Лучшее за год XXV.I

Я осторожно разжал пальцы и положил оружие голема на пол, затем постарался перевести дух — только сейчас я ощутил, что меня как будто отколошматили с ног до головы бейсбольной битой. Медленно поднимаясь на ноги, я ожидал почувствовать боль в какой-нибудь переломанной кости, но, по-видимому, все осталось цело. С Джел все было ясно, и я подошел к Джин. Она валялась без сознания и должна была прийти в себя еще не скоро. Наклонившись над ней, я отцепил от ее костюма шнур питания и оптический кабель ее оружия и подсоединил их к своему скафандру. Никакой реакции, и, разумеется, на дисплее ничего не появилось, потому что он был разбит. Я перевел пушку на ручное управление и отвернулся. Я решил, что, после того как заберу ячейку — если получится, — я вернусь сюда и надену костюм Джин, поскольку в моем добраться до «Ульрисс Файр» было невозможно.

Меня встретило гудение, похожее на гул мощного трансформатора, и я почувствовал себя не в своей тарелке, как после подпространственного прыжка. Не знаю, что это за штука парила в воздухе над уткотрёпом, не знаю, что за силовое поле окружало его и другое существо, походившее на помесь морского ежа и осьминога. Но висевшая в воздухе штука таяла, и, когда она наконец растворилась, поле исчезло и на пол с грохотом обрушилась куча предметов.

Я двинулся вперед, дулом своего орудия приподнял одно из щупалец; оно безвольно шлепнулось обратно. «Пенни Ройял», — решил я. Он распластался по металлическим балкам и фрагментам каких-то механизмов. Уткотрёп повернул голову, словно впервые заметив меня, но не выказал никаких признаков агрессии; признаков могучего внеземного интеллекта я тоже не заметил. Я решил, что эксперимент не удался или, скорее, был каким-то образом прерван. «Что-то вмешалось», — так сказала Джел. Однако я краем глаза следил за существом, пока искал ячейку; наконец я ее нашел. Она была сожжена, но я все равно сунул ее в карман — ведь это была моя находка, а не болванка, которую Агентство подсунуло нашей археологической машине.

Вернувшись в соседнюю комнату, я снял с Джин костюм и надел его.

— Ульрисс, теперь мы можем поговорить.

— А, вы все еще живы, — приветствовал меня ИР. — А я уже сочинял вам некролог.

— Ну ты просто ходячий сборник анекдотов. Ты это знаешь?

— Я сгораю от любопытства, но пытаюсь скрыть его за шутками.

Я объяснил ему положение дел, и он ответил:

— Я связался с линкором Правительства, который мы видели, и дал ему наши координаты.

— И что, нам следует оставаться здесь?

— Агентство хочет задать вам несколько вопросов, но я не вижу причин, по которым нам следует с ними встречаться. Пусть их сотрудники сами нас найдут.

— Совершенно верно, — согласился я.

Я подобрал еще несколько вещиц, среди них оружие голема, и собрался на корабль; и тут, оглянувшись, я заметил уткотрёпа, скрючившегося позади, в туннеле.

— Косят долбить, — сообщил он мне.

Шагая обратно по коридору, который привел меня в эту адскую дыру, я постоянно оглядывался на огромное существо. Уткотрёпы вроде бы не едят людей — они их просто жуют, а затем выплевывают. Этот уткотрёп шел за мной, как потерявшийся щенок, и всякий раз, когда я останавливался, он тоже останавливался и садился на зад, время от времени изрекая какую-нибудь бессмысленную фразу. У меня невесть откуда возникло устойчивое ощущение, что это существо не причинит мне вреда, хотя моя подготовка и опыт восставали против этого. Я покачал головой. Смех, да и только. «Ну, не важно, — подумал я, — у шлюза оно отстанет».

Когда я добрался до шлюза и стал закрывать внутреннюю дверь, большая черная лапа схватилась за нее и снова открыла. Я поднял оружие, навел его на россыпь глаз, но почему-то не смог нажать на курок. Уткотрёп вошел в шлюзовую камеру и сел на пол; я мог потрогать его, а мог разнести в клочья, если бы он попытался дотронуться до меня. Что мне было делать? «Если открыть внешний люк, — подумал я, — существо погибнет». Прежде чем я успел сообразить, как поступить, разветвленная лапа потянулась к внутренней двери и закрыла ее, а вторая лапа потянула за ручку внешней, и давление выбросило нас в туннель.

Я сделал открытие: уткотрёпы могут существовать в вакууме… или, по крайней мере, один из них.

Потом, когда я приказал Ульриссу открыть дверь в мой тесный трюм, уткотрёп, переваливаясь, покорно вошел внутрь. Тогда я подумал, что кое-что из ячейки памяти осело у него в мозгу. Может быть, я и ошибаюсь, но этот уткотрёп явно вел себя не так, как его сородичи с Масады.

Я обнаружил также, что уткотрёпы едят сырой искусственный бекон.

Я держу в руках сожженную ячейку памяти и размышляю о том, что могло в ней содержаться, и о том, что означает эта находка. Существование хранилища сознания афетера противоречит предполагаемому факту самоуничтожения этой расы. Раса, стремившаяся к самоуничтожению, не могла породить межпланетную цивилизацию, так что тьма, должно быть, накрыла их в последние годы истории. Афетер, чьи воспоминания и личность были зафиксированы в этой ячейке, не мог быть одним из тех, кто хотел разрушить цивилизацию, верно?

Я везу уткотрёпа обратно на Масаду — я совершенно уверен, что он хочет этого. И уверен также, что отправка его в другое место ни к чему хорошему не приведет.

Тед Чан

Торговец и врата алхимика

О всемогущественный калиф и повелитель правоверных, я недостоин лицезреть твой лучезарный облик, ни один смертный не может надеяться на большую милость, сколь он ни прожил бы. История, которую мне предстоит поведать, воистину необычна, и будь она нанесена татуировкой в уголке человеческого глаза, то и тогда это диво не затмило бы чудесных событий, описанных в ней, ибо они служат предостережением тем, кто готов слушать, и уроком тем, кто готов его усвоить.

Меня зовут Фувад ибн Аббас, и родился я здесь, в Багдаде, Городе Мира. Отец мой торговал зерном, а я почти всю жизнь поставлял тонкие ткани: шелк из Дамаска, лен из Египта и шитые золотом платки из Марокко. Дело мое процветало, но на сердце лежала печаль, и ничто не могло ее утолить — ни роскошь в доме, ни милостыни беднякам. Теперь же я стою перед тобою без единого дирхема в кошельке, но в душе моей царит покой.