Вдали от солнца (СИ)

"Я даже не знаю, что мне сейчас делать. Возможен ли в моём положении отказ? Не знаю. Напарник действительно стал опасен. И не столько для меня, сколько для других людей. Как далеко простираются его планы? Что может натворить дорвавшийся до власти над людьми демон? Подчинит себе Энгельбрук? Всё герцогство? Или, даже оба герцогства вместе взятые? Он не похож на хвастуна, и это страшнее всего. Поставил перед собой цель и теперь планомерно к ней движется. Демон прекрасно разбирается в сильных и слабых сторонах людей. Не знаю, какой из него выйдет оратор, но умением убеждать он обладает. Хуже всего то, что мне до конца не известны его намерения. Какие идеи Напарник хочет донести до человечества? Не заметил я в нём стремления искренне помогать людям. Мы для демона что-то вроде игрушек, с которыми интересно забавляться".

Излагать свои мысли подобным способом было непросто. Ещё сложнее, оказалось, удерживать в голове весь этот рукописный текст целиком и ни в коем случае не сбиваться на образное мышление, ставшее таким привычным за последние несколько дней. Стараясь упорядочить возникшую в голове мешанину, Ладвиг вновь стал произносить слова голосом и в который раз убедился в том, насколько примитивна человеческая речь. Всего лишь, несколькими образами можно было легко и быстро выразить всё то, что он мучительно пытался передать при помощи слов. Не желая признавать поражение в заочном соперничестве с демоном, человек с усилием нажал на воображаемый мел, выводя на воображаемой доске очередную фразу:

"ЕГО НУЖНО ОСТАНОВИТЬ. Эти слова следует написать заглавными буквами и выделить подчёркиванием. Вопрос в том - как это сделать? Разберёмся для начала с тем, что я могу предпринять. Как ни прискорбно это признать - ни-че-го. Даже рассказать никому не получится. Мне просто не поверят, а Напарнику тут же станет известно, что я его предал. С другой стороны, неизвестно, как он себя поведёт, если откажусь помогать. Мне стоило послушать Манфреда. Сейчас поздно об этом думать. Слишком поздно...".

* * *

"Вот всё и закончилось, - вздохнул егермайстер, наблюдая, как граф Фридхелм и его свита покидают замок, - не думал, что проекту уготована такая судьба... Наверное, поэтому мне так плохо... Видимо, подобные ощущения должны испытывать люди, которые в один миг лишились дома и семьи... Трудно сравнивать ещё и потому, что ни того, ни другого у меня никогда не было. В этом отношении мы очень схожи с Роющим Псом".

Рядом с Манфредом остановился начальник охраны, обеспокоенно посмотрел на уже бывшего руководителя проекта "Напарник".

- Плохо выглядите, господин егермайстер, - сказал Осмунд. - Я понимаю, что проект для вас много значил, но жизнь на этом не заканчивается. Или вы получили от его сиятельства приказы, идущие вразрез с вашими убеждениями?

- Зря я послушал Эйкена и организовал встречу с его сиятельством. - Мысленно возвращаясь к разговору со шпионом, проговорил Манфред.

- Что же такого он мог сообщить графу?

- Подробности мне не известны. Агент передал какие-то предложения о сотрудничестве из Остгренца. Взамен они попросили прекратить наши исследования. Если бы я только знал... А так получается, что сам помог уничтожить всё, что мне было дорого...

- Похоже, вы слишком близко подошли к реализации идеи о новом виде войск. - Задумчиво произнёс Осмунд. - В Остгренце не на шутку разволновались и решили срубить яблоньку, пока она не начала приносить плоды.

- У меня возникли те же подозрения. Несмотря на то, что Эйкен невысоко отзывался о проекте и сказал, что его остгренцское руководство придерживается тех же взглядов.

- Это не тот человек, словам которого можно верить. Подозреваю, что в Остгренце прекрасно поняли всю опасность, которая грозит им в случае появления боевых демонов в армии Энгельбрука. Вероятно, шпион не лгал нам, что других вражеских агентов в Озёрном замке нет. Не имея возможности внедрить на территорию секретного объекта достаточное для проведения диверсий количество агентов, начальство Эйкена решило избавиться от проблемы другим способом. Они сделали так, чтобы основной заказчик потерял интерес к проекту "Напарник". Для этого использовали жирную наживку, а его сиятельство заглотил её с ходу, даже не заметив острого крючка. Судите сами, граф Фридхелм принял бы предложения с Востока только в том случае, если бы ему пообещали нечто грандиозное. Вероятно, так и случилось. Взамен остгренцы попросили, по государственным меркам, сущую мелочь. В подобных делах у его сиятельства громадный опыт и отменное чутьё. Он сразу углядел, где можно получить чистую выгоду, понеся при этом незначительные издержки.

- Его сиятельство сделал для проекта больше, чем какой-либо другой куратор. - Покачал головой Манфред. - Его трудно упрекнуть в недальновидности, но я вынужден признать, что сейчас он поступил слишком неосмотрительно.

- Где вы видели собаку, которая откажется от лежащего перед ней куска вырезки, предпочтя ей бегающему по ту сторону забора зайцу? Остгренц вовремя швырнул графу кусок мяса, пока его сиятельство ещё не осознал, какую силу мог бы заполучить, если бы сохранил в неприкосновенности проект "Напарник".

- Раньше я не замечал за вами таких резких суждений, - Манфред пристально посмотрел в лицо начальнику охраны. - Вы сами на себя не похожи. Что-то произошло?

- Я получил приказ привести в исполнение смертные приговоры, ранее вынесенные нашим постояльцам судебной Коллегией Шеффенов. - После некоторого колебания, ответил Осмунд. - Согласно указаниям графа Фридхелма, сегодня постояльцы должны обедать не в общем зале, а в своих камерах. В пищу каждого из них будет подсыпан сонный порошок, исключая человека, содержащегося в камере ╧ 38. После чего постояльцы должны быть умерщвлены любым пригодным для этого способом. Мои люди уже начали реализовать этот план, и скоро всё будет кончено. Вижу, что вы не понимаете, в чём заключается проблема. Постараюсь объяснить. За свою долгую армейскую службу я не раз обеспечивал исполнение смертных приговоров, вынесенных гражданскими и военно-полевыми судами. Даже пару раз сам приговаривал людей к смертной казни. Воспоминания не самые приятные, но жизнь, есть - жизнь, и это одна из её сторон.

Каждый из приговорённых к смерти людей должен выслушать приговор, будучи в состоянии понять, что его ожидает. Человек имеет право исповедаться у служителя Богов и помолиться перед смертью, имеет право на последнее слово. Это незыблемые правила, господин егермайстер, которые придуманы для того, чтобы люди чувствовали разницу между высшим актом правосудия и убийством. А то, что приказано сделать мне, ничем не отличается от происходящего на скотобойне. Другими словами подобное деяние я охарактеризовать не могу. Между палачом и убийцей есть разница, и это несмотря на то, что результат всегда одинаков! - Начальник охраны достал платок, промокнул лоб. - Извините, что втянул вас в свои проблемы. Мне было нужно, чтобы кто-нибудь знал, как я отношусь к распоряжению графа.

Манфред ободряюще кивнул и, возвращаясь к началу разговора, произнёс:

- Мне бы сразу сообразить, к чему могла привести встреча шпиона с его сиятельством...

- Ничего бы это не изменило. - Не согласился Осмунд и, сам того не ведая, почти слово в слово повторил то, что не так давно сказал егермайстеру Эйкен: - Рано ли поздно он нашёл бы способ передать информацию графу. Наши с вами игры в контрразведчиков немного ускорили ход событий, но не более того.

- Как вам приказано поступить с демонами?

- Никак. Их граф отдал на растерзание тем гражданским. - Видя, что Манфред не понимает о чём речь, начальник охраны уточнил: - Их раньше было четверо. Приехали вместе с его сиятельством. По своим манерам мало чем отличаются от заурядных уголовников.

- Охотники на демонов из Энгельбрука. - Догадался егермайстер. - Во время тренировочного боя произошёл несчастный случай, и один из них погиб. Поединок был остановлен досрочно. Его сиятельство объявил победителями охотников на демонов. Они жаждали смерти напарника сержанта Ладвига и требовали повторения боя на других условиях.