Белые Мыши на Белом Снегу (СИ)

- Ладно, поезжай одна, - я развел руками. - Я просто хотел тебе компанию составить.

- Не обижайся, - она виновато, но все-таки облегченно улыбнулась, - я просто переживаю за него.

Днем она вдруг позвонила мне на службу:

- Эрик, ты занят?

Что-то в ее тоне мне не понравилось:

- Да, но могу освободиться.

- Может быть, и не стоит, но будь готов выехать. Запиши адрес: поселок Шилка, улица Революции, дом 23. Это "профильная" лавка, под зданием должен быть подвал. Записал? Я еду сейчас туда.

- А что Зиманский?

- Его нет, - Хиля сделала паузу. - Я зашла в его квартиру, у меня есть ключи. А на столе - записка... Кажется, он влип в какую-то историю.

Я обдумал ее слова:

- Хиля, может, мне сейчас выехать?

- Сейчас - не надо, - твердо сказала она. - Только помешаешь. Смешно будет, кстати, если я встречусь там с его... начальством. Они ведь тоже оттуда. Из другого мира. Ну все, Эрик, не волнуйся.

Раздались короткие гудки. Я задумчиво положил трубку на место и уставился в окно, за которым моросил дождь.

Машинистка, бледная, с сильно округлившимся животом, прошла мимо, остановилась:

- Эрик? У тебя случилось что-то?

- Скажи, - я поднял на нее глаза, - где находится поселок Шилка?

- Шилка... ну, это далеко. Электричкой полтора часа. Я туда ездила как-то с первым... нет, со вторым мужем. Рынок там был хороший, посуды много продавалось. Сейчас-то, конечно...

- Что сейчас?

Женщина развела руками:

- Так ведь после аварии выселили всех. Коксовый комбинат взорвался, половина поселка подчистую выгорела. Домов десять осталось, да и в тех не живут.

Я задумался. В общем-то, все сходилось. Если и существует где-то загадочная "контора" Зиманского, то лучшего места, чем заброшенный поселок, для нее не найти. Интересно все-таки, действительно он - "оттуда"? Или все это время он разыгрывал нас с Хилей, наслаждаясь нашим удивлением?

И еще - зачем он дал Хиле ключи?..

- Слушай, объясни мне, как умный человек, - я подошел к машинистке, уныло выстукивающей что-то на древнем "Континентале". - Для чего мужчина может дать женщине ключ от своей квартиры?

Стук машинки прекратился. Ее хозяйка подняла на меня чуть припухшие, но все еще красивые глаза:

- А ты сам как думаешь?

- Да черт знает.

- А кто? И кому? Если не секрет, конечно.

- Знакомый дал. И не сказать, что большой друг, - я почувствовал, что начинаю краснеть. - Моей жене.

Машинистка подняла выщипанные брови:

- Он уезжал куда-то? Просил цветы поливать или за кошкой смотреть? Если нет, то, Эрик, не слишком-то все это хорошо.

- У них странные отношения. Но они не любовники, это точно, - я придвинул стул и уселся рядом. - Хиля не умеет врать.

Машинистка смотрела на меня изучающе:

- Нельзя так уверенно об этом говорить. Большинство мужчин думает, что женщины врать не умеют, а на деле... Хотя - тебе виднее. У вас вообще как, все в порядке?

- Да. Новую квартиру обживаем. Ребенка собираемся завести. Кстати, ты была права - я дочку хочу.

Она улыбнулась:

- Ну и не бери в голову. Может быть, он просто страшный перестраховщик, боялся, что свои ключи посеет, придется дверь ломать. А твоя, небось, сама ему идею подкинула: мол, дай мне запасные и не дергайся. Она заходила сюда, помню - бойкая девчонка. И красивая. Опекает тебя, как мамочка. Может, она всех так опекает? Ничего, родит - и найдет себе применение.

Мне заметно полегчало. Эту женщину я и люблю именно за оптимизм и способность быстро успокоить. Сказала два слова - и все, я уже улыбаюсь.

- Да и вообще, - машинистка потрепала меня по плечу, - по-моему, она тебя любит. Ты же славный парнишка, почему б тебя не любить?..

Прошло больше двух часов. Хиля не звонила, конторский день плавно тек к обеду, дождь перестал. Я заканчивал отчет по закупкам водопроводных труб за октябрь, когда внутри неожиданно кольнуло, и тихий голос сказал: "Не жди!". Я резко вскинул голову, но рядом никого не было, каждый сидел, уткнувшись в свои бумажки. Даже беременная машинистка увлеченно стучала по клавишам и с треском передвигала каретку после каждой строки. Во рту у нее торчала спичка - странная привычка для женщины.

Выходит, я заговорил сам с собой? Или загадочный голосок прозвучал прямо у меня в мозгу? А может, это был тот самый "голос крови", к которому я не прислушался в прошлый раз?..

Часы на голубой крашеной стене показывали без пяти два, можно было запирать стол и идти в столовую. Но ноги вдруг сами подняли меня и понесли к кабинету новой начальницы, еще молодой и довольно доброй.

- К вам можно? - стукнув в дверь костяшками пальцев, я вошел в просторную квадратную комнату. - Я вас не отрываю?

Начальница что-то писала в толстом блокноте, я заметил, что она - левша.

- Да-да, Эрик. Ничего.

- Извините, я не мог бы сейчас уйти? Понимаете, дело важное: друг попал в беду. То есть, к а ж е т с я, попал. Моя жена сейчас поехала разбираться, это далеко, за городом... Боюсь. Как она там, одна? Все-таки девушка, слабая...

Начальница улыбнулась и покачала головой:

- Ох, Эрик. Отчет-то вы сделали?

- Конечно.

- Принесите его сюда, я посмотрю. И... можете ехать. Сегодня вы мне не нужны, но завтра будьте добры явиться... - она помолчала. - А что за беда с другом? Можете сказать?

- Если бы я знал... Он немного странный человек. Память у него удивительная. Был рабочим, сейчас - статистический инспектор. И вот - пропал куда-то. Жена позвонила, говорит, надо ехать в какую-то Шилку...

Брови начальницы поползли вверх:

- Но там же никто не живет, в Шилке! Хотя, что это я... Какое мне дело? Поезжайте, Эрик. Только осторожнее.

Я благодарно кивнул. На самом-то деле, она не так великодушна, как кажется, просто я - хороший работник. Таких все любят.

... До вокзала я добрался за полчаса, автобус шел полупустой. Город совсем растерял листву и стоял голый, вымокший, с дымными кострами в скверах. Дым полз низко над землей, обволакивая темные от сырости стволы, дворники в резиновых плащах сгребали последние палые листья и укутывали толем низкие декоративные яблоньки. Чуть в отдалении показалось старинное розовое здание оперного театра, его недавно покрасили, и даже в мокрый пасмурный день оно выглядело ярким и праздничным. В полукруглых окнах горел уютный оранжевый свет, там уже готовились к вечернему концерту, доносились смазанные звуки оркестра.

Еще полчаса ушло на ожидание синей электрички с витиеватой надписью по бортам: "Лариново". Так называлась конечная станция, где располагался городской аэропорт - сейчас-то он в другом месте, новый, сплошь стеклянный, а тогда это было небольшое кирпичное сооружение с десятком узких взлетных полос, на которых, словно жуки, толкались пассажирские "Икары" и грузовые "Стрелки". "Ладьи" в наших местах тогда не приземлялись, эти мощные машины водились только в столице.

В детстве Хиля, помню, пару раз таскала меня смотреть на самолеты, и мы подолгу стояли летними днями у решетчатой ограды летного поля, слушая рев двигателей и наблюдая, как тот или иной маленький самолетик осторожно выруливает для разбега, набирает скорость, отрывается от бетона и взмывает в голубое небо - совсем как наша игрушка. Интересно было смотреть на пассажиров, сидящих с билетами в зале ожидания, у огромного окна, или в аэропортовском буфете, где на каждой скатерти нарисованы голубые крылышки. Всякий раз, стоило нам очутиться в том странном мире прилетов и отлетов, на Хилином лице возникало забавное глуповато-восторженное выражение: приоткрытый рот, бровки домиком, распахнутые глаза. Особенно мою девочку потрясали объявления по громкоговорителю: "Начинается регистрация билетов и посадка в самолет на рейс 39 Лариново - СТОКС, просьба пассажирам подойти к окошку регистрации номер 7" или "Прибыл самолет, следующий рейсом 21 СТОКС - Лариново - Белое море, встречающим просьба подойти к выходу номер 2". СТОКС - это один из столичных аэропортов, не самый крупный, но вот что означает сама аббревиатура, я так и не узнал. Это было и не важно...