Журнал «Приключения, Фантастика» 1 ' 95

— Ну ты еще долго тут будешь торчать? Скоро очередную партию со «столыпина» привезут!

— Да сейчас, сейчас, — последовал ворчливый ответ — Последнюю гайку закручиваю.

Свернутый Нос мягко опустил свою жилистую лапу на плечо Сергею и осторожно надавил — тот пригнулся. Затем сам присел на корточки, покрутил головой по сторонам и легонько толкнул взмокшего от холодного пота товарища в спину.

Сергей нервно дернулся, бешено глянул на Носа, но все же пересилил предательскую дрожь в ногах и стал потихоньку передвигаться вперед. И хотя освещение вокруг было как на сцене во время спектакля, они сумели пробраться незамеченными к заднему борту грузовика и даже прихватить по пути две валявшиеся на полу фуфайки. А спрятаться в кузове, среди ящиков, не составляло большого труда. Особенно для Носа — это для него, как он тут же сообщил возбужденным шепотом своему трясущемуся напарнику, было делом плевым.

Минуты через две раздвинулись железные ворота, и машина неспеша выкатила наружу, во двор тюрьмы. Но чуть погодя притормозила, по-видимому, на проходной. И тут же послышался густой бас, вероятно, постового:

— Чего везешь?

— Ящики на свалку

— Откуда?

— Со склада ШИЗО. Можно ехать?

— Минутку, посмотрю, что у тебя там. — И цокот ботинок стал приближаться.

— Да чего тут смотреть — и так опаздываю! — вскричал возмущенный водитель.

— Поговори у меня, — невозмутимо пробурчал голос, борт скрипнул — и у беглецов, особенно у Сергея, все оборвалось внутри. А следом — недовольный рык: — Почему навалом? Порядок не знаешь? Я за тебя должен складывать эти чертовы ящики, а?

— Да брось ты, сержант, первый раз что ли! Мне нужно до обеда успеть вернуться, хозяин просил что-то домой отвезти.

— Пусть едет, — неожиданно раздалось где-то в стороне. — Только что звонили — поймали всех…

— Поймали? — обрадовано дрогнул голос. — Слава Богу! Хоть ночь спокойно проведем!.. — Прыжок на землю и сразу же начальственный бас: — Езжай!

Когда машина выехала из ворот и помчалась по шоссе, в сторону от города, Свернутый Нос повел бровью, покосил глазом из крохотной дырочки, в ящике, увидел удаляющуюся от них тюрьму и усмехнулся про себя злорадно: «Разувай поддувало пошире, мусор засраный! Не придется тебе сегодня дрыхнуть, набегаешься по канавам вволю, высунешь свой поганый язык до самой земли!..»

Минут десять они еще сидели тихо, не шевелясь и не разговаривая. Но когда грузовик свернул с трассы и сбавил ход, Свернутый Нос осторожно раздвинул ящики, внимательно огляделся и, осклабившись одной щекой, пробурчал вполголоса:

— Вонь-то какая, как из параши… — И, поеживаясь от холода, кисло сморщился.

Подвывая на ухабинах, машина неспеша катила по присыпанной снегом гравийной дороге, по бокам которой топорщились реденькие кусты дикой малины. Вдалеке виднелись беловато-пепельные кучи городской свалки.

Свернутый Нос пробрался к заднему борту и тихо позвал Сергея:

— Эй, необтесанный, вылезай, сматываться будем!

Сначала показались руки Сергея, потом они аккуратно сняли сверху ящик и обнажили голову, парень высунулся по грудь, погрел руки у рта, прищурился и хрипловато поинтересовался:

— Где мы?

— У тещи на даче, — скалясь, обронил предводитель и полез через борт. Сергей не долго раздумывал — спрыгнул следом.

Подбежав к трассе, они огляделись и, немного поразмыслив, быстро перебежали дорогу, а затем направились в сторону города по узкой, почти незаметной тропинке, виляющем как змея между припорошенных снегом густых зарослей молодого орешника и редких корявых сосенок.

Сергей попытался было остановить своего предводителя и предложить ему проголосовать на дороге, чтобы поймать попутку, на что тот зло сплюнул, повертел возле своего виска пальцем и обозвал его недоноском.

Примерно через полчаса они вышли к пригороду.

— У тебя есть более-менее надежное место? — спросил Свернутый Нос, оборачиваясь к еле плетущемуся сзади Сергею.

— Есть, — изнеможенно выдохнул тот.

— Где это? — встрепенулся недавний зек, сбавляя шаг.

— Кварталов пять отсюда.

— Что за хаза? Надежная?

Сергей приостановился и недоуменно приподнял брови.

— Ну, место, говорю, надежное? — повторил зек, кривясь.

— Надежное, я один живу… — И обессилено опустился на корточки.

Свернутый Нос снова смачно харканул, подошел к Сергею, наклонился, взял его за грудки, приподнял и, скривив рожу, процедил сквозь зубы:

— Ты чо — идиот или прикидываешься?! Да там же тебя уже ждут! — Он приблизил свое обросшее рыжей щетиной лицо вплотную к Сергею, дыхнул на него вонью нечищеных зубов — отчего у того вновь пронеслись в голове умопомрачительные кадрики чего-то смутно знакомого, тревожного — и хрипло добавил: — Хочешь опять гнить в академии, да?

— В к… какой академии? — заикнулся Сергей и захлопал ресницами.

— Дура и есть дура, — неожиданно упавшим голосом констатировал бывший зек и, ругнувшись отборным матом, оттолкнул парня от себя — но не сильно, без злобы. Однако Сергей не удержался и шлепнулся задом прямо в засыпанную снегом и угольной золой яму.

Свернутый Нос растянул губы, покачал головой и уронил вздыхая:

— Связала же меня нечистая с тобой… — Помолчал и прибавил: — Хотя с другой стороны — это, может, и к лучшему… — Зыркнул колко и продолжил: — ладно, вставай, знаю я тут одно место. Но помни: если когда-нибудь снова загремишь в академию, ну, то бишь, в тюрьму, и закладешь эту хазу, знай — будет это. — И выразительным жестом провел ладонью по своему горлу. — Ясно? — Затем подал тому руку.

— Я… я понял, — решительно мотнул головой Сергей, вынимая из ямы свой вмиг отяжелевший от снега зад. — Никому не скажу!.. Точно! — Отряхнул грязь с брюк, вытер, морщась, руки подобранной здесь же тряпкой, поднял голову и, вдруг вспомнив одно где-то прочитанное выражение, обронил его сдавленным голосом: — Буду молчать, как могила!

Свернутый Нос дернул в улыбке щекой, а затем прогнусавил снисходительно:

— Ну-ну, посмотрим. — И помедлив, неожиданно подбодрил своего вдруг поникшего собрата: — Да ты не бойся! Все обойдется! Сейчас на хазе отдохнем, оттаем, пропустим по стаканчику — и все будет о кей! — Он хлопнул Сергея по плечу и делано приподнятым голосом скомандовал: — Вперед! — И уже тише и совсем другим тоном добавил: — Главное сейчас — ни на кого по дороге не напороться. А в городе… в городе мы быстро затеряемся.

И только когда они продолжили путь, Сергей неожиданно для себя понял, — как будто только что очнулся от какого-то тяжелого, дурного забытья, словно с глаз его вмиг слетело чье-то колдовское наваждение, — понял, казалось бы, простую, совсем немудреную вещь, которую он должен был — обязан был! — уразуметь еще там, в тюрьме, вернее, когда мыл эти трижды проклятые полы! Уразуметь — и не поддаться на этот соблазн!

Но — нет, этого не произошло. Теперь он преступник. Преступник!

Это неожиданно сделанное открытие заставило его вздрогнуть и ужаснуться. Он даже чуть приостановился. Теперь он изгой. Господи! Он изгой и преступник! И зачем только поддался на уговоры этого мерзкою типа?! Этого бандюги?! Зачем?!.

И ненавистно глянув на маячившую впереди толстую жилистую шею сокамерника, заскрежетал зубами.

Шли они но пригороду долго, все время следуя вдоль его окрестностей, не углубляясь к центру. Сначала виляли по каким-то узким захламленным проулкам, потом перелазили бесчисленное количество раз через неимоверно высокие бетонные ограждения, затем пролазили в узкие, ощетинившиеся острыми деревянными пиками дырки бесчисленных заборов из ветхих потрескавшихся досок и, наконец, уткнулись в небольшой скособоченный, казалось заброшенный всеми, рубленый домик со вмятой и пробитой в нескольких местах крышей из почерневшего от старости шифера.

Свернутый Нос оглянулся на Сергея, приподнял руку — мол, остановись — а сам осторожно приблизился к полуоткрытой фанерной двери крохотной веранды.

По-прежнему вокруг было тихо. Нос снова оглянулся, затравленно глянул на своего спутника. Затем, чуть подумав, отступил на шаг, повертел по сторонам головой и… направился к собачьей будке. Она была пуста.