Чужой среди своих (СИ)

- Он один?

- Костя! Не надо! Ты....

- Я тебя спросил: он один?

- Один. Все разъехались. Стукашенко....

- Сиди здесь и жди меня.

Командир отряда сидел за столом и крутил в руке огрызок карандаша. Он был зол и раздражен, что и вылилось в его голосе:

- В чем дело, боец?!

Не отвечая, я прошел вперед, потом резко взмахнул рукой. В воздухе раздался тихий шелест и в нескольких сантиметрах от головы командира вонзился в стену нож. Когда он это понял, то сразу побледнел, вскочил и попытался трясущейся рукой расстегнуть кобуру. Я сделал новый резкий замах, правда это была только имитация, вот только он этого не знал, поэтому замер, с ужасом глядя даже не на меня, а нож, который я держал в руке.

- Нет! Не надо!

- Заткнись и слушай. К девушке больше не лезь, иначе одним партизанским командиром меньше станет. Ты меня понял?

Он бы и хотел показать себя настоящим мужчиной, но нож в моей руке, а главное, мои подвиги, говорили ему о том, что этому человеку не стоит отказывать в его просьбе.

- Понял. Все хорошо понял.

- Вот и отлично.

Я вытащил из стены нож и ушел.

В середине октября меня вызвали в штаб. Там сидели товарищ Град и товарищ Стук, так теперь именовался заместитель командира отряда по разведке и внутренней безопасности. В углу за занавеской, где был отгорожен угол для рации, и обычно сидела Наташа, была тишина. То есть мы были одни.

"Сейчас мне сообщат какую-то военную тайну, - подумал я, глядя на их серьезные лица.

- Вызывали, товарищ Град?

- Садись, Костя, - он помолчал, разглядывая меня так, словно видел впервые. - Нам нужна твоя помощь.

- Я слушаю.

Начал разговор Стукашенко.

- Два дня назад мы разговаривали с начальником разведки Старика, Николаем Глыбой. Еще не забыл его? - вдруг с хитрой усмешкой спросил он меня.

- Забудешь такое, - в свою очередь усмехнулся я, вспомнив, как стоял под тремя стволами в хате деда Кондрата.

- Садись, Костя, - и Градов указал на лавку. - У нас к тебе разговор есть.

Я сел на край лавки.

- Тебе надо будет съездить в Могилев.

- Так он у черта на куличках, товарищ командир. Сами же говорили, что до него 80 километров.

- Не 80. Мы тогда ошиблись. Видно летчики тогда сбросили нас раньше, чем было назначено. Просто ошибка произошла. Сейчас мы находимся где-то в сорока пяти километрах от города. И вообще, все вопросы потом, а сейчас слушай меня внимательно.

У отряда Старика есть связь с городским подпольем. Так вот, Глыба нам сказал, что подпольщики вышли на связь с немецким офицером, который готов передавать сведения советскому командованию. С ним тебе нужно встретиться и поговорить.

- Почему мы? Почему не сами подпольщики? Или партизаны Старика?

- Объясню, но сам понимаешь, все это с чужих слов. В городе идут одна за другой облавы и немецкий офицер, снимающий квартиру у семейной пары, вдруг внезапно съезжает, но при этом говорит, что их скоро придут арестовывать. Они послушали его и спрятались у дальних родственников на окраине города, а спустя сутки узнали, что в их квартиру нагрянуло СД. Подпольщики выследили этого немца. Оказалось, что он работает в управлении тыла немецкой армии. И самое интересное: у него, как, оказывается, есть друг-приятель, который работает в СД. Подпольщики решили поговорить с этим обер-лейтенантом и подстроили ему, как бы случайную встречу с его бывшим хозяином квартиры, к тому же тот неплохо знает немецкий язык. Немец, рассказал, что его отец был коммунистом, но после прихода Гитлера к власти умер. Потом сказал, что в подполье есть предатель. Имени его не знает, но тот работает в железнодорожном депо. И последнее. У него есть интересные для советского командования документы, но при этом с подпольем отказался работать. Ему нужна отдельная связь, причем, с самой Москвой. Мы передали эти сведения по рации командованию и получили приказ: войти в контакт с немецким офицером. Я рассказываю тебе все это, чтобы ты осознал, какая ответственность на тебя ложиться, товарищ Звягинцев.

- Осознал, - буркнул я, одновременно думая о том, что меня, похоже, в этой операции собираются использовать в качестве "живца". - Но почему я?

- У нас из двух отрядов есть только один человек, который хорошо знает немецкий язык. К тому же ты проверенный товарищ и, мы думаем, что ты лучше, чем кто-либо справиться с этим заданием.

- Мы верим в тебя, Костя! - проникновенно добавил к этим словам свою похвалу Градов.

- Сделаю все как надо! Не сомневайтесь, товарищ Градов! - я снова вернулся к образу истового комсомольца.

- Теперь о самом задании. Ты заберешь у немца документы и договоришься с ним о связи. Мы понимаем, задание сложное, но от него многое зависит. Да ты и сам, Звягинцев, должен понимать: иметь в стане врага такого шпиона дорого стоит.

- Понимаю. Постараюсь не подвести. Когда отправляться?

- Сегодня готовься, а завтра мы тебя переправим в отряд Старика.

Честно говоря, у меня было полно сомнений по поводу этой поездки. Я подозревал, что это игра немецких спецслужб. Видно так посчитали в Москве и решили закинуть в этот темный омут "живца", представив его разведчиком из Москвы. И приказ дали соответствующий: найти для этого задания молодого, интеллигентного парня, со знанием немецкого языка. Желательно москвича. Впрочем, как оно было на самом деле, я не знал, вот только моя интуиция сердито ворчала. Да и роль шпиона для меня была внове.

Полный сомнений я отправился с провожатым в город. Документы у меня были почти настоящие. Справка. Печать. Подлинные фамилии и подписи бургомистра и начальника полиции. Липой в них было только то, что я не был полицаем села Горелое, а значит, не мог иметь в городе Могилеве родной тети. Вечером того же дня, мы встретились со связным от городских подпольщиков. От него мы узнали, что немец правильно указал на место работы предателя. Подпольщики сумели за эти дни вычислить его, а после допроса, казнили его. Доверие к немецкому офицеру сразу выросло. На всякий случай попросил очки с простыми стеклами. Для маскировки. К моему удивлению, мне пообещали их принести. Ближе к вечеру за мной пришли. Нахлобучив кепку и надев очки, я вместе с сопровождающим меня подпольщиком пошел к месту встречи, кинотеатру "Луч". Перед тем как уйти, подпольщик вручил мне билет на последний ряд. Народу было немного. Спустя десять минут после начала сеанса рядом со мной сел мужчина в гражданской одежде.

- Головы ко мне не поворачивайте. Смотрите на экран, - первым делом произнес он тихо по-немецки, а затем спросил. - Что вам велено мне передать?

- Нужны документы, которые подтвердят вашу искренность. Только после их проверки мы сможем говорить о дальнейшей работе.

- Разумно. Встречаемся завтра в букинистическом магазине в час дня. У меня в руке будет книга. Я оставлю ее на прилавке, а вы ее возьмете. И простите мое любопытство. Вы говорите как истинный берлинец. Откуда....

- Где находится этот магазин? Вы не назвали адрес, - бесцеремонно перебил я его.

- Он единственный в городе.

В следующую секунду я встал и пошел к выходу. С моей интуицией мы подружились в Афганистане, после чего жили с ней душа в душу и сейчас ей очень не понравился этот тип. С чем я был полностью согласен. Этот человек, несмотря на неподвижное лицо, не казался таким напряженным, как я, что было весьма странно, ведь он должен был бояться, причем даже больше меня. Попади он в руки гестапо....

Выйдя из кинотеатра, я свернул за угол и неторопливо пошел сквозь парк, делая вид, будто гуляя. Откуда-то сбоку вынырнул подпольщик, обогнал меня и пошел вперед, показывая дорогу. Мы шли вечерними улицами, петляли, пока не добрались до развалин, тут подпольщик резко прибавив в скорости, вдруг неожиданно исчез в провале разбитой стены. Чего-то такое я и ожидал, после чего перейдя на бег, кинулся за ним. Как я не сломал ноги, при бегстве во мраке среди обломков и разрушенных стен, просто не знаю. Повезло. Честное слово, повезло! Проскочив с ходу развалины, мой проводник, углубился в густые заросли кустов. Проскочив их, мы оказались у двухметровой стены. Перебравшись через нее, я увидел несколько длинных бараков. Явно какие-то мастерские. Были. В прошлом. Уже не спеша, но с оглядкой, пройдя мимо них, мы оказались на небольшой улице. Сразу видно, окраина. Два ряда, потрепанных временем, деревянных домов. В некоторых окнах горел свет. Тусклый. Такой свет дает керосиновая лампа. Остановились около последнего дома. Подпольщик некоторое время внимательно и цепко смотрел на меня, потом сказал: - Сегодня переночуем здесь, но как завтра уйдешь, то сразу забудь про это место. Укрытие на самый крайний случай. Понял?