Лунный удар

Генералу Крутохвостову было 58 лет, с 18-ти лет в Конторе, почти сорок лет.

Период юношеской мечтательности давно прожит, романтические идеалы изжиты на корню и погребены под многими слоями потерянных, убитых, предавших друзей, своих вынужденных (конечно, вынужденных!) неблаговидных поступков, а то и неправильных действий, повлекших опять же потерянных, убитых и предавших. Цепная реакция.

И, несмотря на все это когда генерал поднял лицо, на него снизошло такое благолепие, что он словно заново родился, и еще не было многолетней выслуги лет, когда его могли 100 раз подставить, посадить и даже убить, а есть 17-ти летний парнишка, стоящий в развевающихся трусах на крутом морском обрыве.

— Господи, как красиво! — вырвалось у него.

Неба собственно не было. Его место заняло самое прекрасное зрелище, какое кто-либо когда-нибудь видел с поверхности Земли. Когда Луна вошла в атмосферу, более плотные слои воздуха «смыли» с ее поверхности клубы бушующего реголита. И теперь солнце, оказавшееся визуально в узкой щели между мирами, освещало удивительную картину.

Вместо неба над городом нависала мрачная твердь: с седыми горами, мрачными оскалами ущелий, бескрайними песчаными пустынями. Луна медленно вращалась, и суровый рельеф так же медленно проплывал мимо.

Зрелище завораживало, одинаково действуя на всех, кто видел эту картину.

Флоров ничего этого не видел. Он одевался, деловито обесточивал бокс. Короче, шел сдаваться.

Он вывел броневик и почти доехал на нем до ворот, когда понял. На фига он это делает? Он же не прорывается. Он сдается. Тогда он оставил машину напротив ворот и вышел наружу, где опять таки ничего не увидел, потому что был ослеплен десятками фар и прожекторов.

На площади царила тишина. Все настолько отвлеклись величественным зрелищем Луны, что на Флорова поначалу никто не обращал внимания. Возможно, если бы он предпринял попытку сбежать, то это ему сошло бы с рук. Но он застыл на месте, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь, сделав руки козырьком и ничего не видя, кроме перегородившего выезд "Урала".

Потом его заметили, и по площади прокатился многообещающий звук передергиваемых затворов.

— Не стрелять! — раздался усиленный мегафоном голос. — Флоров, без глупостей! Идите прямо. Мы не причиним вам вреда.

Флоров, наивная душа, поверил на слово металлическому голосу и сделал пару шагов, еще столько же и его скрутила бы группа захвата, уже занявшую удачную диспозицию по бокам от ворот, но в этот момент хлопнул выстрел, потом второй.

Флорова спасло то, что Сураев не был профессиональным стрелком, а также то, что слишком просторная рубаха цели ввела стрелявшего в заблуждение.

Его все же зацепило в бок, он воочию услышал самый неприятный звук в мире, после сверления зубов, это звук пули, ударившей по ребрам по касательной.

Омерзительнейший хруст. Флора так крутануло вокруг оси, что вторая пуля прошла мимо.

— Кто стрелял? — загремел по площади железный голос.

Флоров кинулся обратно в ворота. В голову поместились единственная мысль. Бежать!

И этому мешает перегородивший дорогу грузовик, единственное, что смог Алик рассмотреть.

Голос еще надрывался, что-то обещал. Хватит! Тебе уже поверили один раз. Флоров подскочил к грузовику. Заряд был в стволе, и ему оставалось лишь дернуть за спусковую скобу.

Термобарический заряд врезался в перегораживающий дорогу массивный четырехосный «Урал» и сухо треснул. Кузов разорвало пополам, и грузовик стал четырехосным воочию: две оси полетели в одну сторону, две другие — в противоположную.

Выскочивший из гаража бронированный автомобиль понесся прямо на оцепление.

— Огонь! — крикнул Крутохвостов, хорошо понимая, что это бессмысленно, собровцы и без команды открыли огонь, но пули только вышибали искры из стальных бортов.

Машина тем временем достигла оцепления, люди попрыгали в разные стороны, а броневик помчался дальше. Не успел он проскочить в получившийся разрыв, как за ним ринулась "скорая помощь".

Никто не предполагал такого развития событий, так что остальные среагировали с небольшой паузой. Несколько сотрудников ФСБ на «Волге» устремились в погоню, но тут же из-за стоящих машина вылез бок патрульной машины ГАИ. Уходя от удара, водитель вывернул руль, «Волга» красиво подлетела над бордюром, уже с выбитой передней осью.

Машина, ставшая причиной аварии, заглохла, в нее влетело сразу несколько автомобилей, и возникшая пробка намертво перегородила выезд. «Девятка» парней ГБР, считавших себя круче яиц и пожелавших утереть нос федералам, направилась в объезд по запруженному народом тротуару, и почти сразу одна из теток не успела отпрыгнуть. Травма была пустяковой, но тетка визжала как недорезанная. Мужики вытащили водителя из-за руля и под шумок набили морду. Гэбээровцов в городе не любили.

Броневик и «скорая» в гордом одиночестве пронеслись по темным городским улицам и оказались на обводной, где располагался когда-то Рубеж.

Земная атмосфера имеет высоту 100 километров. После пересечения ее невидимой границы падение Луны стало замедляться и окончательно остановилось на высоте 10 километров. При этом центр луны блуждал над поверхностью Земли, словно кисть сумасшедшего художника по холсту.

В первоначальный момент критическая точка сближения находилась над Средиземным морем. Сотни судов постарались ретироваться подальше из опасного района, но адмирал Беннет Ли Кокс, капитан атомного крейсера типа «Виржиния» «Сан-Хасинто» был не таков.

Смелый парень лицезрел застывшую над ним всего в 6 милях твердь в бинокль. После чего приказал доложить в Вашингтон, что противника на всем видимом пространстве спутника он не наблюдает, а также никто не старается его атаковать.

— Эти лунатики оказались не такими крутыми парнями, какими хотят казаться! — заявил он всем присутствующим на капитанском мостике, 90 процентов из которых считали его сумасшедшим, как и минуты до того, как он отдаст команду убираться.

— Я же приказал стоп-машины! — возмутился Кокс.

— Это движется Луна, сэр! — возразил первый помощник Миллер.

— Она вращается, сэр! — воскликнул дежурный офицер.

— Не вижу большой разницы между слова «движется» и "вращается"! — нудным голосом сказал Кокс.

Однако это было так. Несмотря на все катаклизмы, спутник все время оставался обращенным к Земле одной и той же стороной. Как и 3 с лишним миллиарда лет до этого. Теперь же он проворачивался.

— Дайте мне карту! — крикнул Кокс. — Да не Земли, Луны!

— У нас нет такой карты, сэр!

— Что это? — Кокс уставил заметно подрагивающий палец в обзорную панораму капитанского мостика. — Что это за гора, я спрашиваю!

Из-за опрокинутого лунного горизонта показалась вершина огромного горного образования. Это было плато Декарта — самая высокая горная вершина Луны. Высота его была около 9 тысяч метров. И хотя он еще не полностью появился из-за горизонта, стало ясно как день, что он достанет до земли. Вернее до моря.

— Идет прямо на нас! — полным истерики голосом закричал дежурный.

— Полный назад! Право руля! — закричал Кокс.

Сигналы тревоги прорезали тишину. «Сан-Хасинто» разворачивался, но всем казалось, слишком медленно. Декарт неумолимо приближался. Горные пики свисали вниз, словно гигантские сталактиты. Всем казалось, что Декарт их раздавит, еще не прикоснувшись.

Крейсер на всех парах судорожно уходил в сторону, возле самых бортов мелькали оголенные скалы. Казалось, еще секунда и они начнут вспарывать воду. Но в эту секунду крейсеру удалось вырваться из опасной зоны.

Декарт величественно проплывал мимо застывших людей.

— Там на горизонте большое судно! Надо их предупредить! — сказал Миллер, но адмирал его не услышал.

— Позор, эти лунатики заставили меня отступить! — простонал Кокс, изобразив на мостике фигуру мыслителя.

Военные так и не подали сигнал, а потом было уже поздно.

Круизный теплоход "Великая принцесса", приписанный к Турции и размерами уступающий только давно почившему на океанском дне «Титанику», чудесным летним вечером шел по Средиземному морю.