Возрождённое завтра (СИ)

- Рискуешь нарушить слово, - предупредил Итачи спокойно. С ним прекратили играть – уже большой плюс.

- И не позволю тебе опустить руки.

- Ф’лар, - Итачи не поменял манеры речи, выражал блестящую рассудительность и контроль над эмоциями, - зачем ты позвал меня? Сказать только это?

- И не дашь себя поддержать, - понял предводитель.

- То, что ты делаешь – не поддержка. Ты хочешь заставить меня высказаться, признать, как воздействует на меня моя собственная слабость. Да, я ненавижу её. Я отдал бы половину оставшейся жизни за один только шанс оставаться во всеоружии. Но я этого не могу. И это не повод видеть во мне невинную жертву.

- Я не считаю тебя жертвой… - старший всадник засмотрелся на собеседника и догадался, - а ты не считаешь себя невинным. Из-за образа прежней жизни, так?

- Да.

- Наверно, пришло время рассказать свою историю. Не ту, что ты мне показал несколько лет назад, а правдивую. Почему ты боишься выглядеть несобранным или беспомощным? Почему ты не допускаешь мысли о сдаче позиций? Почему ты ради защиты нападаешь?

- Семья воинов, Ф’лар. Только и всего, - ужасающее спокойствие. Итачи опустил веки. Мягкий свет не слепил глаз. И сосредоточиться ничего не мешало. Просто не хотелось видеть ничего. Абсолютно ничего.

- Хорошо, - согласился лидер, - тогда взгляни на это.

Шурхнул лист бумаги. Любопытство вынудило разлепить ресницы. На стол прямо перед Итачи лёг рисунок, сделанный в чёрно-белых тонах. Мангеке шаринган. ЕГО мангеке. Такого Итачи игнорировать просто не мог. Оторвался от спинки стула, на котором сидел, и всмотрелся внимательнее. Кто бы ни был автором изображения, он очень умело владеет стилом. Оформление в виде наскального рисунка, только выбитое. Не человеческими руками. Невозможно настолько чётко передать и подчеркнуть выразительность грубой стамеской. А тут гладкие контуры, плавно выгибающийся рельеф, одинаково равный со всех сторон резкий переход к «фону». Падающая от листьев растения тень добавляла жизни.

Кто мог на Перне создать такое? Не Ф’лар. Он – хороший предводитель и тактик, но не художник. Упоминал о полёте в цех арфистов. Уж не умельцы ли из Форта каким-то образом рассмотрели высшую форму шарингана?

- Где ты это взял? - не выдержал Итачи. Всё-таки выразил неравнодушную реакцию визуально, поднялся и прошёлся по комнате.

- Случайно увидел у мастера Робинтона. Он сказал, этому рисунку уже два оборота. Имя создателя не назвал, но если это так важно…

- Южный континент, - пришёл к одинаковым с вождём выводам Итачи.

- Рисунок в камне, Т’чи. Ты обрёл на Перне свою историю.

- Изображению на скале не меньше пятисот оборотов, - с готовым вырваться изумлением Итачи поднял глаза.

- Откуда ты знаешь? Даже не видел оригинала.

- Крапины от ударяющегося песка и отшлифованные водой контуры сверху. Это бураны и дождь. Я обязан увидеть этот камень. Я полечу в Форт и…

- Для начала успокойся, - Ф’лар перехватил листок, положил его в центр стола, а потом снова уселся, призывая собеседника сделать то же самое.

Машинально Итачи подчинился, попутно обдумывая загадку появления символа на Перне. И не ошибся ли в расчётах? Достаточный ли срок для стихий, чтобы оставить на твёрдом камне заметные следы? Быть может, речь идёт не о пятистах, а о пяти тысячах лет? Но как он мог появиться?

Волнение в сговоре с растерянностью напрочь выбили остатки неприязни. Итачи определился с планом действий сразу же, как только вернулся к столу:

- Мне необходимо это узнать, Ф’лар. Я посещу Форт сегодня, как бы ты ни запрещал. А потом найду художника и вытрясу из него координаты.

- Полетишь на южный? Угомонись, Т’чи. Вспомни, мы не можем туда летать.

- Из-за закона, который ты сам же и выдумал? Знаешь, это несправедливо. Древним досталось всё самое лучшее. Упитанные стада под носом, спелые сочные фрукты, бескрайние земли, тепло. Даже почва там защищена от Нитей. Может, мне тоже стоит нарушить закон, чтобы меня выслали? Тогда получу шанс отыскать эту скалу.

- Я не вносил запретов, - напомнил предводитель, - ты всегда действуешь осторожно, я в этом убедился. Но выжди хотя бы пару дней, окрепни после…

Опять неловкость. Лидер никогда не переставал думать о главной проблеме. Шаринган его заботил в разы меньше. Интересно, как отреагирует Талина. Ухватится ли за идею или попытается всеми силами отвергнуть, подобно Ф’лару?

- Мне не меньше тебя хочется знать, почему ЭТО оказалось на южном материке, - поведал вождь Бендена.

- Мне необходимо это узнать потому, что это мой знак. Кто оставил его для меня и зачем? И если они это сделали, для чего так надёжно спрятали?

- Возможно, чтобы ты отыскал его в определённый момент.

Итачи поймал взгляд сидящего напротив. Как в прежние времена. Позабыта неловкость, только азарт от запаха свежего следа.

Вопреки расчётам, Итачи так и не отправился в Форт. Едва Ф’лар вернулся после полёта в Нерат и принёс свежие данные по приливам, над Бенденом возник ещё один бронзовый дракон, приветственно трубя. Ему откликнулись все, кто в данный момент оказался на месте. Дракон крупный. Явно из породы Бендена. А такие звери могли оказаться только в Плоскогорье или Форт-Вейре.

Итачи оставил возню с картами, которые привёз Ф’лессан из Телгара, и вышел на карниз, от души надеясь увидеть Н’тона. Хоть поинтересуется, на месте ли мастер-арфист. Сибелл ведь мог и не знать имени художника, изобразившего мангеке Итачи. Тогда он имел полное право отлучиться на несколько минут, отложить своё текущее занятие на потом. Никто не станет останавливать всадника, только что побеседовавшего с одним из предводителей и стремительно сорвавшегося с места.

«Это Орт’», - доложил Арджит’, приземляясь рядом. Порыв ветра от гигантских крыльев растрепал шевелюру Итачи, частично выбившуюся из заколки.

- Т’бор? Не знал, что мы его ждём, если, конечно, в Плоскогорье опять чего-нибудь не случилось.

«Нет, там всё в порядке».

- Как себя чувствует Талина?

«Хорошо. Помогает разобраться, кто из малышей сломал всеми любимую игрушку.»

- И как? Успешно? - внезапно добрые мысли. Знакомое отцовское чувство. Итачи давно уже не смотрел на детей, как на будущих взрослых, и даже находил очарование в возне с ними, ловил удовольствие от восхищённых преданных глазёнок. Наверно, превращается в обычного человека, не убийцу или крутого ниндзя. Хотя, наверно, давно уже стал таким.

«Он боится признаться. Думает, его будут ругать.»

- Ничего, когда-нибудь обязательно найдёт в себе храбрости взять ответственность. Талитан с Талиной?

«Да».

- Давай-ка вызовем их и вернёмся в вейр Триат’ы. Пускай Санра сама хлопочет. А Талине стоит больше отдыхать.

«Но ей совсем не сложно, - запротестовал Арджит’, поворачивая голову к всаднику, - и она себя чувствует отлично», - повторил и подчеркнул бронзовый, присаживаясь, чтобы всадник мог влезть на него.

На этот раз Итачи не стал прыгать, воспользовался обычным способом, коим пользуются все остальные. Зверь упал с карниза, медленно расправляя крылья. Легонько дёрнуло, когда он зацепился за воздушный поток, и по сторонам быстро замелькали ряды пещер. Чим радостно закувыркался в воздухе перед носом хозяина, делился впечатлениями о весёлом купании, где вместе с остальными помогал оттирать драконов, а потом все устроили настоящую свару, едва не утопив зелёную малышку-ящерку.

Орт’ устроился на скалах возле кромки, Мнемент’ загородил проход в королевский вейр. Ясно, ведут важные беседы. Итачи ни за что не хотел бы участвовать в их совещании. Хватило «важных бесед» до конца жизни. И на будущую немного останется. Сейчас в планах только Талина с Талитаном, а потом – мастерская арфистов, когда в Бендене большинство всадников вознамерится лечь спать. Тогда в Форте будет вечер, и, возможно, мастер Робинтон освободится от всех дел.

Талина с мальчиком вернулась через внутренних вход, минуя дно чаши и крылья Триат’ы. Талитан капризничал, утверждал, что надо было лететь на драконе.