Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса

ДАРТ ВЕЙДЕР. УЧЕНИК ДАРТА СИДИУСА

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Луна Эндора

Эндор

Дарт Вейдер стоял в прозрачном черве стеклянного тоннеля, идущего по платформе к посадочной площадке. Команда строителей старалась на славу. Грунт был укреплён и конструкция установлена буквально за несколько недель. Прочно. Три года назад.

Вейдер ждал. Он знал, что учитель не ошибся. Он и сам прекрасно чувствовал это.

Его жалость к тебе погубит его. Он придёт к тебе…

Действительно. Придёт. Уже идёт.

Я могу спасти его. Я могу вернуть его.

Тёмный Лорд только чуть приподнял плечи. Чёрная ткань плаща почти не дрогнула от этого жеста. Мы оба знаем, что Скайуокер придёт. Только я жду здесь. А император ждёт там. Но оба мы слышим друг друга через Силу. А Скайуокера слышу только я. Он донельзя слабый. Почти не прощупывается. Никак. Только мои кровные узы с ним и мой с ним прямой контакт дают мне возможность ощутить его присутствие.

…- Странно, почему его не чувствую я?…

А как вы почувствуете его, император? Едва обученный мальчишка. Придурок. Сын.

Он знал, что умеет контролировать свои эмоции. Любые эмоции. Всегда. Он стоял и ждал. Совершенно спокойный. Абсолютно неподвижный. Штурмовики за спиною тоже застыли. Они всегда умели ощутить момент.

А, ну вот. Вейдер сделал небольшой поворот ко входу. Слушал. Смотрел.

Вход открылся. Боковой люк шагохода — тоже. Оттуда вышли штурмовики. Офицер. Пленник.

Ну, здравствуй, сын.

— Вот повстанец, который сдался нам. Он всё отрицает, но я все равно считаю, что здесь могут быть его друзья. Прошу разрешения провести расширенный поиск.

Вейдер смотрел на рапортующего офицера. И не обращал внимания на мальчишку, который смотрел на него расширенными огромными глазами. С каким-то экстатическим напряжением. Электричество он, что ли, хочет вызвать? Или заставить задымиться его шлем?

— Он был вооружён только этим.

Вейдер посмотрел на меч. Забавно. Мальчишка сумел сделать свой собственный. Технические способности ему явно передались по наследству.

Он кивнул офицеру и протянул к нему руку раскрытой ладонью вверх. Офицер чуть вздрогнул, но быстро вложил ему в руку цилиндрический короткий предмет.

— Очень хорошо, — сказал ему Вейдер. — Ваше предположение, лейтенант, насчёт повстанцев абсолютно верно. Они действительно здесь. Продолжайте поиск.

Он видел, как мальчишка вздрогнул. Интересно. Он что, думал, что от лицезрения его прекрасных больших глаз Тёмный Лорд прослезится и заключит с повстанцами пакт о мире и добром сотрудничестве?

— А теперь оставьте нас, лейтенант.

Тот отдал честь, повернулся на каблуках, и вся рота поспешно вернулась в танк. Вейдер чувствовал растущую целенаправленную деловитость штурмовиков. Прекрасные солдаты. Гораздо меньше боятся. Гораздо больше заняты делом. Лорд Вейдер поставил перед ними конкретную задачу — они превратятся в ищеек, идущих по следу. Главное — они знают, что дичь есть.

Сам он развернулся и пошёл в противоположном направлении по коридору. Мальчишка, так и не удостоенный взгляда столь рьяно спасаемого им отца, посмотрел ему вслед оторопело. Неверяще. А потом бросился за ним почти бегом. Вейдеру пришлось кивнуть штурмовикам — брысь. И не реагируйте на него. Он не опасен.

Люк затормозил рядом.

— Император ждёт тебя, — сообщил ему Тёмный лорд.

— Я знаю… отец.

Мальчик так старался говорить спокойно. Уверенно. И не замечать, что с самого начала всё пошло не так, как он фантазировал в своей глупой молодой башке. Но всё-таки решил пойти со своего главного козыря. Сразу. Вот что значит непрофессионализм.

— Значит, ты решил признать этот факт, — заметил Вейдер, впервые повернувшись к нему лицом. Маской. А ещё очень хорошо, что вся система жизнеобеспечения позволяет говорить ему слова практически только в одном ритме и с одной интонацией. В данный момент очень хорошо.

— Я признаю, что ты когда-то был Анакином Скайуокером, моим отцом.

Это было почти забавно. Вот здесь отчётливо чувствовалась рука профессионала. Оби-Вана. Такие мыслительные извороты были свойственны старым профи из Ордена, а никак не фермерскому парню с Татуина. Мыслительная гимнастика. Моральная переориентировка мозгов. Вербовка. Всё чисто. Всё отчётливо просматривается.

Оби-Ван решил, что его давний выученик не заметит работу старого джедая? И посчитает, что мальчишка дошёл до этого сам? Глупость. Здесь что-то другое. Не зря так торжествующе улыбнулся старый паскудник перед смертью. У него в рукаве его джедайской хламиды явно был припасён какой-то план. Рассчитанный. Проработанный. Вынесенный, как яйцо, за все эти двадцать лет.

Надо быть осторожным. Никогда не недооценивай противника. А джедаи — противники серьёзные. Потому что никогда не стесняются использовать мораль в своих целях.

— Это имя больше ничего не значит для меня, — сказал он мальчишке.

Так почти и было. Скорей неприязнь. Анакин Скайуокер был им самим, только молодым, глупым и почему-то считающим, что люди не могут переступить некоторых пределов. Например, учитель не может убить своего ученика. Или жена — предать мужа.

Учитель долго издевался над ним по этому поводу. Он имел право. Потому что он был прав.

— Я знаю, тебя так звали! — мальчишка забыл о первоначальном стремлении к выдержке. — Ты просто забыл… Я знаю, в тебе ещё есть добро… и ты… хороший человек… — он сглотнул. — И император не сумел полностью тебя подчинить…

Вейдер смотрел на него теперь почти в настоящем удивлении. Ба-а… А ведь мальчишка верит в то, что говорит. Вот сейчас — верит. И идеологическая обработка Оби-Вана здесь не при чём…

Опасность, сказал ему его голос. Или голос императора? Они используют искренние чувства людей. Они используют их устремления. Осторожно, Вейдер. Ты знаешь, что твой сын искренен. И вот как раз в этом ловушка.

Тёмный лорд напрягся и подобрался. Обострил все ощущения, сконцентрировал всю Силу. Внешне же он просто стоял и смотрел. И Люк, не дождавшись реакции от отца, крутанулся на каблуках и в волнении, повернувшись к нему спиной, отошёл в прозрачной стенке тоннеля. Встал лицом к ней, спиной к Вейдеру.

Чтобы не видеть меня, понял тот. Не видеть и не знать каждую секунду, как я отреагирую. Совсем детский жест. Вот я сейчас не буду смотреть, а когда повернусь, произойдёт чудо.

Вейдеру вдруг стало жаль сына.

Его жалость к тебе погубит его. А твоя жалость к нему, Вейдер?

— Именно поэтому там, на Беспине, ты не убил меня, — мальчишка не зажмурил глаз, но во всём остальном, Вейдер чувствовал, всей своей куцей Силой и юношеской горячностью, пытался, как ребёнок, внушить ему свою убеждённость. Желание своей убеждённости. — Именно поэтому ты не отведёшь меня к Императору.

Отличное самовнушение. Только на меня не действует.

А что я, по-твоему, сделаю? Пойду вместе с тобой в лес к эвокам? Сейчас. Пожалуйста. Только жизнеобеспечивающую аппаратуру с собой захвачу.