Сладостно и почетно (СИ)

Ну если только сил не хватило… Нет, хватило!

Чиан замер, удивленный: левая рука, длиннее и гибче человеческой, с плохо редуцированными перепонками между пальцами, повисла вдоль тела.

Что-то странное, тревожное появилось на лице, в глазах. Он метнулся опять, но на сей раз как-то не так, скособочено, неуклюже — не ожидал. И Катерине удалось поймать вождя на довольно-таки обычный айкидошный прием, а потом аккуратно положить его на землю.

Круг воинов загудел вокруг нее, и тут она впервые слегка испугалась — кто знает, что за святотатство совершила?

Или — еще хуже! — что если они тут так вождя выбирали, и это значит, что теперь она должна быть вождем?!

Но вдруг Чиан Малик показал зубы и совершенно по-человечески засмеялся. Тогда Катерина поняла, что воины гудели с одобрением.

— Катилина! — воскликнул он. — Приветствуйте воина Катилину!

Катерина вдруг поняла, с каким чувством Чиан Малик смотрел на нее все это время — с обожанием.

Голову вдруг повело, и она глупо улыбнулась в ответ.

У нее нет клыков, но она улыбается, как хищник. Что может быть прекраснее? Она может дышать льдом и пламенем, Чиан Малик в этом уверен.

^{_{Shaidis. Чиан, Аликан, Бана, Катерина}}

Карулы шли по краю песчаных дюн, по плоской равнине под плоским небом. Пейзаж не менялся часами. И это было бы тоскливо, думала Катерина, это обязано быть тоскливо, так почему в ней нет тоски?

К вечеру дошли до укромной бухты, вход в которую был защищен естественной скальной аркой. «Здесь будем стоять три дня, — сказал Чиан Малик. А потом добавил: — Складывайте огненный круг!»

И дети и воины, радостно заорали, как обычно кричат в баре, когда кто-то проставляется бесплатной выпивкой. Начали с бешеной скоростью отвязывать у карулов из-под хвостов мешки с навозом, натащили откуда-то сушеных водорослей и сделали круг, куда шире дневного.

Катерине забавно было смотреть на всю эту суету, слегка комичную, как в старых черно-белых фильмах. Впрочем, веселье скоро кончилось: на краю племени, на траве, сделали круг, но не такой, как днем, в несколько раз больше. Поставили по периметру шесты с обвитыми водорослями петлями на конце, и водоросли эти подожгли. Они занялись тускло, чадно, но Катерина сразу поняла: гореть будут долго.

Выкатили барабан — примитивный, но знакомый, неотличимый от земного. Откуда-то выползла старуха (или старик?) с длинными седыми волосами, украшенными бубенцами. Эту ходячую древность почтительно вел под ручку Аликан Малик: та еще парочка, один хромает, другой еле тащится.

Старику дали этот тамтам (или тамбурин? как он там называется?), и тот неожиданно низко и яростно загудел под тонкими старческими пальцами. Женщины, дети и подростки обступили круг воинов более широкой, неровной петлей, и Катерина тоже стояла среди них (вокруг нее почтительно оставили пустое пространство).

Но тут к ней шагнул Чиан Малик и протянул свою когтистую лапу.

— Пойдем, воин Катилина, — сказал он. — Пойдем к нам?

— Что это? — нахмурилась Катерина, не спеша брать его ладонь.

— Это Огненный круг. Будем посвящать тебя в наши воины.

— Я не ваш воин, — покачала Катерина головой. — Я улечу обратно.

— Пока ты с нами — ты наша, — возразил Чиан Малик. — Прошлое уже ушло, будущее еще не случилось.

Катерина хмыкнула. Этот подход ей, определенно, нравился больше, чем накопление показателей с годовалого возраста.

Чиан набрал в лучшую свою узорную чашу, выменянную у островного народа на шкуру морского зверя-ликана, горько-сладкой настойки бала, которую сделали его младшие жены, и поднес ее гостье со звезд.

В темной пенной жидкости отражались бледные серпики луны на светлом еще вечернем небе. Дымили малые огненные кольца по периметру большого, и лицо его будущей супруги (о, он верил в это!) быстро становилось грязным, но глаза, удивительные ее цветные глаза, горели ярко.

— Что я должна буду делать? — шепнула она ему.

— То же самое, что у утром, — ответил Чиан. — Только теперь ты выходишь в круг первая и сама вызываешь одного из нас. От того, кого ты выберешь и как победишь его, будет зависеть твоя роль среди нас.

— А если я выберу тебя — то буду вождем?

Она улыбается своей узкой холодной улыбкой, похожей то ли на серп месяца, то ли на лезвие боевого топорика.

— Нет, — отвечает Чиан. — Это не так делается. Раньше было так, не теперь. Теперь вождя на огненном кругу не вызывают.

— Хорошо, — кивает Катилина.

И опрокидывает чашу.

Напиток горчит и мгновенно ударяет в голову, оставляя во рту удивительно сладкое послевкусие. На борту корабля спиртное запрещено; коктейль химикатов, которые щедро прописывает Ильза всем желающим для успокоения нервов, действует похоже, но где в нем щемящая терпкость? Где безумие?

У Катерины на секунду плывет в глазах, но тотчас же мир вокруг принимает иное качество, смещается, сдвигается. Бледное вечернее небо вспыхивает серебром. Сероватая степная трава светится изнутри зеленым огнем. Море… море говорит.

Говорит оно одно слово — свобода, — и барабан вторит ему.

«Свобода и смерть», — думает Катерина с веселой обреченностью, рассматривая оружие на поясах воинов. Сама она безоружна.

Она не думает, что кто-то на самом деле станет ее убивать — им это невыгодно. Но ей нравится играть с этой мыслью.

Яростно пылают глаза Чиана Малика.

Катерина выходит на середину круга и медленно обводит взглядом воинов Талиса. В висках стучит весельем и яростью, и хочется выбрать самого сильного, самого мощного. Хочется помериться со стихией.

Как давным-давно, в детстве, когда она училась серфингу.

Волны все время стаскивали ее с доски и утягивали в глубину, но сами попытки были чистым наслаждением.

А здешнее море для серфинга не годится, тут нет крупного спутника — и волн серьезных нет.

Катерина указывает на воина, что почти на голову выше остальных и куда шире в плечах. Его зовут Тотуга, вдруг вспоминает она. Запомнилось, потому что похоже на «Тортуга» (тот еще пират!) или «Топтыгин» (тот еще медведь!). Итак, выходи, пират-медведь, будем биться.

— Я ж тебя задавлю, — хмурится воин и неуверенно оглядывается на Чиана.

— А попробуй, — щерится Катерина.

Чиан кивает.

И битва начинается.

«Они — сказочные звери», — думает вождь Чиан Малик, глядя, как Тотуга и Катилина кружатся друг вокруг друга под рокот барабанов.

«Они — сказочные люди», — думает он, когда Тотуга, неожиданно ловко для своего роста и размера, кидается под ноги небесной гостье, а она перекатывается по его спине, уходя от удара, и оказывается сзади.

Ходят по земле, подминая ее своей тяжестью. Глядят на людей, пронзая их насквозь. Говорят загадками, дышат холодом и солнцем. Такие они.

Катилина повергла Тотугу незнакомым Чиану Малику приемом; Тотуга лежит на земле и тяжко дышит, выворотив язык на бок.

Чиан лучше всех в племени Талиса на топорах, но без оружия даже он Тотугу обойти не может.

Чиан горит так, будто это его победа.

После Катерине вручили топор (тяжелый, зараза! это вам не сверхлегкие сплавы), и воины устроили танцы. Сначала кружились, подскакивали, приникали к земле, разводили руками. Катерина словно услышала в голове голос Ильзы: «Имитируют рыбную ловлю». Отмахнулась: уж кого-кого, а Ильзу ей слушать не хотелось.

Ей подносили напитки: прежнюю, горько-сладкую настойку, только теперь уже с мятным привкусом. Нечто винно-красное и по вкусу тоже напоминающее ягодное вино; потом еще что-то вроде кумыса. Катерина украдкой сожрала несколько таблеток из портативной аптечки и решила, что может себе это позволить.