Нф-100: Хозяйки тумана (СИ)

Камышник впереди поредел, обнажая песчаную отмель шириной в два десятка шагов. Ментор направил флайер туда, посадил, перегораживая дорогу. Распахнул дверцу, выпрыгнул наружу, стал, уперев руки в бёдра. В свете пробившегося сквозь мглу солнца тело его поблёскивало золотистыми искорками. Говоритель продолжал кричать из брюха машины, а губы ментора не двигались. От этого казалось, что слова принадлежат не ему, а кому-то другому.

- Немедленно остановитесь! Иначе я накажу вас сейчас! Майя, тебя первую накажу! Больно!

Плечи у Майки задрожали. Она споткнулась и упала бы, если бы не Виктор. Он удержал её, шагнул вперёд, заслоняя:

- Мы свободные люди! Мы не желаем жить по вашим Правилам! Пропусти нас!

Ментор изумлённо уставился на него. Виктор слышал скачущие в его голове мысли. "Это что за урод? Неужели это тот монстр, которого Найгиль вырастила из биоматериала погибшей девчонки? Зря Богиня ей позволила. Придётся мне исправить эту ошибку..."

Больше медлить было нельзя.

- Освободи дорогу, последний раз предупреждаю! - крикнул Виктор, сдёргивая с плеча лук.

Ментор презрительно скривил губы.

- Ты что это задумал? Сможешь выстрелить в человека?

- Ты не человек, ты - хока!

Стрела, резко взвизгнув, впилась ментору в живот, прямо под рёбра, или что там у него вместо рёбер? Презрение на лице ментора сменилось недоумением. А в следующее мгновение он скорчился от боли, пошатнулся, схватился руками за торчащий из тела стержень.

- Ты... ты...

Оглушающая боль потопила все мысли ментора. Виктору стало жаль его. Почему он терпит, не отключает сознание?

Ментор рухнул на колени. Говоритель что-то пискнул нечленораздельное, затем глаза хоки закатились, и тело расплылось белым облачком.

Виктор перевёл дыхание. Оглянулся на замерших с вытаращенными глазами детей.

- Я же сказал, они не смогут нас остановить.

- Ты убил её? - облизнув пересохшие губы, шёпотом спросил Эд. С хвоста колонны он успел прибежать в самое начало. И остальные сбились в тесную кучу, жались поближе к своему защитнику и поводырю.

- Хоки не умирают. Но я заставил её убраться подальше, боли-то они боятся сильнее, чем мы. Боль - это наше оружие. Появятся снова - будем стрелять не разговаривая. Правильно?

- Правильно! - первой выкрикнула Камилла, всё ещё прикрывающая ладонями живот.

И парни как по команде закивали:

- Да, будем стрелять. Нужно всем луки сделать.

- ...Она мокрая, - Майка стояла возле флайера, сжимая в руках поразившую ментора стрелу. Смотрела на Виктора: - Это кровь хоки?

- Это вода. Хоки - всего лишь вода, туман. Они не люди.

Он подошёл к машине, заглянул внутрь. Бластер, светящийся зелёным огоньком полного заряда, торчал в чехле. Отличная добыча! Он и не рассчитывал, что удастся захватить флайер. Наверное поэтому ментор так долго терпел.

- Ты и летать умеешь?! - недоверчиво и восхищённо спросил подбежавший следом малыш-Максик, тот самый паренёк, что первым решился удалить шип.

- Разумеется, - небрежно кивнул Виктор.

Это была наглая ложь. Но как наставница управляла машиной, он помнил. Почему бы самому ни попробовать? Он повернулся к детям:

- Камилла, собирай малышню и залезай с ними в машину. Мы полетим, а остальные будут идти за нами, так быстрее получится. Посёлок близко - вон на тех холмах, видите? Ночевать дома будем.

- Ура!

Детвора радостно завизжала, кинулась к двери пассажирского салона. И Майка улыбнулась, а в глазах её вдруг появилась подозрительная поволока. Виктор невольно поёжился. Не хватало! Найгиль предупреждала, что такое неминуемо произойдёт, но он не хотел верить. А вот, кажется, начинается.

Люсор появилась внезапно, как обычно. Вышла из густого, словно сок камышника, утреннего тумана, подошла к сидящей на упавшем в воду стволе Найгиль. Стала в полушаге, безвольно опустила руки, склонила голову на плечо. В глазах - обида и страдание. Богиня мировой скорби.

- Я так и думала, что найду тебя в окрестностях этого гнусного стойбища, - покончив с безмолвным вступлением, Люсор кивнула в сторону невидимых за стеной тумана хижин. - Твой франкенштейн хочет убивать. Зимой он стрелял в меня, а сегодня - в Виноль. В Виноль, полторы сотни лет заботившуюся о детях! Вытащившую его самого из когтей шлейфокрыла! Менторы боятся подходить к детям, желающих работать в посёлке всё меньше. Да, мы бессмертные, но получить стрелу в живот чертовски больно, знаешь ли! Хотя откуда тебе знать - ты никогда в жизни не испытывала боли, ни физической, ни моральной. Ты бесчувственная эгоистка, и всегда была такой, и в прежней жизни, и в этой. Ты рушишь весь наш мир, построенный с таким трудом. Зачем ты устроила этот глупый побег? Будешь любоваться, как дети умирают здесь?

- Нет, наоборот. Буду учить их жить без нянек, строить собственный мир, искать свой путь. Мы ошиблись, эволюцию нельзя отменить, нельзя через неё перепрыгнуть. Мы мечтали превратить человека в совершенное существо, дать ему всё и сразу. Хотели стать вровень с богами. И что в итоге? Кто мы теперь? Разве что, хозяйки тумана.

- Та-ак! - Люсор вскинула подбородок. - Значит, ты решила повернуть историю вспять. А ты помнишь, почему мы построили наш мир именно таким? Да ты и половины не знаешь! Ты ведь не видела стен, забрызганных кровью? Не видела изуродованных детских трупов?!

- Сколько можно мстить? Полтысячелетия тебе мало?

- Мстить? - Люсор опустилась на бревно рядом с Найгиль. - Ты считаешь, то, что я делаю, - месть? Кому? Себе самой? Или тебе? Лишь мы двое помним, что было прежде. Остальных я освободила от ненужных знаний. Они счастливы и любимы. Они живут, наслаждаясь сегодняшним днём. И уверены, что завтрашний будет ещё лучше!

Люсор была искренна. Слова, жесты, поза - она всегда умела быть искренней. Даже когда откровенно врала. Непостижимым образом умудрялась забывать, что врёт. Найгиль покачала головой.

- Ты права, лишь мы двое помним, что было прежде. И обе понимаем, что завтрашний день не станет лучше, чем сегодняшний. Его не будет вообще. Нет у этого мира никакого завтрашнего дня. Разница между нами в том, что я хочу вернуть ему "завтра", а ты пытаешься "сегодня" растянуть на вечность. Не хочу спорить, кто из нас прав, давай попробуем обе. У тебя есть посёлок, и у меня теперь есть. Пусть твои дети живут по твоим правилам, мои - по моим. Не будем мешать друг другу.

Люсор помолчала, внимательно вглядываясь в лицо собеседницы.

- Ради нового эксперимента ты возвращаешь в наш мир страдание. Твоё стойбище - источник энтропии. Совершенная схема, созданная нами за столетия, теряет стабильность.

- Она не совершенная, не лги. Ты давно это поняла, иначе не сидела бы годами над ментоматрицей. Ты уже догадываешься, что исправить её невозможно, что требуются радикальные перемены. А я это знаю наверняка.

Люсор резко вскочила, подступила вплотную, упёрлась ногой в ствол у самого колена Найгиль, склонилась к ней.

- Я подумаю над твоими словами. Не обещаю, что приму предложение. По мне, лучше никакого мира, чем мир, заполненный страданиями.

И рассыпалась, не меняя позы. Эффектный жест. Найгиль смотрела, как оставшееся от бессмертной облачко сливается с клубящимся вокруг туманом. Прошептала, не обращаясь ни к кому:

- Мы обе знаем, куда ведёт дорога, вымощенная благими намерениями. Мы слишком долго идём по ней. Пора возвращаться.

Глава 18. Катастрофа

- Люда! - Уайтакер осторожно потряс подругу за плечо. - Альментьев вызывает. Что-то хочет сказать тебе.

Сорокина уже и сама проснулась. С недоумением и тревогой посмотрела на хмурое лицо мужчины, глядящее с экрана интеркома.

- Илья? Что случилось?

- Пётр только что звонил мне. Новости из города.

- Минутку! - Людмила выскочила из-под одеяла, набросила халат, распахнула дверь. - Заходи!