Возрождённое завтра (СИ)

Чуть не сказал «свои последние денёчки».

- Наслаждайся, малыш, - заменил он. Вряд ли его мысль прошла мимо Арджит’а. В такие минуты крылатый чувствовал малейшие намёки на изменение настроения всадника.

- Т’чи, - подал голос Д’мит, - если я могу…

- Последняя клятва у смертного одра обречённого! - с внезапной злостью швырнул Итачи, невесть отчего взъярившись, и метнулся прочь, ища спасительного уединения.

Пёстрый ковёр из размазанных очертаний домов, огородов и пасущихся стад сменился на густую зелень и частые древесные стволы. Воздух немного остыл, тень легла на лицо, спасая напряжённые глаза от солнца и режущей боли в орбитах. Одно зависит от другого. Невозможно проводить всё время на свету. Только на южном Итачи заметил за собой этот аспект. Очередной конфликт с окружающим. Всё оборачивалось подавляющей атакой. Одному выстоять против союзной объединённой армии несокрушимого врага невозможно, какими бы способностями и чудотворными силами ты ни обладал. Все ухищрения напрасны, надежды лживы, мечты призрачны.

Но если такова истина, почему Итачи обязан подчиняться ей? Внезапный протест укрепился в мозгу. Сейчас, пожалуй, он смог бы бросить вызов кому угодно и победить. Если это реальный, видимый враг, материальный, с которым можно бороться. Будь это хоть Мадара, увиденный лишь раз в жизни. Если бы не он, никогда бы впереди не забрезжио дразнящее будущее. Да, Итачи получил несколько лет вполне счастливой спокойной жизни, а дальше что? Знать, что имеешь, и добровольно отказаться от всех благ? Вот так запросто! Тем больше протеста, если есть, ради кого жить, сражаться за их будущее, не дать бесславно погибнуть, в конечном итоге! Хорошо, Чима Итачи прогнал. А как поступить с Арджит’ом? Разрешить ему умереть в расцвете лет! Крайняя несправедливость. Этого не должно было случиться. Если бы Итачи знал заранее, возможно, нашёл бы в себе волю оттолкнуть несмышленого птенца, отвернулся бы и ушёл прочь. И Рамот’а осталась бы довольна, ибо какой-то нахал ни с того ни с сего запечатлил бронзового. Бронзового! Великая честь, между прочим.

Конфликт с самим собой не остался секретом. Арджит’ робко произнёс, запутавшись в мыслях и эмоциях партнёра:

«Мне лучше умереть с тобой, чем жить с кем-нибудь другим».

- Замолчи, глупый! - в сердцах швырнул Итачи. - Если б я не появился перед твоим носом, ты бы сейчас спокойно посапывал на скале возле Бендена. И не мучился бы от моих постоянных приступов, не рвался бы решать проблему, решения которой нет.

«Но она не сказала, что его нет», - несчастливо бронзовый подсунул картинку Китти Пинг.

- Она не сказала открыто. Никто не в состоянии изменить генофонд. Это возможно разве что на стадии эмбриона. А мой отец никогда бы не согласился на это, если б ему и предложили. Шаринган – сила и особенность нашей семьи. Гордость! - с ноткой отчаянной издевки выплюнул Итачи. - Никого не волнует, что однажды достоинство может обратиться проклятьем.

«Ты так не думаешь. Ты просто очень расстроен».

- Мне лучше знать, о чём я думаю. И закончим на этом! - два фронта внутри разрывали тело на части, щедро поливая огнём каждую новообразованную границу. Истерзанный не присущей ни одному Учихе неуверенностью, Итачи чувствовал себя совершенно потерянным. Один в бескрайней снежной пустыне.

«Но я хочу помочь.»

- Если бы ты это мог, то сделал бы давным-давно. Не надо, Арджит’, не лезь в эту грязь. Достаточно того, что я обрёк тебя на смерть.

«Я лечу к тебе».

- Не смей! Я же тысячу раз повторил, чтобы ты не вмешивался!

И резкое молчание сродни пустоте. Итачи остановился в Промежутке и застрял там. Он ощущал эмоции дракона. Его верный бронзовый друг почти скулил от безысходности. Он не мог помочь, не мог изменить будущего и прошлого, не мог подобрать нужных слов утешения, хотя бы просто потому, что сейчас Итачи не способен им внять.

- Прости, малыш. Я не хотел причинять тебе боли, - повинился он. Плох тот всадник, у которого дракон несчастен. И несчастен не из-за тяжёлого ранения или проигрыша в брачном полёте, а именно из-за всадника.

Итачи вновь принялся казнить себя за неосмотрительность. Мог бы и закрыться от Арджит’а, как делал это раньше вполне успешно.

- Арджит’, - позвал в тишину леса Итачи, останавливаясь, - прости, Арджит’. Я слишком взвинчен, чтобы адекватно мыслить.

«Нам вдвоём было бы намного легче», - слабый отголосок смешанных чувств, одним из которых являлась неприкрытая горечь.

- Я ужасно по тебе соскучился. Но я не могу менять прошлого. Они не видели драконов. Они только на границе их создания. Через два оборота им понадобится вся смекалка для борьбы с Нитями. Кто-нибудь обязательно вспомнит, как отважно воюют с ними файры.

«Можно, я прилечу к тебе?» - робко спросил Арджит’.

- Я не знаю… не знаю, где нахожусь, - Итачи осмотрелся по сторонам. Далеко же забрался. Вокруг валежник и выворотни. Из Посёлка он мчался на максимальной скорости на восток. Положение подтверждало солнце, пробивающееся сквозь сцепленные над головой ветви. Должно быть, проник на необитаемые территории. Вряд ли перинитам нужны все лесные массивы. По предварительным данным численность населения столь ничтожна, что угроза надвигающейся Алой Звезды могла нанести непоправимый урон не только стадам и полям. Возможно, из-за этого общество лишилось необходимых специалистов, а вместе с ними и знаний. И тогда уровень развития медленно пополз вниз. Сменилось несколько поколений – и пожалуйста, средневековье.

«Я не вижу ориентиров», - признался печальный Арджит’.

- Не надо, малыш, - апатия дракона сводила Итачи с ума. Он отказался от внутреннего конфликта ради успокоения соратника. Посылал эмоцию за эмоцией, разбивал оцепенение расстроенного бронзового. Крылатый не виноват. Никто не виноват, только сам Итачи. Никто не требовал, не выдвигал ультиматумов. К нему просто обратились, а решение принимал он сам. Уже тогда, в самом начале, Итачи знал о положении вещей в Конохе. И не воспринял уничтожение клана как нечто противоестественное. Во все времена высшим благом считалось уничтожение агрессора. Это венный закон. От него никуда не деться.

«Опять ты думаешь о прошлом, - Арджит’ снова смягчил остроту углов, - твоя семья виновата, а не ты. Если бы замыслили переворот другие, ты бы не мучился».

- Верно. Но то другие. А тут родная кровь, - Итачи продолжал бесцельно стоять, рассматривая раскрытые ладони, словно на них до сих пор сохранилась упомянутая кровь.

Возвращаться назад не хотелось. Снова держать ответ перед Д’митом, взявшим на себя обязанность опекать лидера. Раздражало. Любая помощь в простом деле или сочувствие вызывало ощущение собственной ущербности. А разве не так на самом деле? Итачи закрыл глаза, сосредотачиваясь. В ближайшее время всё решится. Как только подтвердится диагноз. Тогда и прозвучит окончательный смертный приговор, пресекающий дальнейшие апелляции. Лучше уж так, знать наверняка и не мучиться напрасными надеждами.

«Т’чи…» - позвал Арджит’, поторапливая с решением.

- Я в порядке. Дай только успокоиться. Пусть Ранит’ передаст Д’миту, что я в порядке. Я скоро вернусь.

Снова деревья мелькали по сторонам, снова из-под ног вылетали размашистые толстые ветви. Итачи не повернул назад, продолжил начатый путь. Всё ещё не знал, как себя повести. Арджит’ больше не беспокоил всадника, смирился с его правом самостоятельно разобраться в ситуации. Шиноби не нужна помощь для смехотворной причины справиться с бунтом собственной психики.

Просвет прыгнул из густого скопления растительности. Могучие кроны просто расступились, открывая маленькую песчаную лагуну на берегу реки. А вот это уже показатель. Вдоль водоёма обязательно селились люди. Итачи машинально посмотрел в обе стороны. Но даже если бы и намечалась вдалеке деревенька, он не заметил бы её в силу плохого зрения. Чёткость картинки несколько восстановилась после напряжённых дней и межвременного полёта через Промежуток. Возможно, станет ещё чуточку лучше. Всё можно узнать очертания предмета на расстоянии двух-трёх десятков шагов.