Сны чужие (СИ)

‑ Можешь так? ‑ спросил.

‑ Могу, ‑ без тени усмешки заявил Эвир. ‑ А ты так можешь?…

Другое поленце заняло место на бревне, а спустя миг развалилось надвое под ровным ударом клинка. Нолк‑лан и Истрел придирчиво осмотрели бревно ‑ на коре не осталось ни царапины.

‑ Чисто, ‑ заявил спир‑хэд.

‑ Неплохо, ‑ одобрил другой нолк‑лан, ‑ но можно и лучше.

И завертелось…

К тому времени, как вернулись после совместной проверки часовых Кьер‑Ард и Неврут, возле палатки хальгира на небольшой поляне, хорошо утоптанной множеством ног, уже с десяток молодых бойцов из разных отрядов ожидали своей очереди продемонстрировать другим умение виртуозного обращения с тем или иным видом оружия. Воины постарше с любопытством наблюдали за происходящим, оживленно давая советы и комментируя успехи и неудачи участников потехи. Кьер‑Ард, недовольно поворчав "для порядка", скоро сам увлекся общим возбуждением, ненадолго уходя от повседневных забот и мыслей о грядущем дне. Настолько увлекся, что не сразу приметил появившегося на краю поляны хальгира.

Тот вышел из серебрящегося лунно‑снежным сиянием мрака, задержался на границе неровно дрожащего круга света, отбрасываемого пламенем костра; он будто не решался переступить некую черту, видимую лишь ему одному… Решился ‑ пошел вперед, в центр поляны, где блестели мечи и глаза, негромко шумели голоса, хрустел под ногами снег.

‑ Георт, ‑ спохватился Кьер‑Ард, поднимаясь с места. Он двинулся было навстречу приближающемуся Эки‑Ра и замер на полушаге, пораженный догадкой: если хальгир появился с той стороны поляны, значит… значит наследник Северного Арка вовсе не отдыхает в своей палатке; значит бродит по ночному лесу совершенно один, подставляя спину стрелам вражеских лазутчиков; значит он, старый дурак, считай уже проморгал самое ценное, что еще оставалось в его никчемной жизни!

‑ Георт!… ‑ от возгласа старшины затих шум на поляне, обернулись разом и соревнующиеся, и зрители, уставились все как один на приближающегося хальгира. Тот прошел сквозь расступившуюся группу состязавшихся, остановился у бревна, на которое кто‑то уже предупредительно поставил очередной чурбачок: "испытай себя, георт, покажи соратникам мастерство ученика виша‑рукх, ободри их своей демонстрацией силы и ловкости, докажи, что достоин лично вести в бой воинов старше и опытнее тебя."

Кьер‑Ард почувствовал: замерло сердце в предвкушении, как замирало всегда, когда видел он учебные бои Эки‑Ра и его наставника нолк‑лана. Сейчас хальгир покажет… он ведь с детства любил восторженные взгляды зрителей. Кьес‑Ко это не нравилось, он недовольно топорщил перья на голове, замечал сухо, что, дескать, негоже выставлять мастерство напоказ, другим на забаву. Эки только виновато моргал, а после, тайком от строгого наставника, показывал спир‑хэдам личной охраны "Крылья Драшшара", когда такие же чурбачки разлетались не на две‑три, а на пять‑шесть частей. Вот и сейчас ‑ потянется хальгир к ножнам за спиной, ударит в полено стальная молния и полетят досочки ‑ четыре, пять, шесть… Уже потянулся, занес руку…

Кажется вся поляна охнула разом, когда вместо отточенного клинка на чурбак опустилась голая ладонь хальгира. Хрустнула удивленно промерзшая древесина, брызнули в стороны острые щепки, лопнула не тронутая мечами кора на бревне, толстая чурка под беспощадным напором живой плоти превратилась в мочальную лепешку.

‑ Великая Тши‑Хат! ‑ Кьер‑Ард первым рванулся к присевшему над расплющенным поленом хальгиру. Перед глазами стояло: разбитая в кровь ладонь, из алого влажного месива торчат осколки раздробленных костей.

"Перевязать! Плащ на повязки ‑ стянуть порванные жилы! Да что же это он!…"

Замер, не добежав двух шагов…

‑ Великая… ‑ слова застряли в горле, рванулись обратно удушливым комом.

Эки‑Ра с удивлением рассматривал собственную ладонь. Ни капли крови не выступило из изувеченной плоти… да и самих увечий, собственно, не было ‑ целая, девственно чистая рука. Пальцы медленно сжались в кулак, разжались…

* * *

Примерно тридцать пар глаз смотрело сейчас на него. Смотрело так пристально, что аж кожу жгло ‑ не взгляды, раскаленные головни из костра. Олег боялся встретиться с ними. Боялся увидеть в глазах соратников страх, суеверный животный ужас…

"…Ты больше не человек, и не фэйюр. Ты наполовину принадлежишь обоим мирам, но поскольку природа не терпит половинчатости, то ты, в сущности, не принадлежишь ни одному из этих миров…"

Харт беззвучно рассмеялся внутри холодным лишенным веселья смехом.

"…Не принадлежишь ни одному из этих миров… Смирись…"

‑ Георт, ‑ голос старшины дрогнул, обломился тревожной хрипотцой, ‑ ты… как ты…

Как? Хотелось бы и самому знать "как". Как объяснить? Как оправдать? Как рассказать о добытом знании ? Как поведать о том, что увидел, не видя ?

"…Полагаешь, они поймут тебя? Полагаешь, они тебя поддержат?…"

"Сгинь, призрак моих тайных сомнений! Когда‑нибудь настанет время и для всей правды! И не тебе винить меня в том, что будет это не здесь и не сейчас!"

Тридцать пар глаз недоуменно моргнули, когда Олег нагнулся и начал руками сгребать снег в одну кучу. Рукотворный сугроб рос на поляне недалеко от угасающего, забытого всеми костра. Сугроб рос, костер затухал, взгляды вокруг жгли угольями. Он не торопился встречаться с ними. Боялся увидеть в чужих глазах жалость и сомнения.

"Ничего. Потерпите мое безумие еще немного. Сейчас я закончу, и вы все поймете. Все узнаете. Во всяком случае все, что вам следует знать сейчас."

Сугроб вырастал бесформенной белой грудой… Бесформенной? Лишь на первый взгляд. Нужно было добавить лишь несколько штрихов. Олег движением расчетливого скульптора обрушил вниз часть склона, углубил и расширил образовавшуюся треугольную выемку, срыл и слегка утрамбовал в верхней части небольшую площадку, напоследок воткнул между щелью в склоне и площадкой наверху половинку разрубленного полена.

‑ Вот, ‑ сказал он достаточно громко, чтобы услышали все, ‑ это стена, отгораживающая Тинтрийское ущелье от долины Врат Юга. Сами Врата находятся здесь (остывший уголек ложится в левой части площадки), отсюда (черный обледеневший прутик впивается в снег у начала "ущелья") досюда (прутик упирается в дощечку "стены") придется пройти примерно четыре стана по ровному склону. Под стрелами примерно семисот лучников.

‑ Откуда… ‑ пробормотал за спиной кто‑то, кажется Кермаль‑Шат. Олег перебил сэй‑гора:

‑ Не спрашивай пока. Просто представь ненадолго, будто все, что я сейчас говорю ‑ истинно. Хорошо?

Молчание за спиной…

"Ну пожалуйста, просто прими как должное, прошу тебя…"

‑ Хорошо.

Олегу захотелось вздохнуть от облегчения, но он не мог позволить себе сейчас и мгновения расслабленности.

‑ Здесь (горсть желтых щепок упала неподалеку от уголька) деревня и казармы. Здесь (вторая дощечка, потоньше, заняла место позади первой) еще одна стена, деревянная.

‑ Вторая стена? ‑ недоверчиво нахмурился Неврут. ‑ Зачем бы это бракальцам понадобилось строить вторую стену?

‑ Это была старая стена, ‑ подал голос Агаш‑Валх. ‑ Пять лет назад решили построить новую, каменную. Закончили лишь этой весной, но старую разбирать не стали. Мало ли что…

‑ Так, ‑ эндра‑ши кивнул и перевел взгляд с импровизированного макета ущелья на Олега, ‑ что еще плохого у нас?

‑ В Тинтре распоряжается Харт Серый.

Тут уже начали хмуриться и все остальные, кроме бракальцев, которым мало что говорило это имя.

‑ Он в крепости? ‑ спросил Отшельник. ‑ Откуда ты знаешь?

‑ Знаю.

Поверили. Те, что хмурились ‑ помрачнели; те, что до сих пор недоуменно смотрели ‑ нахмурились, восприняв от первых часть их тревоги. Кермаль‑Шат буркнул: