Чужой среди своих (СИ)

Товарищу Зиме его слова явно не понравились, и я его понимал, так как слова москвича прозвучали, скорее всего, как приказ, чем как просьба.

- Идите, Звягинцев.

Я вышел.

"Вот только почему предатель? Не понимаю логики".

На следующий день была намечена засада на дороге. Продуктов катастрофически не хватало, и мы пытались, таким образом, хоть как-то пополнить продовольственный склад.

Машина должна быть с продовольствием, а оказалось, что везли связистов. Причем те, не только отказались сдаваться, а даже стали отстреливаться. Мы, с одной стороны дороги, а фрицы залегли с другой стороны, в канаве. Еще большей неожиданностью для нас стали две гранаты, довольно метко брошенные немецким солдатом. Я и Володя Богатырев получили осколочные ранения. Немцев мы все равно добили, вот только кроме телефонных аппаратов, кабеля и инструмента, мы больше ничего не нашли. После того, как из нас вытащили осколки, Богатырев отказался лежать в госпитале, а я остался. Сначала болтал с Аней, потом пришла Наташа, поинтересовалась моим здоровьем и сразу ушла. После ее ухода я вопросительно посмотрел на Аню, но та сделала вид, что ничего не поняла и все просто отлично. Спустя пару часов, ко мне пришел Стукашенко. Я с удивлением посмотрел на ГБэшника.

- Как здоровье, Костя?

- Нормально. А вы чего пришли?

- А просто так зайти я уже не могу? - вопросом на вопрос ответил он мне, при этом хитро улыбаясь.

- Можете, но не заходите, а сейчас пришли.

- Ладно. Расскажу тебе то, что все скоро узнают. К нам этой ночью прилетает самолет из Москвы, - он, если и ожидал какой-то моей реакции на свое сообщение, но так и не дождался, так как даже Митяю было ясно, что он заберет чекистов и их пленника. - Вижу, тебя не удивило мое сообщение. Ну, это мы сейчас поправим. Ты тоже летишь в Москву.

Я приподнялся на топчане.

- Я?! В Москву?! Зачем?!

- Ишь, ты! Удивился! - развеселился заместитель по разведке. - Глаза вон какие! А я думал, тебя ничем не проймешь!

- Вы так и не сказали, почему меня отсылают в Москву.

- Да я и сам не знаю, парень.

- Как так?

- А вот так, - теперь уже сердито заявил товарищ Стук. - Нас не соизволили поставить в известность. Единственное, что могу предположить, за тебя просили товарищи из Москвы. Скажи честно, ты с ними по этому поводу не говорил?

- Нет. Не говорил.

- Верю, так как хорошо тебя знаю, Костя. Вот тебе еще одна новость. С тобой в Москву улетает наша радистка.

- Наташа? Почему?

- Ты же парень догадливый, Звягинцев! Не разочаровывай меня!

"Так вот почему ко мне приходила Наташа, но ничего не рассказала. Так она беременна!".

- Понял.

- Вижу, что понял. К нам летит новый радист. Гм. Я вот о чем с тобой еще хотел поговорить.... - я с интересом смотрел на смущение Стукашенко. Всегда уверенный в себе командир, а тут чего-то замялся. - Твой,... разлад с командиром должен остаться здесь. Ты меня понимаешь, Звягинцев?

- Девушки вам рассказали? - спросил я, в ответ он кивнул головой. - Не волнуйтесь по этому поводу, товарищ командир.

- Это я и хотел от тебя услышать. Все, Костя, я пошел, - заместитель командира отряда встал и пошел к выходу.

"Лечу в Москву, значит к высокому начальству поближе. И если затаил обиду, то могу там донос на командира отряда накатать. Вот уж...".

После его ухода, я подумал о системе доносов, получивших широкое развитие в стране Советов. Одна фраза Генриха Ягоды, в свою бытность генерального комиссара государственной безопасности, чего стоит: "Мы можем сделать сексотом кого угодно и, в частности, людей, совершенно враждебных Советской власти". Заместитель командира отряда не хотел, чтобы сместили командира отряда, так как если его уберут, то, скорее всего, назначат нового человека из Москвы. Неизвестно кто приедет, и какие порядки заведет в отряде, а тут хоть и плохенький, зато свой, знаешь, что от него можно ожидать.