Возрождённое завтра (СИ)

Арджит’ – собственник, в который раз пришлось в этом убедиться. Перенял большинство черт характера Итачи, воспитанного в традициях благородного сильнейшего клана.

Движения постепенно замедлялись, пока обе руки совсем не опустились. Одна упала на грудь, вторая нашла покой на прохладной траве. Лёгкая дрёма охватывала утомлённого Итачи. Он понимал, что не время спать, но не мог противиться воле громадных друзей, которые буквально умоляли своими позами не торопиться, дать и им тоже спокойно беззаботно полежать, наслаждаясь солнцем. Как тут откажешь…

Потом дрёма резко выветрилась. Инстинкты шиноби подсказали, что за ними кто-то следит. Арджит’, прежде чем Итачи взвился на ноги, спокойно предупредил:

«Это всего лишь файры, - и уточнил, - дикие. Им любопытно. Они никогда не видели драконов».

Понимая, что может вспугнуть их звуком голоса, Итачи обратился к соратнику мысленно:

«Сколько их?»

«Семеро. Королева, три бронзовых, два коричневых и синий».

«Файры обладают генетической памятью, - принялся размышлять Итачи, - иначе откуда им было знать, что случится с Ф’нором на Алой Звезде. И та история с похищенным королевским яйцом. Они постоянно загораются новой идеей, кажущейся бессмысленной. Но потом она получает подтверждение.»

«И файры дали Рут’у ориентиры камня с твоим знаком», - к месту напомнил Арджит’ .

Итачи шевельнулся, только потом вспомнив, что рискует напугать огненных ящериц. Однако стайка не улетела.

«Выходит, они знали? - предположение. - Но не рассказали ни одному дракону на Южном или тем, кто залетал с севера. Почему только Рут’?»

«Рут’ нравится всем файрам», - довольно доложил Арджит’ очевидный факт.

«Однако про яйцо они рассказывали не только Рут’у, если я правильно помню. Выходит, они ждали именно его, чтобы поведать о скрытом знаке.»

«Не понимаю, - растерялся дракон, - они не могли знать, что однажды родится белый дракон».

«А если им кто-нибудь велел рассказать ему?»

«Но почему Рут’у? Он же не имеет к твоему знаку никакого отношения».

«Потому что других драконов слишком много, - охотно объяснил Итачи, загораясь новой идеей, - они бы не поняли, кому именно надо рассказать. И о знаке мог первым услышать Т’кул или Т’рон. Поговори с ними, Арджит’, пусть они прилетят сюда, когда мы вернёмся и закончим работу».

«Но что я должен им сказать?»

«Если их память так примечательна, то они через поколения передадут нашу просьбу. Они должны рассказать об этом месте белому дракону. Только белому, и никакому другому».

«Я постараюсь», - с ноткой сомнения согласился крылатый. Он не поднял головы, но обратился к ящеркам. Отголоски их беседы на более непонятном для человека уровне доносились до человевечкого разума. Многое Итачи упускал в виду слишком хаотичного мышления файров. Арджит’у приходилось подстраиваться под них, тоже передавать образы и эмоции. В конечном итоге, со стороны раздалось групповое чириканье. Они поняли, они поддержали, они вызвались явиться вновь и передать потомкам просьбу большого брата.

«Молодец, Арджит’, - похвалил Итачи. Не зная, как ещё выразить признательность, - ты не просто самый умный. Ты – единственный дракон, исключительный, как в цвете исключителен Рут’.»

«Я – твой дракон, - добавил тот с любовью, - и мы всегда будем вместе.»

«До самого конца, Арджит’».

«До самого конца, Т’чи».

Вечерние огни над Хонсю превращали мир в волшебную страну. Жара тропического дня постепенно отступала, воздух уже не казался раскалённым. Над линией горизонта светились три Рассветные сестры. Так называли в будущем периниты три точки в небе, появляющиеся только в рассветных и закатных сумерках и исчезающих с наступлением ночи или дня. Они всегда оставались на одном уровне.

Итачи знал, что никогда не раскроет секрета этих трёх точек. Придёт время – и люди сами узнают. И никогда не расскажет об этом времени, о мире без драконов, но с удивительными машинами, способными пересекать громадные пространства по воздуху. И о генной лаборатории тоже, из которой и вышли первые драконы.

- Итачи, - позвали со стороны ступеней.

Названный шевельнулся, привстал с прогретого камня широкого плато, на котром понравилось бы отдыхать Арджит’у, сел и увидел пришедшего:

- Всё в порядке, Кенджо? - осведомился он. - Система работает без сбоев?

Бледное лицо явившегося в сгущающейся тьме чётко выделялось на фоне тёмных крон деревьев. Итачи различал каждую чёрточку. Китти Пинг… великодушная храбрая Китти… выполнила последний заказ, предоставила в распоряжение Итачи линзы, почти не заметные по ощущениям и вовсе не видимые человеческому глазу. Они буквально изменили восприятие всадника, вернули в прошлое. Напомнили, как здорово видеть самому, а не пользоваться драконом и файрами.

- Работает. Ты утверждал, что раньше не брался за системы подобного рода. Если это так, то у тебя врождённый талант, - Кенджо присел рядом, что весьма редко позволял себе. Значит, сегодня особый день, что-то неминуемо повлечёт за собой. И оба знали, что именно.

- Я быстро учусь, - никакого напряжения. Кенджо казался почти своим. Итачи даже раз подавил в себе желание показать ему выгравированный знак в скале. Хотел приставить хранителя, способного защищать тайну в течение предполагаемых двух-трёх лет, пока ровный строй деревьев не скроет символ от посторонних глаз. Но удержался в последнюю минуту. В тот раз планы смешал ворвавшийся в комнату Шенсу.

- Я слышал, Китти Пинг сняла с тебя все ограничения? - ровным сдержанным тоном поинтересовался Кенджо. Тоном, каким всегда пользовался сам Итачи.

- Вчера, - подтвердил тот, - не знал, как реагировать. Собирался рассказать сегодня, - незаметно, в процессе ряда совместных ответственных работ, касающихся Хонсю, Итачи с Кенджо сдружились, перешли на иной уровень общения, как с семьёй.

- Но уже вечер, - кивнул на небо Кенджо. - Значит, вы с Д’митом возвращаетесь домой.

- Пора, - кивок.

- Где он находится?

- В другом конце мироздания, - абстрактно произнёс Итачи. - Я мог бы пообещать заглянуть на днях, только этого никогда не случится. Мне хотелось бы оставить для твоей семьи что-нибудь хорошее, но не могу определиться.

- Ты сделал много полезного, - Кенджо опустил руку на плечо собеседника, - будь уверен, вас не забудут. Чио привязалась к тебе и первое время будет грустить.

- Я слышал, как твои мальчишки называли нас женихом и невестой, - Итачи всё же изобразил улыбку, которая приобрела истинное своё значение, а не фальшивую гримасу.

- Придётся их приструнить, - сделал вывод Кенджо. - Делай, что должен. Если навестишь, мы с Ито будем только рады. А если не выйдет, значит так должно быть.

- Спасибо, - тихо поблагодарил Итачи, снова вернув взгляд к небу. Постепенно высыпали звёзды. Достигшие пика яркости Рассветные сёстры начинали бледнеть. Скоро совсем сгинут с небосвода, чтобы появиться на заре. Не хватало лишь драконов, их успокаивающего гвалта, шуршания крыльев, плеска воды, расступающейся под натиском исполинских тел. Итачи соскучился по огонькам их светящихся глаз в сумерках, по красной вспышке голода, по жёлтому пламени ярости, по сердитым выговорам Рамот’ы… и по рёву пламени и вони огненного камня. Даже работа целителя драконов вызывала смутную ностальгию.

Вот и завершён ещё один этап в жизни. Теперь всё зависит от случая. Нет нависшей угрозы неминуемой кончины. Зато есть новая цель, две цели. Одна из них – возвращение под золотое крылышко Триат’ы. Итачи заключит Талину в крепкие объятия и не отпустит, пока она не согласится выслушать всю историю. И тогда решит сама, имел ли он право поступать так, как поступил. Она не отвергнет, даже зная Итачи как профессионального убийцу. Он был просто уверен. Нет, точно знал.

- Ты интересовался навигацией по звёздам, - нарушил тишину Кенджо.

- Откуда ты узнал? - Итачи повернул к нему голову.

- Ты пользовался мои допуском, - напомнил собеседник.