Под светом убывающей луны (СИ)

«Но насколько же давно это было?»

Гермиона припомнила увиденный мельком двуцветный символ на спине Изуны; у второго, альбиноса, когда он оборачивался, такого не было. Значит, это вряд ли герб школы. Впрочем, значит ли эта красно-белая штуковина вообще что-либо? Не пытается ли она, Гермиона, искать секрет там, где его нет?

— Готовы? Бой! — объявил Мадара и, подойдя к ним, устроившимся вдоль стенки так, чтобы сражение происходило прямо перед глазами, уселся на пол рядом с Драко, расположившимся с краю.

Стоило двум невысоким фигурам сорваться с места, мир для Гермионы сузился до битвы перед глазами, слился в одну неясную массу, позже сконцентрировавшись на двух фигурах, двигавшихся настолько быстро, что оказалось невозможно что бы то ни было разглядеть. То и дело раздавался звон их столкнувшихся ножичков, разлетались искры, порывы ветра от резких движений взметали пряди волос и полы мантии.

Восхищение сражающимися быстро захватило всех присутствующих.

— Вот это да… — выдохнул шокированный Рон, не способный уследить за скоростью ведения боя, уже полностью забывший о своих прошлых словах.

Гермиона с трудом оторвала взгляд от жуткого в своей скорости боя и глянула на сидящего рядом Хашираму. В первый раз она видела его мельком на ужине, во второй — отводила вместе с Изуной в их комнату. Тогда они разговорились, и он показался ей добрым и веселым пареньком с этой смешной стрижкой «горшком» и большими тёплыми карими глазами, которыми он глядел на неё, внимательно слушая каждое слово, .

Теперь с этим же спокойным и заинтересованным выражением глаз он смотрел, как дерётся его младший брат с братом Мадары. Иногда на лице его проступала досада, и он громко говорил что-то вроде: «Левый блок, отото. Внимательнее, не забывай про него.»

Гермиона в такие моменты больше всего на свете хотела его ударить. Она, в отличие от мальчишек, не наслаждалась боем. Восторг от мастерства владения оружием и скорости в ней почти сразу сменился волнением и непринятием происходящего. Больше всего она боялась, что сейчас, как в тех фильмах-приключениях, когда герой бьётся на шпагах со злодеем, тех, что она видела дома по телевизору, один мальчик очень сильно ранит второго, и тот упадет; будет задыхаться, хватать себя за рану дрожащей от боли рукой, протягивать ладонь к ней и молить, умолять о помощи и спасении. Будет стонать или громко-громко кричать от боли, может, даже плакать…

И больше всего она боялась, что это будет Изуна. Но и проигрыш второго, альбиноса (как же его имя? Такое странное) тоже не принёс бы ей радости. Нет, конечно, нет!.. Гермиона вдруг вспомнила, что он, как и она сама, всё время проводил в библиотеке. Да и лично беловолосый ей ни одного обидного слова не сказал, а она его — под одну гребёнку с тем гадом темноволосым…

Может быть, они могли бы… подружиться? Вместе бы читали книги в тишине библиотеки, а потом обсуждали бы их тихонько, готовились к урокам…

Слишком громкий лязг металла заставил её вздрогнуть и поднять глаза.

Спарринг на мгновение замедлился: противники замерли на середине комнаты, скрестив оружие, и пытались побороть друг друга. На щеке парнишки-альбиноса красовался кровоточащий довольно глубокий порез, а Изуна, хоть и улыбался, одной рукой помогал себе усиливать натиск — плечо другой было распорото (Гермиона чётко видела, как из разорванного рукава мелкой струйкой текла кровь и срывалась с оголённого острого локтя вниз, на камень).

— Отото? — серьёзным окликнул его сидящий рядом с Малфоем Мадара.

Дождавшись мелкого, но уверенного кивка, он расслабленно хмыкнул и небрежно бросил:

— Не разочаровывай меня.

— Никогда, нии-сан.

— Тобирама, — окликнул его Хаширама.

Тот кивнул:

— Понял.

Гермиона была умной девочкой, но происходящего она не понимала. Гнев не к Мадаре, который с самого начала не вызвал у неё положительных чувств, но к Хашираме, добродушному и заботливому Хашираме, сидящему совсем рядом, в паре шагов, всё рос в ней. Как можно так спокойно и равнодушно смотреть на эту схватку?! Она думала, что этот смешной мальчишка лучше, но он оказался такой же чёрствой и противной сволочью, как и этот Мадара!

А потому узнать, что именно понял Тобирама, никому не удалось — Гермиона не выдержала. Несмотря на то, что бой в тот же момент, стоило кунаям сорваться, продолжился, она вскочила с места и, шагнув вперед, вскрикнула:

— Остановитесь!

Хаширама быстро среагировал и поймал её поперек живота, не успела та сделать и трех шагов. Хватка оказалась железной, но девочку это не смутило:

— Остановите их, сейчас же! Как вы можете, оба..!

Мадара и Хаширама удивленно посмотрели на неё, потом друг на друга и одновременно негромко произнесли:

— Изуна.

— Тобирама.

Бой замер в ту же секунду. Соперники опустили оружие и посмотрели на братьев; дыхание у обоих оказалось немного сбито.

— Как вам не стыдно заставлять их сражаться! — в воцарившейся тишине голос Гермионы обрушился на всех каменной лавиной, — они же ваши братья! Вы настолько ненавидите их?! Это неправильно и бесчеловечно! Они совсем дети, им нельзя сражаться. Посмотрите — у них кровь идет! Они ранят друг друга, а вы сидите, смотрите и только упрекаете их: «будь внимательнее! Не разочаруй меня!». А вдруг они случайно убьют друг друга? Что тогда? Это, что, нормально для вас? — А вы? — она перевела дыхание и взгляд на младших, — зачем вы слушаетесь их? Скажите о том, что не хотите этого! Вы не обязаны подчиняться им во всем! — она снова перевела взгляд на Хашираму и продолжила чуть тише, — Я думала, ты не такой, как он, — она кинула яростный взгляд на Мадару, — но оказалось, что тебе плевать на своего младшего брата так же, как и ему. Ты — мерзкий… — она вдруг закашлялась, и обличительная речь прервалась.

— Ты закончила? — приподнял брови Мадара, хмуро глядя на неё.

— А теперь по порядку, — вздохнул Хаширама, — они не могли случайно убить друг друга.

— Ещё как могли! — возмутилась Грейнджер, восстанавливая дыхание, — а если бы эти их ножички соскочили? Или они не расчитали бы силу и вместо царапины снесли бы голову или отрезали руку!

Тобирама обижено хмыкнул, Изуна поддержал его молчаливым кивком.

— Не могли, — уверенно сказал Хаширама, — у них был приказ: не калечить и не убивать.

— Приказ! Опять приказ! Они дети, вы, идиоты, а не роботы! Они не солдаты!

— Они воины, — возразил Мадара, — и должны подчиняться старшим, если хотят выжить.

— А иначе что?! Сами их убьете?!

— А иначе их убьет война! — вспылил старший Учиха.

— Какая ещё война?!

— Которая испокон веков идет между кланами!

На несколько мгновений в комнате повисла тишина. Гермиона, явно не ожидавшая подобного, заморгала:

— Кланами? — с недоумением переспросила она.

— Да, — спокойно кивнул Хаширама, — там, откуда мы родом, между всеми кланами идет война. Все сражаются друг с другом. То, что произошло сейчас, показало, что младшим надо тренироваться чаще, раз они пропускают такие явные удары. Даже пара спокойных дней смогла выбить их из ритма и колеи. Они должны постоянно быть готовыми к битве, если хотят выжить.

Оба младших одновременно виновато опустили глаза.

— Выжить? — эхом повторила Гермиона. — но они такие маленькие… как они могут участвовать в битвах?

— Ничего мы не маленькие! — не выдержал Изуна. — Мы — шиноби!

Гермиона улыбнулась, глядя на эту милую мордашку.

— Не недооценивай их, — посоветовал Хаширама, — они действительно воины, защитники клана, что сражаются наравне со взрослыми. Они достойны уважения хотя бы за то, что живы.

Повисла тишина, во время которой ученики Хогвартса потрясенно переводили взгляд друг на друга. И никто из них, огорошенных новой информацией, не заметил, как переглянулись шиноби.

— Думаю, достаточно, — равнодушно решил Мадара и кивнул брату на Гермиону.

Изуна возник перед потрясенной девочкой в мгновение ока. Она даже не успела сморгнуть выступившие на глазах слезинки. Новый друг чуть грустно улыбнулся ей, и Грейнджер вдруг почудилось, что он вот-вот извинится. Но в следующую секунду его красивые ониксовые глаза неожиданно покраснели, образуя странный узор в виде единственной чёрной запятой на алом фоне.