Сладостно и почетно (СИ)

Чиан помедлил. Что-то сжалось у него в горле. Аликан говорил страстно, убедительно. Видно было, что эти мысли пришли к нему не вчера. Впервые Чиан подумал, что, может быть, брат не так уж затаил злобу за то, что вождем сделали Чиана в обход старшего, хотя Аликана запытали ради племени. Может быть, он помогает и советует искренне?..

— Когда у нас будет вдвое воинов против нынешнего, — проговорил Чиан, — я уже не буду вождем Талиса.

— Отчего? — нахмурился Аликан.

— Оттого, что другие воины свергнут меня раньше, — рубанул Чиан ладонью одной руки по ладони другой. — Теперь, когда я сказал, они трусости не потерпят.

— Прошлое уже ушло, будущее еще не настало, Чиан! Так говорят предания! Подумай о настоящем, Чиан!

— Ты не воин, Аликан, ты не поймешь.

— Да, — Аликан опустил глаза. — Я всего лишь шаман.

Чиан коротко рыкнул, развернулся и пошел прочь. Море разыгралось к ночи, даже не поплаваешь.

Он свистом подозвал Звездочку, вскочил на нее. Та понимала — ткнулась мордой в лицо.

И до рассвета они бродили вдвоем по замерзающей степи.

Катерина проспала весь следующий день. К счастью, в этой бухте талисцы задерживались на три дня, так что никто не требовал от нее вновь громоздиться на седло и куда-то там ехать. Слава богу.

Она выползла на свет божий только к обеду, немного опасаясь, что Чиан либо соврал ей, либо не понял вопроса. Но нет, все обращались с нею еще более уважительно, чем прежде.

Остальные воины тоже показались из шатров поздно, но ближе к вечеру Чиан вновь собрал их и устроил что-то вроде общей тренировки. Катерина тоже в ней участвовала, и, черт возьми, ей это понравилось. Она поймала себя на том, что учит Тотугу кое-каким броскам и заставила себя прекратить. Отошла в сторону.

— В чем дело? — спросил Чиан.

— Устала, — соврала Катерина. — Мы, звездные гости, деремся сильно, но устаем быстро.

Ее оставили в покое. И тут подошел, можно даже сказать, неслышно подкрался Аликан Малик.

— Вы, звездные гости, выносливее наших, — проговорил он задумчиво. — И настойки на вас действуют хуже, слабее. Я заметил вчера.

Катерина не стала врать дальше. Аликан нравился ей, в чем-то даже больше Чиана: слабость к умным мужчинам. Чиан зато смотрел на нее собачьим взглядом, и это было приятно — на нее с подросткового возраста так никто не смотрел.

Она закатала рукав и показала браслет.

— Смотри, он не снимается, — она врала: браслет можно было снять, и довольно легко, но назад — не оденешь без специального оборудования. Такие штуки снимали только для медицинских процедур… или с трупа. — Это… такой волшебный амулет. Он записывает все, что я вижу и говорю. И отправляет раз в сутки на наш… остальным звездным гостям. Никто это не смотрит, кроме меня. Ни у кого нет… нужных заклинаний. Но если вдруг будут какие-то сомнения… если кто-то меня заподозрит в чем-то… то эти живые картинки вскроют. И все увидят.

— Тебе не поверят на слово? — Аликан нахмурился. — У тебя нет чести? Что ты натворила?

— У нас никому не верят на слово, — хмыкнула Катерина. — Разве у вас не бывает, что идут против чести? Наш обычай мудр. Даже если кто-то нарушит слово, другие не пострадают.

— Но почему от этого ты не хочешь учиться с нашими воинами?

— Я не хочу учить ваших воинов, — покачала Катерина головой. — Это у нас запрещено.

— Вы что же, собираетесь с нами воевать?

— Нет, просто есть такие законы… — Катерина не знала, как объяснить про невмешательство в развитие низших рас и про печальный опыт американских индейцев, поэтому она просто сказала: — Законы предков. Мы их чтим.

— Вы не чтите честь, но чтите законы?

Аликан не насмешничал — он пытался понять. Катерина с грустью, но и с некоторым раздражением подумала, что тяжело, наверное, быть мыслящим человеком, да еще и инвалидом, в племени охотников и рыболовов. Между тем, всего один сеанс в медотсеке корабля вылечил бы ноги Аликана…

Дальше думать эту мысль не хотелось, потому что Катерина сразу начинала чувствовать себя подло.

— Мы чтим разум, — вдруг она нашла нужные слова. — И удобства. Мы хотим, чтобы всем было удобно. Поэтому мы стараемся… поменьше мешать друг другу.

У Аликана загорелись глаза.

— Хотел бы я посмотреть на ваш мир…

— Да, мне тоже интересно, что бы ты про него сказал, — кивнула Катерина.

Наверное, в тот день Катерина подумала: а каково было бы остаться здесь? С талисцами? Навсегда?

Это была ленивая, даже смешная мысль. От нее было легко отмахнуться. О чем вы говорите? Остаться на варварской планетке, питаться прокопченной селедкой, спать на земле и трястись в седлах круглый год? Потерять зубы и умереть в шестьдесят лет? (Учитывая, что Катерине уже сорок…) Спасибо!

Но все-таки.

Тем вечером Чиан прислал Бану в ее шатер. Женщина несла плошку с густой желтоватой мазью, сильно воняющей рыбой и еще чем-то.

— Чиан Малик присылает вам, — сказала она. — Говорит, хочет показать вам поющих рыб.

— Ого, — фыркнула Катерина. — И как же я должна это употребить, чтобы они мне привиделись?

— Разденьтесь догола и намажьтесь, — посоветовала Бана. — Это хорошая мазь. Ей мажутся дети, которые еще не обросли шерстью, чтобы плавать в океане весной и осенью, когда он холодный.

Катерина не стала говорить, что у нее костюм с теплоизоляцией: на пребывание в воде он все равно не был рассчитан, не скафандр. Хмыкнув, она зачерпнула немного мази, растерла в пальцах. На ощупь субстанция была совершенно нейтральной: температура среды, гелевая плотность…

По уму, конечно, требовалось бы загнать образцы в анализатор (Катерине дали с собой один, но обращалась она с ним еле-еле) и отправить данные на корабль, чтобы Ильза сказала ей, можно ли эту штуку использовать, но…

Наверное, в Катерине еще бродили остатки вчерашней настойки. Она кивнула Бане.

— Передай вождю, что я буду готова. На закате?

— Нет, после лова, — покачала Бана головой. — Поющие рыбы не ходят с косяками.

Черная вода расступалась у ног его Катилины, когда она сидела верхом на Звездочке. Чиан плыл рядом. Луны уже зашли, и звезды ярко сияли на небе. Холодный ветер летел с востока, от зари. Теплое течение свернуло ближе к берегу, оно приведет поющих рыб.

Катилина не сняла своей серой тканой одежды, сплошь закрывающей тело, но и лицо, и руки, и под одеждой намазалась его мазью, и это было хорошо. Так Катилина была его, принадлежала людям Талиса.

Осталась бы она по доброй воле.

Чиан не станет ее удерживать, не сможет. Он взял бы любую женщину силой, но не воина, не гостью со звезд.

Но если бы она сама…

Они добрались до черных скал у самого выхода из бухты. Выбрались на них, и Чиан обвился вокруг своей богини, согревая ее.

Лучше всего слушать поющих рыб не тут: неделю назад они проходили Мыс Ветров, там рыбы, бывает, поют от заката и до рассвета. Однако неделю назад еще не было рядом Катилины.

^{_{Shaidis. Поющие рыбы}}

Им повезло: поющие рыбы подплыли близко, и пели для них долго, Чиан даже сам почти успел замерзнуть на воздухе. Только животу его и груди, там, где он касался Катилины, было тепло.

Он чувствовал себя юным, он верил, что они завоюют Твердыню.

— Я люблю тебя, — сказал он Катилине.

Она вздрогнула, повернулась к нему, удивленная.

— У нас так не говорят. Только дети.

— А как говорят у вас?..

— Я хорошо отношу… — она запнулась и вновь показала зубы, но Чиан видел уже, что улыбка эта шире предыдущих. — Мне нравится, что ты любишь меня, Чиан.

Рыбы пели страшновато: тоскливо, выли, точно волки. Местные дельфины какие-то.

Но кататься на плывущем каруле оказалось забавнее, чем на водных лыжах, а звездное небо опрокидывалось над морем так красиво, что Катилина почти вспомнила, почему она решила лететь в космос. Много-много-много лет назад, еще в школе.