Возрождённое завтра (СИ)

Вместо уклончивых доводов, в которые она попросту не поверит, Итачи тоже встал и без раздумий заключил Талину в объятия. Её вспышка мгновенно поутихла. Что это было? Просто накопившийся негатив? Но она умела сдерживаться. Наверно, ей просто надоело мириться с постоянным крахом желаний.

- Т’чи, - снова совершенно спокойно, - не сердись. Сама не знаю, почему разозлилась.

- А я понимаю, - Итачи наконец отстранился, держа её на расстоянии вытянутых рук, - ты могла бы швырнуть мне в лицо всё своё несогласие давным-давно. Думаешь, я не понимаю своей вины?

- Я готова тебя простить.

- За что?

- Сам сказал, что признаёшь вину. Когда вернёшься…

- Но я не сказал, что полечу.

- Полетишь, Т’чи, даже если сейчас думаешь иначе. И возьми кого-нибудь, как сопровождающего, а то я буду беспокоиться.

- Хорошо. Как раз на примете есть один надёжный человек.

- И тебе надо завести файра.

Итачи вздрогнул. Второй раз за день упоминают файра. Совпадение? Или это уже вполне общеизвестный факт, о котором он почему-то никогда не слышал? В любом случае, стоит проследить, как бы не вздумали его подловить. Могли, к примеру, всучить яйцо через Талину. Или Ф’лар уже обсудил с ней? Поразившись догадкой, хотел было спросить прямо, но не смог. Нехороший оттенок в атмосфере. Будто его пытаются предать.

Триат’а слышала их обоих. Её волнение усилилось. Шевеление в соседнем помещении стало отчётливее.

- Вот видишь, что ты сделал! - Талина выпуталась из объятий и ринуласть к золотой.

Когда Итачи очутился там же, госпожа уже обнимала свою королеву за шею и поглаживала тёплую сверкающую шкуру. Показалось или оттенок снова стал более ярким? Опять громадное тело словно светилось изнутри. Может быть, уже завтра?

Словив изучающий взгляд избранника, Талина коротко проинструктировала:

- Будь поблизости.

- Почему ты заговорила о файре? - не выдержал Итачи, чувствуя потребность немедленно избавиться от подозрений. Не могли же они, в самом деле, задумать за его спиной афёру. Не спросив согласия – впихивать этого злосчастного файра! Хотя никто прежде не мог отказаться. Слишком уж велико искушение.

- Триат’а не всегда имеет возможность связаться с Арджит’ом. А мне было бы спокойнее, если б за тобой приглядывали две пары глаз. Ты не говоришь, но ведь ввязываешься в опасные мероприятия. Что касается того происшествия в горах…

- Талина, прекрати, - потребовал Итачи. Становилось вовсе не по себе. Чем дальше, тем явственнее он понимал: она пытается что-то скрыть. Что-то, напрямую касающееся его самого.

- Я не хочу однажды услышать скорбный плач драконов из-за Арджит’а! - наконец выпалила госпожа, - зачем ты полез в те шахты? Зачем тебе понадобилось связываться с Древними из Плоскогорья? Зачем ты полетел на Падение в Телгаре в день свадьбы? И зачем встал во главе Вейра в Плоскогорье? Неужели тебе так необходимо постоянно рисковать?

- Эй… - он опешил от такой упрекающей откровенности. Терпению второй половинки пришёл конец, бесповоротно.

- Не тревожь Триат’у. Видишь, она и так волнуется. Я хочу быть уверенной в твоём возвращении. А файр – это дополнительная защита. Все владельцы наперебой рассказывают, как их питомцы чуть не вцепились в того, на кого сердились их хозяева. И им всё равно, какое положение в обществе занимает неприятель. Они так же легко обножат свои острые коготки против лорда или предводителя. И они могут заметить то, что ты не увидишь, когда Арджит’а не окажется рядом.

Словно пощёчина. Она знает! Откуда? Аспект, который он намеревался скрывать от всех без исключения. Даже Ф’лар не знал, учитывая всё то, что Итачи в своё время рассказал ему. Никогда и никому Итачи не раскрывал тайны о смертельном недуге, пожирающем его тело с тех пор, как пробудился мангеке шаринган. И об ухудшении зрения – тоже.

- Ты спрашивала Арджит’а? - плечи его невольно опустились.

- Мне рассказала Триат’а. Ты забыл, что она тоже может слышать тебя?

- Она рассказала тебе…

Как спросить, чтобы не навести Талину на другие вопросы и подозрения? Если она не знает о болезни, не стоит раскрываться.

- Она всё мне рассказала. Только благодаря своему дракону ты можешь сражаться с Нитями. Ты видишь то же, что и он. А сам замечаешь опасность, только когда она совсем рядом. Поэтому я имею право так говорить. И требовать запечатлить файра тоже.

Не знает. От сердца отлегло. Он не хотел увидеть, как она себя почувствует, зная о будущей потере. Тем более, когда ничего нельзя предотвратить. Как её дни превратятся в мучительное ожидание. Смутное подозрение, будто для неё Итачи значит больше, чем она для него.

- Я не хочу, Т’чи, - она крепко зажмурилась, словно прочтя в его мыслях. Золотая успокаивающе заурчала, подтолкнула носом Итачи к своей госпоже.

- Талина, послушай меня…

- Я люблю тебя, Т’чи. От одной мысли о предстоящем тебе нелёгком пути мне самой хочется превратиться в дракона и сопровождать тебя. Сегодня Триат’а не может покидать Вейр без особой причины в силу своего положения, но когда-нибудь…

- Всё будет хорошо, - Итачи снова обхватил её за плечи и покровительственно чмокнул в лоб. И опять коснулся волос губами.

- Не лети один.

- Не полечу.

«Скажи ей», - ворвался в мысли голос растревоженного Арджит’а. Бронзовый не сразу вник в смысл разговора со сна.

«Что сказать?»

«Скажи, что она для тебя значит. Она хочет этого. И Триат’а хочет.»

- Ты дорога мне, Талина. Очень, - только и смог выдохнуть Итачи. Дальше встал непонятный барьер. И ни один дракон не мог преодолеть его. Арджит’ больше не настаивал. Наверно, сам понял это. И не мог разобраться. Если уж Итачи не понимает, как тогда справиться зверю, который абстрактные представления воспринимает с трудом.

Вечер Бендена обратился солнечным ясным днём Южного Болла. От резкости контраста Итачи даже прикрыл глаза руками. Всё же шестичасовое Падение заметно поубавило прыти. Отдохнувшим Итачи себя не чувствовал абсолютно. Словно кто-то посторонний высасывал его чакру на протяжении тех часов, которые провёл во сне.

Талина оказалась права. Он полетел в эти же сутки. И не один.

«Ранит’ спрашивает, куда мы летим», - ворвался в воцарившийся сумбур мыслей голос Арджит’а.

- Сам не знаю толком. Это и предстоит выяснить. Ф’лар упоминал о главном холде. Приземлимся в окрестностях.

Секундная задержка, а потом снова фраза дракона:

«Они оба нервничают. Они не знают, зачем мы здесь».

- Сейчас узнают. Посмотри туда, пожалуйста, - Итачи указал на бухту в стороне от холда. Арджит’ мгновенно выполнил его просьбу. И сразу же перед взором встало неровное очертание берега и овалом вгрызающегося в него моря. Пляж пустынен, поросший редкими кустарниками. Поблизости, насколько мог увидеть бронзовый, не наблюдалось людей. Только на значительном расстоянии паслось стадо коров.

- Хорошо, спускаемся туда, обсудим. Командуй, Арджит’.

Оба дракона ринулись вниз, помня о седоках и гася скорость медленно, дабы всадники не подвергались перегрузкам. Горячий знойный воздух мешал бенденским всадникам, привыкшим к северному климату, полностью насладиться прогулкой. А иначе их рейд пока не назовёшь. Зато бронзовые с интересом поглядывали на бескрайние воды. Всё их стремление поскорее окунуться, а затем понежиться на солнцепёке читалось в их вспыхнувших глазах. Первым приземлился Арджит’.

«Можно я искупаюсь? Я быстро.»

- Не думаю, что это хорошая идея. Боюсь, у нас не будет времени на развлечения.

«Но мы же всё равно остановимся в этой бухте»

- Крылья мне могут понадобиться в любую минуту. Ты хочешь, чтобы я садился на твою мокрую шкуру? - укоризненно осадил соратника Итачи, соскакивая вниз. Арджит’ выглядел совершенно несчастным. В завершение Итачи добил:

- К тому же, ты вообще не должен был лететь. Ты же только сегодня поел.

«Но тебе надо было полететь».

- Т’чи, - подоспел спешившийся Д’мит, - что за спешка? Мы же только сегодня с нашей первой битвы… точнее, я, а не ты.