, я остался единственным, что не знал об этом плане?

Ответом ему послужило красноречивое молчание.

Наконец Изуна и Драко отшатнулись друг от друга.

— Я, пожалуй, пойду, — пробормотал Малфой и пулей выскочил за дверь; впрочем, его никто и не останавливал.

— Кажется, у меня не вышло стереть ему память, — признался младший Учиха, потирая глаза, — мысли считались легко, а при попытке вмешаться и изменить — снова стена, как тогда, помнишь, брат?

Он виновато вздохнул, опуская глаза, но Мадара качнул головой и пошёл доставать доспехи:

— Всё в порядке; это уже не важно. Хаширама, подлечи их, только быстро. Мы уходим из замка.

========== Глава 11 ==========

— Я… пожалуй, пойду, — пробормотал Драко, неловко отступил шаг, ещё один и пулей вылетел из комнаты.

Малфой, не помня себя, бежал вниз по лестнице. Сердце его билось, как сумасшедшее, а в голове до сих пор чувствовалось фантомное ощущение чужого присутствия. Этот мелкий мальчишка явно как-то прочитал его память, хотя крестный и убеждал, что до совершеннолетия это почти невозможно! Мало того, потом он попытался стереть её! Но крестный же учил его ставить щиты!

«Которые смели и не заметили!»

Драко не понимал, почему брату Мадары не удалось стереть ему память, но страх гнал его вперед, в подземелья, к крестному, заставляя позабыть и о Филче, и о нарушении правил, и о том, что Северус, должно быть, уже спит.

Было страшно из-за того, что эти четверо могли догадаться, что заставить его всё забыть не удалось, и погнаться за ним следом! Драко оглянулся через плечо, тяжело дыша, но позади был лишь мрак коридора. Никого.

Мадара так равнодушно поглядел на него, перед тем, как приказать своему брату начинать… Драко почувствовал, что, помимо всех других чувств, его начала грызть ещё и обида. За что он так с ним? Да и как вообще посмел! Он, Драко, предложил ему нечто очень ценное — свою дружбу, но этот новичок с легкостью отрёкся от неё! И с кем остался? В компании гриффиндорцев!

Он замедлил бег и перешёл на быстрый шаг, остановился совсем и прислушался.

Тихо. Оглушительно тихо.

Драко сглотнул, совершенно не чувствуя себя в безопасности. Темнота будто подбиралась всё ближе и ближе к нему, уплотнялась в углах и щелях. Малфой чувствовал, как у него дрожали руки, когда он вытаскивал палочку и пытался зажечь Люмос.

— Молодой человек, что за неуважение!

Драко вскрикнул от неожиданности и страха, почувствовал, как сердце упало куда-то вниз, и сорвался с места, уже на бегу ощущая, как похолодели кончики пальцев.

Быстрей, быстрей!

Как Драко ни на кого не наткнулся, он не знал сам, но, оказавшись у знакомой двери, громко забарабанил в неё.

Северус открыл почти сразу, быстро, и глаза его взволнованно прищурились. Он был в темной рубашке и штанах, без мантии, и, вероятно, спать ещё даже не ложился, допоздна разбираясь с документацией. Увидеть на пороге крестника он явно не ожидал:

— Драко?

— Кр…крестный, — запыхавшись, попытался выдавить тот, но горло свело спазмом, и он закашлялся.

— Мерлин, Драко, — всерьёз забеспокоился тот, разглядев общий растрёпанный вид и синяк на скуле, — Кто это тебя так? — Притянул со стола собственную чашку с остывшим, забытым за бесконечными эссе учеников чаем, — Пей.

Тот с трудом сделал глоток и наконец сказал:

— Это не важно. Там… прочти мои воспоминания, это быстрее. Ну же!

— Что за чушь? — нахмурился декан Слизерина, — Не неси ерунды: во-первых, это опасно, во-вторых…

— Крёстный! — перебил его тот, — я буду вспоминать всё так подробно, как ты меня учил, но времени мало. Давай же!

Снейп внимательно посмотрел на него и будто физически ощутил панику крестника. И решительно полез за палочкой, подозревая и опасаясь, что случилось что-то по настоящему ужасное.

— Легилименс!

События последних нескольких часов пронеслись перед ним в мгновение ока. Или Драко и впрямь очень усердно воспроизводил картинки вновь и вновь, или же произошедшее настолько впечатлило его, но Северус увидел всё детально и подробно: и упрямое выражение лица Поттера во время дуэли, и как Грейнджер вцепилась в руку одному из подозрительных гостей, не пуская от себя, возмущённо и боязливо высказывая ему что-то, и то, как странно была смещена мебель, а на полу оказались расстелены только одеяла, будто каменный холодный пол был для пришельцев предпочтительнее мягкой перины. Выслушал вывод Гермионы. Оценил мастерство и скорость боя, заметил частые переглядывания, спокойный и собранный тон. Внимательно отслеживал каждый ответ на эмоциональную истерику гриффиндорки. И, наконец, картинку, которую Драко, судя по высоким по сравнению с остальными чёткости и детальности, ещё не скоро забудет: то, как зрачки у двоих пришельцев изменили цвет, и начался акт стирания памяти.