Возрождённое завтра (СИ)

- Обычно никто не любит слышать неутешительное заключение, - Китти ни на миг не оторвалась от изучения материала. Среди строк и таблиц ясно показана цепочка человеческой ДНК с расписанными нуклеотидами. Увы, и в этой области знаний Итачи не способен блеснуть с ходу. Анатомия в академии была важным предметом, но не до такой степени. Сколько неосвоенных сфер. Сколько впустую упущенной информации.

- Так ваше мнение – нет? - спокойно осведомился Итачи.

- Я этого не могу сказать, пока не получу результатов. Вам со своим другом придётся подыскать дом, в который вас примут, потому что я собираюсь полностью изучить вашу болезнь.

- Тут всё схвачено. Кенджо Фусаюки предложил крышу над головой.

- Вы собираетесь тратить по полдня, курируя между Хонсю и Посёлком? - она наконец-то обратила внимание на собеседника, - нерационально. Вы остаётесь здесь. Если возникла такая трудность, можете занять один из кабинетов. Кушетки принесём. В лаборатории редко когда никого не бывает. Постоянно надо работать, выводить новые сорта растений, способные ужиться в пресыщенной бором почве.

- Я не покажусь хвастуном, если сообщу, что тоже способен к активной умственной работе?

- Вся помощь сгодится, - она вернулась к изучению материала. - Возвращаясь к вашим лёгким, могу с уверенностью добавить: если с остальными органами происходит то же самое, процент успеха падает примерно на две третьих. Вы же понимаете, я не чудотворец, а с тем уровнем оборудования, что осталось, боюсь, ваш шанс катастрофически мал.

Итачи не шевелился. Разочарование огорчило больше, чем рисовалось вначале.

«Но она не сказала, что не сумеет помочь», - кажется, Арджит’у сейчас было ещё хуже.

Итачи не ответил, ибо не знал как. Сам чувствовал примерно то же.

- У меня его не было ещё тогда, - обронил он вслух. - Если не сможете вы, значит, шанс изначально только дразнил.

- Я слышу в вашей интонации горечь, - отметила Китти, не оборачиваясь. - Выходит, вы всё же заинтересованы в успехе. И вам не всё равно.

- Кому же хочется умирать…

Тон его стал совсем бесчувственным, отстранённым. Даже потусторонним. Генетик прервала занятие и хотела как-то приподнять настроение пациента, как запищал прибор. Она молча поднялась. Итачи не пошёл следом, задумался. Горечь притупилась. Снова опускающаяся на плечи апатия давила все эмоции. Уже не притворяясь, он на самом деле слабо реагировал. Новый сорт защитной реакции. Действительно, воспринимать неутешительную правду легче, если восприятие притуплено.

- Ещё несколько процедур – и вы сегодня можете быть свободны, - генетик опять утратила внешнее проявление эмоций.

- А кровь?

- Что «кровь»?

- Я думал, она будет готова сегодня.

- Будет. Но мне этого не достаточно. И я, кажется, упоминала, что сразу не могу припомнить, где находится неперенастроенный секвенатор. Не думала, что знания о человеческой ДНК ещё пригодятся.

- Спасибо, - сквозь силу выдавил Итачи.

Дальше он позволил распоряжаться собой, подчинялся любым распоряжениям. В итоге, чуть ли не вывернутый наизнанку, получил возможность наглядно продемонстрировать первые признаки надвигающегося спазма. Не догадался поинтересоваться у Ито названием лекарства, которое так легко сняло симптомы. Возможно, оно и виновато в заторможенности и излишней покладистости.

В итоге он запачкал белоснежную пелёнку в одном из кабинетов. Инъекция прозрачной жидкости ослабила напор внутреннего врага, сводя его потуги на нет. Китти на этом не остановилась. Казалось, её удовлетворяло положение вещей. Бесцеремонно, не заботясь о чувствах пациента, взяла образец кровавого сгустка и отправила трофей на экспертизу. С этой минуты Итачи получил относительную свободу.

Гнилой привкус этой свободы вызывал неприязнь, от него снова мутило. Будто Итачи душу открыл человеку, которого считал близким другом, а тот наплевал на самое сокровенное. До сего момента он не подозревал, насколько может оказаться раним. Состав препарата генетик наотрез отказалась оглашать вслух, ссылаясь на занятость. Но Итачи живо раскусил эту уклончивость. Это нечто не совсем легальное, вроде наркотика. Что ж, пора привыкать, как раз то, что колют смертникам, дабы облегчить боль.

«Я лечу к тебе», - заявил Арджит’.

- Нет. Ты не должен здесь показываться, - в никуда прошептал Итачи, борясь с гадостным оттенком.

«Но тебе плохо. Я тебе нужен», - дракон отказался от своих желаний, хотел только поддержать всадника.

- Когда всё прояснится, я обязательно к тебе прилечу. Только ты не раскрывайся, Арджит’. Прошу тебя, - как жалко прозвучало. Затравленный зверь рвался на свободу, но металлические прутья клетки не пускали. Скорбный вой по утраченной свободе. Только усилием Итачи понял – это его собственный вопль отчаяния. Зачем тот другой Итачи дал ниточку надежды, если будущего нет? К чему теперь стремиться? Возвращаться в Вейр? Зачем? Чтобы родные и близкие узрели всю чудовищную картину стремительного угасания?

«Я всегда буду с тобой».

- Да, Арджит’. До самого конца. Зря я рассчитывал на успех. Он так и остался эфемерным.

«Ты должен бороться. Ты всегда был сильным».

- Больше не хочу. Сильные тоже сдаются. И я сдаюсь…

- Кто тебе позволит? - раздалось сзади мрачно-решительное.

- Задерживаешься, - Итачи повернул голову, ловя краешком зрения нечёткий силуэт Д’мита.

- Ты говорил с драконом?

- Да.

- И вот так просто взял и ляпнул, что сдаёшься? - не одобрил спутник.

- Арджит’ всё понимает. Он удивительный друг.

- А я не понимаю, - воспротивился товарищ, схватил лидера за плечи и подобно Ф’лару остервенело затряс, - Т’чи, да что ты творишь! Ты всегда оставался недосягаемым идеалом! Примером для подражания! Как ты… ты не имеешь права сдаваться!

- Пусти, - дёрнулся Итачи. Но получил отпор.

- Я буду тащить тебя даже невзирая на сопротивление. Так, как ты тащил всех нас эти годы. Если бы не ты, мы так и остались бы простыми всадниками. Если бы не ты, Рамот’а попала бы под удар в тот день. Если бы не ты…

- Ну всё, хватит, - Итачи рванулся увереннее и высвободился, - не тебе меня судить.

- Если этого не сделаю я, то ты и вправду откажешься бороться.

- Я устал, Д’мит, ты понимаешь? - Итачи в порыве балансировавших по краю чувств схватился за свою одежду спереди и стиснул ладонь в кулак, сжимая в ней кусок ткани. - Я не могу больше видеть страдальческого выражения на лицах. Я не могу выносить этой пожирающей боли. Я не хочу дожить до того дня, когда не смогу сам подняться с постели. Ты это понимаешь?!

Сорвался. Наверно, впервые в жизни. Всегда жёсткий контроль в эмоциях, ровный тон, рассудительность. К чему таиться теперь, когда приговор практически подписан?

- Она… не сможет помочь? - резко сбавил тон попутчик, отводя взгляд.

- Это выясниться позже. Скорее, подтвердится. Китти Пинг недвусмысленно дала понять, чтобы я зря не надеялся, - Итачи развернулся к полосе леса и приложил ладонь ко лбу. Сделал глубокий вдох, задержал воздух в ноющих лёгких, выдохнул. Ещё раз… медленно…

- Т’чи. Я не думал. Ты выглядел воодушевлённым, когда пошёл туда.

- Давай не будем, - нетерпеливо предложил Итачи, - как у тебя дела? Много любопытных? Прости, но охрана информации полностью зависит от тебя.

- Справляюсь. Поболтал с Цветком Ветра. Она скрытная. И, кажется, не верит мне.

- Тот тип людей, который верит единицам, - подтвердил Итачи. Кровь запульсировала в висках, отражаясь громовыми раскатами в воспалённом мозгу.

«Я не могу оставить тебя в таком состоянии. Я тебе нужен, Т’чи. Я сейчас прилечу!» - взбунтовался Арджит’ снова.

- Д’мит, попроси Ранит’а, пусть успокоит моего дракона. Только сенсации среди местных не хватало, - вместо ответа дракону обратился к спутнику лидер.

«Я не стану его слушать!» - заупрямился Арджит’.

- Станешь, неслух крылатый, - вслух прокомментировал Итачи, - мы договорились. Ты согласился, если я пообещаю заняться поиском средств к исцелению, чем я, в принципе, и занят. Так что сиди и лови…