Холм демонов

- Ну, хозяин, в чем вопрос? - тут же деловито заговорил темноволосый, едва они прошли в комнату. - Выкладывай скорее, время - деньги.

- Нужно проучить одного, - столь же деловито, хотя и несколько неопределенно отвечал Василий.

- Кто таков? - попросил уточнить рыжеволосый.

- Имени не знаю, но в последнее время он часто здесь крутится. Такой из себя... - И Василий весьма толково описал приметы человека, который теперь детектив уже не сомневался в этом - следил за ним ночью на базаре, а вчера вечером столкнул с доски отца Нифонта.

- А, знаю! - уверенно заявил темноволосый. - Это ж Аниська. То бишь Анисим. Будет сделано.

- А еще у него есть такой приятель, по имени Вячеслав, - осмелел детектив.

- Нельзя ли и его тоже того?..

- Знаю и его, - повторил "новый мангазейский". - Сделаем. Деньги гони, хозяин.

Дубов запустил руку себе в карман и извлек оттуда заранее приготовленные десять золотых:

- Надеюсь, хватит?

- Хватит, - мотнул головой рыжеволосый, отчего бубенчики на его цепи жалостно забренчали, и недвусмысленно приставил руку себе к горлу.

- Нет-нет, этого не надо, - пошел Василий на попятный. - Проучите их эдак на шесть, на семь монет. Ну, чтоб неделю из дома не могли выйти.

- Как закажешь, - несколько разочарованно кивнул темноволосый. А его товарищ вынул из кармана замусоленный листок - как чуть позже сообразил Дубов, это был прейскурант предоставляемых услуг.

- Пять монет, - сказал рыжеволосый, поводив по бумажке толстым пальцем, который украшал увесистый перстень с бриллиантом.

- Ну вот и прекрасненько. - Василий протянул пять золотых.

- Когда? - отрывисто справился темноволосый, почесав себя крестом по стриженому затылку.

- Желательно побыстрее, - сказал Дубов. - Лучше бы прямо сегодня.

- Еще одну за срочность, - опять заглянул в "прейскурант" рыжеволосый.

Василий протянул золотой, и гости удалились, громко топоча и скрипя сапожищами.

- Так, одно дело сделано, - детектив удовлетворенно потер руки. - Ба, совсем забыл - мне же пора на завтрак к Миликтрисе Никодимовне! - И Василий, аккуратно заперев комнату отца Нифонта, бросился в свой номер. Ему еще нужно было подобрать в скоморошьем гардеробе наряд, в котором не стыдно было бы показаться на глаза к неизвестному пока работодателю.

***

Соловей Петрович стоял посреди дороги и бормотал себе под нос:

- Всех зарежу... Всем кровь пущу... - При этом он вжикал свои кухонные ножи один о другой.

Девица в кожаном армяке сплюнула в придорожную пыль:

- Слушай, Петрович, может, хватит скрипеть?

Петрович посмотрел на нее исподлобья.

- Ты меня лучше не трогай, - тихо проговорил он, - я сейчас на все способен. И ежели кого сей миг не ограблю, то за себя не ручаюсь.

И тут очень удачно (смотря для кого, конечно) из-за поворота вылетела богатая карета, запряженная тройкой черных коней. При виде кареты Петрович воспрянул духом.

- Зарежу! - завопил он - Кровь пущу!... - И вихляющимся аллюром припустил навстречу экипажу.

То ли от удивления, то ли еще почему, но кучер резко осадил коней.

- Фто там есть такое? - раздался из кареты раздраженный мужской голос с заморским акцентом.

- Здесь есть я! - гордо выкрикнул Петрович, подскакивая к дверце. - Ща буду резать и убивать!

- Их бин спешить, - снова заскрипел господин из кареты. - Кто там мешать?

И дверца кареты открылась. В ней появился странный человек с длинным лицом и прилизанными черными волосами. Шею его опоясывал белый гофрированный воротник, а на груди блистал и переливался массивный золотой кулон, усыпанный драгоценными камнями. Взгляд Петровича уперся в сокровище.

- Сейчас будем грабить, - мечтательно произнес он. - Ну и, конечно же, убивать.

- А насиловать? - подал голос долговязый злодей.

- И насиловать будем... - как эхо, откликнулся Петрович.

- А штаны потом стирать? - ухмыльнулась дама в армяке.

- И штаны... Кто сказал - штаны? - встрепенулся грозный атаман и поднял глаза чуть выше кулона.

А сверху с жутковатой улыбкой, достойной разве что крокодила, смотрел на него заморский путник.

- Ты кто? - насторожился Петрович.

- Барон фон Херклафф к фашим услугам, херр разбойник, - все так же улыбаясь отвечал тот.

- Петрович, - подал голос длинный, - он тебя обозвал!

- Сам слышу, - огрызнулся Петрович. - Не нравлюсь я ему, поди.

- О найн! - еще пуще расплылся господин. - Найн, я люблю таких маленьких и румяненьких. Их бин хуманист.

- Пора рвать когти, - пробормотала девица, но было поздно: длинная сухая рука вцепилась Петровичу в рубаху.

- Сейчас я буду тебя... как это гофорят? - прошипел заморский гость. Ах да - ку-у-ушать.

- Что? - вскрикнул Петрович.

- Ням-ням! - уточнил улыбчивый господин.

- Спасите! - заверещал Петрович. - Помогите! Убивают!

Но все его злодеи уже неслись беспорядочной толпой в сторону леса.

- Ой, маманя! - продолжал голосить Петрович. - Не надо!

- Надо, майн херц, - ощерился длинными и острыми зубами кровожадный иноземец. - Надо!

И спасла Петровича от страшной погибели его гнилая рубаха. В самый смертельный момент она порвалась. А иначе быть бы Соловью главным блюдом на обеде заморского людоеда. Сначала он плюхнулся на дорогу, но тут же подскочил и с небывалой прытью понесся вослед за своей бандой, все так же продолжая голосить:

- Убивают!!! Помогите!!!

А господин из кареты с досадой осмотрел кусок холстины, оставшийся в его когтистой руке.

- Качестфо - гофно, - грустно пробормотал он и кинул тряпицу на дорогу.

- Такой фкусный есть убежать. Шайсэ!

И карета, волоча за собой пыльный шлейф, покатила дальше.

А бледный и трясущийся Соловей сидел на верхушке дуба, вцепившись в дерево мертвой хваткой.

- Я же невкусный, - бормотал он, - совсем невкусный...

- Эй, Петрович слезай! - кричали ему снизу злодеи. - Он уже укатил. Не боись!

Но Соловей будто не слышал их:

- Я совсем невкусный лиходей и душегуб... Зачем меня ням-ням?..

***

Барон фон Херклафф, столь непочтительно обошедшийся с Грозным Атаманом, следовал в Белую Пущу аж из самой Ливонии, где почитался персоной уважаемой и влиятельной. И о его влиятельности весьма красноречиво говорит история, случившаяся в Риге несколько лет назад.